«Здорово притворяется», – неприятно поразился Петр.
– Хорошо. Большое вам спасибо за помощь!
Света нажала отбой. Взгляд был торжествующий: а я что говорила!
– Не знал, что ты такие слова знаешь: спасибо, пожалуйста, извините. Можно в общение со мной их тоже включить?
– Очень симпатичная мама, кстати, – сообщила она. – Стирает «Тайдом». Машине три года.
Следующий вопрос воткнулся в Петра, как холодная спица:
– Только я не врубаюсь – как это помогает найти Иру?
Петр знал, что лжец всегда отводит глаза – хоть на долю секунды. Даже если глаза его устремлены прямо в ваши: взгляд как бы проваливается вглубь, уходит с поверхности. Лжеца всегда выдают глаза. Он знал. И все-таки отвел взгляд.
– Посмотрим, – сказал он. – Пока я и сам не все понимаю.
– Думаешь, у них была любовь? – странным тоном спросила она.
– Ты что? Вообще уже? Он знаешь какими бабами объелся?
Он побоялся, что она пристанет с расспросами. Но Света просто умолкла и отвернулась.
Когда перепробовал всё, когда всё уже повторяет то, что было когда-то, когда уже можно не смотреть на красивую женщину, потому что куда более красивую ты давно устал ебать, тогда единственное, что может проточить дыру в обороне, это твое собственное прошлое. Изнутри. Нет-нет, не в том наивном смысле, что явится вся в морщинах былая любовь, и… Нет. Однажды ты просто захочешь стать тем, кто ты есть.
«У них была… – панически обдумывал Петр, – …у него все-таки случилась любовь».
Если бы кто-то из коллег сейчас увидел Марину и Дашу, то мог бы подумать, что они вписались в гастрольный чес по Москве.
Марина парковала свой «Ниссан-Кашкай», главными достоинствами которого было то, что он недорогой и просторный (какая разница, что убивать в говно? после первой же зимы в Москве, обильно посыпанной химикатами, днище все равно станет как решето, – рассудила практичная Марина).
Марина четко перечисляла все детали костюма.
Белова на заднем сиденье раскрывала чемодан. Передавала шмотки: то узкое черное платье, то джинсы и отвисший свитер, то штаны в катышках, то еще что-нибудь. Переодевалась сама, стукаясь локтями о дверцу и взбрыкивая ногами чуть ли не до потолка. Потом обе, сопя и полуоткрыв рты, наклеивали ресницы – или наоборот, отрывали колючие полоски с век. Флакон с лосьоном для лица стоял там, где у обычных автомобилистов стоит картонный стаканчик с кофе. Пол был усеян влажными салфетками для снятия макияжа.
Тяжелее всего пришлось в сауне – жена министра путей сообщения раньше была знакома с Волочковой и от нее наблошилась вздора, будто все балерины обожают торчать в сауне. Белова сидела, потела, чувствовала, как выходит из тела драгоценная влага, которой там и так немного, и смотрела на черные и красные точечки, плясавшие перед глазами. Марина время от времени толкала ее в бок – чтобы не сомлела совсем. Но и это прошло.
– Ладно, зато подтопили жир, – старалась не унывать Марина.
Очередная остановка была на Покровке.
– Джинсы и свитер, – скомандовала Марина. – Сюда надо в стиле «я у мамы дурочка».
Белова кивнула. Обе смысли с лиц всю косметику. Собрали волосы в хвост резинками.
Затем стукнулись костяшками кулаков: все для фронта, все для победы. И хлопнув дверцами, выскочили из машины – Марина справа, Даша слева – в московскую слякоть и зашагали к ограде, за которой тротуар был по-европейски сухим. Большинство жильцов дома было депутатами или членами каких-нибудь государственных советов.
– Она нормальная, – на ходу рассказывала Марина. – Любит «Лебединое озеро», Аллу Пугачеву и пожрать без выкрутасов.
– А у нее кто муж? – спросила Даша.
Марина пожала плечами:
– Шишка.
Систему государственных органов Российской Федерации Марина Морозова представляла смутно – как систему внутренних органов какого-нибудь динозавра.
Консьерж проводил их подозрительным взглядом.
В просторной квартире не пахло котлетами.
Только в кухне их запах стоял густо.
– Деточки, вы ешьте, ешьте, – приговаривала, подперев доброе пухлое лицо, жена вице-спикера Президентского совета. – Пока я позвоню.
Сидели на просторной кухне.
– Ох, спасибо, – работала вилкой и ножом Марина. – Где еще домашнего поедим.
Жена вице-спикера вышла с телефоном.
– …Жри все, – прошипела Марина на Белову. – Чтобы чисто было.
Даша принялась быстро запихивать в себя котлеты и пюре, подтирать соус.
Хозяйка вернулась к чистым тарелкам.
– Ой, спасибо, – пела Марина, поглаживая под свитером тощий живот.
– Очень вкусно, – подтвердила Белова. – Я бы могла и добавку.
– Ах, бедненькие деточки, – умилилась женщина. – Такие голодненькие. Мамы далеко, работа тяжелая, кто ж вас еще домашним накормит…
Марина и Даша благоразумно умолчали про домработниц.
Женщина подняла телефон:
– Я не гоню, просто время поджимает. Вы же сами сказали, вам надо срочно.
– Очень срочно, – подтвердила Марина.
