– Белова трешку взяла.
Трешкой в театре назывался ежемесячный трехдневный больничный. Он был положен каждой танцовщице согласно менструальному циклу: дамы приятные во всех отношениях обычно называют это «женские дни».
Но Вера Марковна не убралась.
– Морозова трешку тоже взяла, – снова забросила удочку.
И хотя ученые давно отметили, что у женщин, работающих в одном коллективе, нередко наступает синхронизация цикла, в такт циклу доминирующей альфа-самки, Ольга клюнула. Тотчас вскинула от фейсбука глаза – в них промелькнуло дурное предчувствие:
– Блядь.
– Эти жопы что-то затеяли, – мрачно предрекла Вера Марковна.
Петр повернул телефон экраном к Свете.
– Ира, – сказала она.
– А это кто? – показал пальцем на Бориса.
– Мужик какой-то. Не знаю.
– Кавалер ее, – подсказал Петр.
– Иркин? Ни разу его не видела.
– Ездили вместе в Грузию.
– Ира не говорила мне, что с кем-то ездила.
– Девушки не все друг другу говорят.
– Она никогда не врет!
– А я и не сказал: врет. Я сказал: не все тебе про себя говорила.
Он обмер. Прошедшее время. Но Света склонилась над экраном, повесив пряди волос. Не заметила оговорки, – с облегчением понял Петр. Для Светы Ира все еще была жива. Путь такой для нее пока и остается.
– Нет. Я точно никогда его раньше не видела, – подтвердила Света. – Фу. Он же старый.
Петр пропустил последний комментарий мимо ушей.
– Хорошо. Смотри остальные фотки – я тебе все сбросил. Все люди, которые были там, в Гореловке, одновременно с Ирой и этим мужиком. Скажи, если кого-нибудь узнаешь.
Света вынула свой телефон. Уткнулась. Ее дыхание обдавало Петру лицо. С концепцией личного пространства Света знакома не была.
– На голову мне садиться не обязательно, – не выдержал Петр.
– Ничего я не сажусь.
Но сдала назад.
Петр смотрел на фотографию Иры с Борисом. Может, Ира и не наврала подруге. Может, это момент их с Борисом знакомства?
Теперь Света сопела в ухо.
– Ну отойди немного! – вскинулся Петр.
– Ты ж сам попросил тебе помочь!
– Ну помогай – на расстоянии. Трудно?
Света показала во взгляде: «мудак». Сказала:
– Ну сорян.
«Сорян!» – Петра пронзила как бы зубная боль, захотелось хлопнуть Свету телефоном по голове.
– Не трудно, – буркнула Света.
– Спасибо.
Петр опустил глаза на снимок. Что здесь такое, чего он не видит?
Смотрит – и не видит.
Что лежит на виду – и скрыто.
Петр всмотрелся, стараясь понять нюансы мимики, взглядов. Ирину он не знал – не мог прочесть ее лицо с безошибочной уверенностью. Улыбка. Вот и все. Но Бориса он знал хорошо. На лице Бориса был счастливый покой.
Отношения?
От него Борис факта отношений с Ирой не скрывал. Попросил же сам: «Найди ее». Сам же сказал: «Проблема».
В бок Петру ткнулся Светин локоть. Петр молча, но демонстративно отодвинулся.
Поздняя любовь? Хитрый пиздюк Борис не стал бы удалять селфи в аккаунте Ирины просто так. Когда она стала «проблемой». Борис заметал следы. Он не хотел, чтобы селфи Ирины вывело на Грузию, на поездку, на то, что Борис тоже там был.
В Грузии произошло что-то. И оно стоило того, чтобы ради этого убивать.
Ухо его опять обдало теплым дыханием.
– Ну блин, ну тебе что, комнаты не хватает? – оторвался от телефона Петр.
– Прикинь, что они там делают…
– Что все туристы делают в Грузии.
– Ты ща рухнешь.
– Не думаю.
– Гы-гы. Подумай над своим ответом.
– Для твоего сведения: я все эти картинки посмотрел. Потом еще раз посмотрел – с увеличением. Проверил каждой фотографии средний и дальний планы. Каждый уголок. Так что еще раз: нет, не думаю.
– Ты меня не услышал.
– Это ты меня не услышала! Ты что, уже закончила просматривать фотографии?
– Да не смотрела я их. Я в гугле пошарила. Гореловка. Какого хера Ире там делать? Про Гореловку она мне не говорила. Странно?
– Ну, – признал Петр. Набрать «Гореловка» в гугле было идеей такой простой и тупой, что она не пришла ему в голову.
Локоть врезался ему в ребра – торжествующе:
– Зырь!
Петр прочел название открытого сайта:
– Википедия? Колоссальная находка. Обосраться, Шерлок.
– Обосраться – что они там делают!
Света постучала пальцем внизу экрана:
– Зырь сюда!
Петр смахнул ее палец. Прочел:
В Гореловке остаются «святые могилки» проповедников, на поклон к которым приезжают духоборы со всего мира. Также особо почитается пещера, недалеко от которой 29 июня 1895 года духоборы сожгли оружие в знак протеста против зла и насилия.
Петр посмотрел на Свету. Она демонстративно вытаращила глаза:
– Они там – молятся!
Петр взял из ее руки телефон и принялся внимательно читать открытую статью с самого начала.
А потом так и остался пялиться в экран, не видя отдельных слов.
– Ну? – не терпелось ей. – Рухнул?
– Рухнул, – признал Петр. – Что за херь?
Света топталась, почти наступая ему на носки, заглядывала тревожно в лицо, обдавая дыханием. Петр отодвинул ее:
– Про Ирину не знаю. Но он – не такой.
– Много ты про него знаешь.
– Ну а что тут такого? – не поняла Света. Она сказала: ну а чо.
– Да все нормально. Кучу таких придурков видел на улицах. Подкатывают к прохожим: «Верите ли вы в господа нашего Иисуса Христа?»
Представить в этой роли Бориса было невозможно.
Света внимательно смотрела на его лицо.
– Если честно, то я уже не уверен, что действительно его знаю.
Света опустила глаза, обдумывая.
– О’кей, я знаю, как его зовут, сколько ему лет, на ком женат, кто его дети…
При упоминании жены и детей Света вскинула глаза:
– Ира не такая. Чтобы с женатиком крутить.
Петр пожал плечами.
– Непохоже, чтобы и ты ее действительно знала.
– Нет, – спокойно согласилась Света. – Теперь сказать уже не могу… Люди едут с катух незаметно. Особенно если видишь друга каждый день, то заметить трудно. А потом вдруг – хуякс! – и он тебя по голове молотком: веришь ли ты в господа нашего Иисуса Христа.
– Он мне не друг. Он мой начальник.
– Прикол.
– Что тут смешного?
– Я не сказала: смешно. Я сказала: прикол.
– Да.
– А сколько ему лет?
– Шестьдесят. Почти.
Петр посмотрел ей в глаза. Взгляд Светы плавал в пространстве. Теперь он показался Петру ясным и проницательным. Как у ребенка, который провел детство на улице – и оттуда же почерпнул правила жизни. Такую не задуришь.
– Выкладывай, – пригласил он.
– Чего?
– Ты ведь надумала чего-то. Или вспомнила.
– Обстебешь ведь опять, если скажу.
– Обстебу, конечно. Если опять хрень какую-нибудь скажешь.
Света закатила глаза, но начала рассуждать:
– О’кей. Мысль моя такая. Если ты считаешь, что босс твой – нормальный…
– Я такого не говорил.
– Ну о’кей: в смысле – не ебнутый по жизни, не в маразме.
– Да, это соответствует действительности.
Света метнула на него уничижительный взгляд.
– Я и говорю! Значит, он такой по жизни.
– Ебнутый?.. Ты меня вообще слушаешь?
– Это ты меня не слушаешь… – огрызнулась Света. – По жизни – духобор. Он таким тупо родился. Теперь стеби.
– Стебать тут нечего. Есть факт. Он сам из Питера. В церковь ходит – на Пасху, на Рождество, вот это все, что для галочки сейчас полагается…
И осекся. Вспомнил торжественные службы в храме Христа Спасителя или Исаакиевском, толпу бизнесменов и чиновников: серые костюмы в ряд, тусклые рожи, все стоят и смотрят не на алтарь, а на президента. Повторил:
– Для галочки. Ну допустим. Только вот он сам из Питера. А ты сама читала, где эти общины селятся.
– Читала: в разных жопах.
– Сорян, факты не вяжутся.
– Сорян, мы, люди из разных жоп, любим переезжать в большие красивые города типа Петербурга и Москвы.
Петр не ответил.
– Если ему шестьдесят, его папа или мама, может, еще живы…
Петр уже открывал файл Бориса в картотеке. Сведения о семье. Семья Бориса была идеальной: она никогда не создавала проблем с безопасностью. Именно поэтому он об нее никогда раньше не спотыкался: родители Бориса были для Петра просто строчкой ежемесячного денежного перевода, которым к тому же занималась ассистентка Бориса.
– Ну и что там? – сунулась поверх руки Света (она сказала: ну и чо).
Родители Бориса, если верить документам, жили в Белгороде.
– Что? – не поняла его выражение лица Света. – Умерли уже?
– Просто странно. Никогда об этом не думал, – признался Петр. – Питерский и питерский. А родители, оказывается, из Белгорода.
– Позвоним им, и все спросим.
– Ты что, охуела?
– А чо тут такого? Номер трудно найти?
Петр махнул рукой.
– И что ты им скажешь? Верите ли вы в господа нашего Иисуса Христа?
– Номер-то их есть?
– Номер, допустим, есть.
Она тут же выхватила его телефон.
– Стой.
Но Света уже набирала на своем цифры. Петр еще прыгал, пытаясь выхватить у нее телефон. Она сделала жест: тихо! Заговорила в трубку:
– Здравствуйте. Звонит служба соцопроса.
Петр отступил. Голос ее звучал спокойно и правдоподобно.
Света засмеялась:
– Извините, представляю, как мы вам надоедаем. Но если вы со мной чуть-чуть поговорите, спасете меня от нахлобучки начальства. Мне эти деньги дико нужны, стипендия сами знаете какая.
В трубке, видимо, приветливо ответили.
«А она нравится людям», подумал Петр.
– Спасибо! Это совсем короткий опрос. Как часто вы стираете?
Петр хмыкнул.
– А каким порошком обычно пользуетесь?.. А давно у вас уже эта стиральная машина?.. Да, когда дети помогают, это здорово! Хорошие дети… Сын, да… Ну, спасибо. Теперь просто общие сведения… Возраст… Ага. Пол пишу: женский… Вероисповедание… Ну да, никакого отношения к стирке, – засмеялась она. – Просто правила такие. Социология… Как-как? Ду-хо-бо-ры. Хм. Такой графы у меня нет. Это христиане типа? Можно написать, христиане? – ломала дурочку она.