– Так он вас ждет! – радостно сообщила женщина.
– Вы ангел! – просияла в ответ Марина.
– Только не опаздывайте. Потом у него заседание… Вы только приоденьтесь, – по-матерински намекнула она. – Ему девочки нравятся веселые, нарядные. Он может помочь. Но надо, чтобы он захотел помочь.
Марина смачно поцеловала ее.
– Вы наш добрый гений! – жестом балетной пантомимы («добрые гении» обычно значились в апофеозе) прижала скрещенные руки к сердцу Даша.
– Ох, ну какой я гений? Ну скажете тоже… – растаяла и смутилась та. – Я самый обычный человек. Просто люблю красоту во всех проявлениях.
Белова протянула ей конверт с билетами на «Лебединое озеро».
– На мосту удачи! – пожелала вслед хозяйка и постучала костяшкой пухлого пальца по дверному косяку.
Не помогло. На мосту встали в пробку. Переодеваться пришлось прямо в машине. Мужик в потертой «тойоте» на левой полосе увидел, как в притертом справа внедорожнике замелькали голые руки и ноги. Уставился. Девка его заметила, но и ухом не повела: выгнулась почти мостом, натянула от частых ребер вниз узкое платье, плюхнулась обратно на сиденье. Потом мрачно показала ему средний палец. Другая с водительского кресла послала улыбку. Сзади загудели: шевели жопой. Пробка сдвинулась еще на полметра.
Марина передвинула машину вперед в потоке. Перевела на себя ветровое зеркальце. Принялась густо красить ресницы, вытягивая шею из глубокого выреза.
– Все. Либо он нас протащит на личную встречу. Либо… Нет никакого либо.
Зашипел с заднего сиденья лак. Белова обеими ладонями пригладила виски.
– Блин, кудри бы навить, – нервничала она.
– Клипсы хоть прицепи, – поглядела в зеркало Марина. – В боковом кармане лежат.
Опоздали они не больше, чем привык опаздывать президент.
Пресс-секретарь президента оглядел обеих, как будто прикидывал – покупать не покупать. Скосил глаза на свое запястье с хронометром, стоившим больше, чем Маринин «ниссан». Марина двинула подругу ногой под столом. Условный знак. Клипсы не спасли, поняла Даша. Она привыкла, что не нравится людям, поэтому, установив этот факт, больше про это не думала. Она сидела, уставившись круглыми глазами перед собой, губы в нитку. В голове вертелись винтики, перенастраивая новый план.
– Балетом я интересуюсь, – галантно заверял пресс-секретарь. – Балет – гордость нашей страны.
«Ебала больно страшные», – читала в его глазах разочарование Марина. Сценичное лицо это совсем не то же самое, что красивое лицо. Но в данный момент это не утешало.
– Классический балет России славится…
– Наша подруга, Вероника, не смогла прийти, – вдруг перебила Даша. – Она очень хотела с вами познакомиться.
Марина метнула на нее гневный взгляд. Даша не стала его ловить. Продолжала:
– К сожалению, не успела сегодня с нами.
– Вероника Вийт? – подался вперед пресс-секретарь.
Вероника часто давала интервью глянцевым журналам и телеканалам. Участвовала в телешоу типа «Готовим со звездами», «Коньки со звездами», «Песни со звездами» и даже один раз показалась в бикини – в шоу «Звезды на необитаемом острове». Как она выглядит, пресс-секретарь президента Петрова знал. Он выпрямился в кресле, оправил пиджак, почесал губу под несуществующими усами.
– …Ну. Вероника… Вероника… хм… Да, дайте ей мой телефон… Я посмотрю, может, что-то и смогу сделать.
Марина и Даша вышли.
Марина тотчас принялась стаскивать клипсы с покрасневших мочек.
– Мудак, – сказала она.
– Нужный нам мудак, – поправила Даша.
Обе помолчали.
– Эта сука с ним бы справилась, – неохотно признала Марина.
– А мы с тобой всегда справимся с ней, – обняла ее за талию Даша.
Марина помотала головой: нет, не уговаривай. Отцепила Дашину руку.
– Ради Эванса.
Белова замолчала. Марина была хороша в темпах аллегро, требовавших быстроты и взрывчатой силы мышц, но думала не так, как танцевала, а медленно и основательно. Белова дала ей время подумать – о «Сапфирах», об Эвансе, к которому Марина привязалась как человек, которого долго недооценивали, к тому, кто впервые оценил по достоинству. Столько времени, сколько той требовалось.
– Ладно, – сказала Марина. – Только разговаривай с этой сукой сама. А то я – сразу же дам ей в ебало.
– Ебало ей сейчас портить нельзя, – серьезным тоном предупредила Белова.
Марина кивнула, но многообещающе ухмыльнулась.
– Чего-нибудь хотите? – и Виктор расплющил между языком и нёбом очередной зевок.
– Сам чего хочешь? – вернул вопрос Петр. Подразумевая: мне того же.
– Хочу, чтобы мне отрубили голову и сунули ее в холодильник.
Ответ от всегда занудного Виктора был несколько неожиданным.
– Тогда мне просто пива.
Виктор открыл шкафчик в кабинете. Тускло блестели бутылки. Взгляд ползал, как осенняя муха. Виктор наконец сумел справиться с проблемой выбора, за горлышко вытянул бутылку: