Олег выдал нам билеты. Мне попался счастливый. Ну, хоть где-то повезло. Марк вытащил камеру. Начал снимать. Пассажиров было немного: пара старушек, студенты (везде эти студенты), тетка, болтающая по телефону, спящий мужик и тетка с двумя детьми. Олег сидел на своем месте, смотрел в окно, иногда водил по нему пальцем. Дети, конечно, уставились на Марка, указывали на него пальцем, но тетка цыкала на них, не давала спокойно побеситься. Студенты помахали в объектив, похихикали и быстро утратили интерес. Марк выключил камеру и сердито посмотрел на меня.
Я развел руками. Олег хорошо справился с задачей не замечать нас. Такого персонажа сложно будет полюбить зрителям.
Я сел напротив Олега, дал сигнал Марку, тот снова начал запись, а я обратился к кондуктору:
— Олег, тебе нравится твоя работа?
— Нормальная, — пожав плечами, ответил он. — Едешь, едешь, проверяешь.
— А что ты рисовал на стекле?
— Это... — сказал он и задумался. — Таню.
— А какая она?
— Это. красивая.
— Красивая. А как выглядит?
— Синие глаза, желтые волосы, — не задумываясь, ответил он.
Я подождал и задал новый вопрос:
— А длинные?
— Кто?
— Волосы.
Но Олег ушел в себя и не хотел возвращаться.
— Ладно, не отвечай.
Затем мы сняли водителя. Невысокий крепкий мужик с усами, как у Буденного.
— Кино? Ну посмотрим, что за кино у вас.
— «То, что нас ждет».
— А что нас ждет?
— Это мы и пытаемся узнать.
— Так и чего? Спеть вам, что ли? Или сплясать? Эх, яблочко, куда ты котишься?
— Спасибо, не надо. Расскажите лучше про Олега.
— Про Олежку? Да что про него рассказывать. Нормальный пацан. Чудной только. Даже пива не пьет. Молчит, правда, все больше, как пришибленный. Да в блокноте у себя все чертит что-то.
— А что он чертит?
— Откуда ж я знаю. Не показывает он. Чертит и чертит. Да и какое мне дело, чего он там чертит, работает, главное, нормально.
А тут и Новиков подошел.
— Че там потоп твой? Ковчег построил?
— Ничего. На пятнадцать косарей влетел.
— Ого. Сочувствую.
— Че сочувствую? Из-за вас вообще-то.
— А мы-то что? Ты сам за хату свою отвечаешь. Я вот всегда перед выходом краны проверяю.
— И я тоже, — поддакнул Марк.
И снова я был прав. Стоит завести разговор о деньгах, все сразу в кусты. Ничего. Вам еще перед кармой отвечать.
Из депо вышел Олег.
— Это, со мной пойдете?
— Договорились же.
— Тир рядом здесь.
И чем ближе мы подходили к тиру, тем уверенней становился Олег. Плечи выпрямлялись, шаг становился шире, размах рук тоже. Он даже что-то насвистывал. А в тире так и вовсе стал похож на Поветкина.
Стрелком он оказался первоклассным. Я не особый любитель пальбы, но смотреть на него было сплошным удовольствием. Десять, десять, десять... Хоть на олимпиаду отправляй.
Я тоже попробовал пострелять. Но лучше бы и вовсе не позорился. Хорошо, что хотя бы по своей мишени попал. Неплохо, кстати, отстрелялся Марк. Не зря он у нас оператор. Три семерки, две восьмерки и даже девятка. Саня, видимо, был настолько злой, что вообще в яблочко угодил первым же выстрелом, все остальные, правда, выше четверки не поднимались. Олег же был сама сосредоточенность. Все движения выверены, филигранны, короче говоря, заметно, что у человека талант и он не первый раз в тире. От восхищения Саня открыл рот и едва не свистнул.
— Монстр.
Марк выискивал удачные и эффектные ракурсы, показывал мне большой палец руки.
— Картинка будет зашибись.
Это был первый раз, когда он заговорил о картинке. Как тут было не поверить?
Разошлись мы вполне довольные. Не знаю, понравится ли кому-то Олег, но то, что в нем была какая-то загадка, отрицать невозможно. И где он только научился так стрелять? Но Олег ответил уклончиво:
— Тренировался, — и пожал плечами.
Дома я в первую очередь зашел на кухню. Сухо. Краны выключены. Потом еще немного поработал. Хотел лечь пораньше, но зазвонил телефон.
— Александр?
— Валентина.
Как у нас все официально.
— Хотела спросить, как вы?
— Спасибо, хорошо. А ты?
— Кажется, иду на поправку.
— Это хорошо. Поздравляю.
— Спасибо. Как твои съемки?
— Тоже неплохо. Нащупали кое-что.
— И я тебя поздравляю.
— Спасибо.
Что-то слишком вежливый я перед сном.
— Может, увидимся?
Тут уже сомнений нет. Она ко мне клеится, или у нас что-то было той ночью?
— Валентина.
— Можно просто Валя.
Валя. Ну, что за имя?
— Валя, а у нас той ночью ничего не было?
— Нет, ты позвонил, нес что-то про полицию, про то, как жесток мир и как тебе не хочется умирать, просил приютить и обогреть, а потом вы притащились втроем и тут же отрубились все на полу.
— А голубь откуда взялся?
— Это у вас надо спросить.
И тут я вспомнил, что это Саня изловил его каким-то чудом, как заправский факир, и пронес под ветровкой.
— Не помню, — решил не сознаваться я. — Как-то залетел, наверное.
— Ну, хорошо, значит, завтра в одиннадцать?
— Вечера?
— Утра. Вечером у меня эфир.
Кто ходит на свидания с утра? Или я что-то не знаю о мире?
— Хотите сходить в кино?
— В кино? Я в кинотеатре лет пять не был.
— Ну, и зря. На большом экране фильмы смотрятся гораздо эффектнее. Думаю, вам будет полезно. К тому же с утра практически никого не бывает. Несколько раз я даже одна сидела в кинотеатре. Это удивительные ощущения, когда сидишь в пустом зале и понимаешь, что этот фильм показывают тебе одной.
Да я почти каждый вечер так смотрю, только на маленьком экране ноутбука и бесплатно.
— Хорошо, — только и смог сказать я.
— Тогда до завтра.
Под утро мне снилась мама. Даже не так. Мне снилось, что я привел Валентину знакомиться с родителями, только папы почему-то не было, а была одна мама. Как всегда, она стала быстренько накрывать на стол, кудахтала, как курица, поглядывала то на меня, то на Валентину, то на ее родинку. А потом достала из духовки запеченного голубя, Валя испуганно вскрикнула и убежала, а мама меня успокаивала:
— Ничего, ничего, Сашок, это поправимо, это лечится.
— Что?
— Ну, родинка ее. Медицина давно шагнула вперед, родинки откуда угодно можно вывести.
Вот такой бред. Хотя думаю, что все так и было бы в реальности, за исключением голубя. Что-то не припомню, чтобы мама вообще когда-нибудь дичь готовила.
Как и сказала Валентина, народа было мало. У нас в зале так и вовсе сидели трое школьников, громко пили колу и ели попкорн. И я вспомнил, почему не хожу в кинотеатры. Вот из-за таких школьников, жующих у тебя над ухом, ржущих где надо и не надо и постоянно комментирующих то, что происходит на экране, я и перестал ходить в кино.
Как-то пропустил я момент, когда Валентина взяла меня за руку. Вроде бы вот мы только сели, она поставила рядом с собой пакет с каской, а тут раз, и я уже держу ее ладонь в своей. Ничего так, не холодная, не мокрая, нормальная такая женская ладонь. Ладно, смотрим дальше. Фильм, разумеется, выбирала она. «Полночь в Париже». Не скажу, что являюсь поклонником Вуди Аллена, но уважаю его безоговорочно. А эта его фишка — ездить по разным городам и снимать в них фильмы — вообще прекрасна. Вот кому точно не будет страшно встретиться с апокалипсисом. Он уже и так столько повидал. А я вот только держал Валентину за руку. Так мы с ней и просидели весь сеанс.
Она, разумеется, осталась в восторге от «Полночи».
— А фильм такой легкий и в то же время неглупый, с мыслями.
Я не стал спорить. По мне, он и вовсе не парился, а действовал по нашей схеме: что-нибудь снимем в Париже, а там история сама на что-нибудь выведет.
— Тебе не понравилось?
— Понравилось. — Пожал плечами.
— Так не хочется расходиться.
Я промолчал. Посмотрел на ее родинку. И вдруг эта самая родинка выросла у меня перед глазами. И ее пухлые и теплые губы прилипли к моим. Стоп. Это еще что такое? Ну взяла у меня интервью, ну сходили пару раз на свидание, ну переночевали мы втроем у нее, что теперь целоваться сразу? Вообще-то инициатива должна исходить от мужчины. А у меня как-то не возникло желания проявлять инициативу. По крайней мере, пока.
Валя открыла глаза, удивленно посмотрела на меня и отстранилась.
Я глупо улыбался.
— Что-то не так? — спросила девушка.
Я промолчал.
— Извини.
— Да не за что извиняться, просто... — я отвел глаза.
— Я не нравлюсь тебе?
О, Господи, теперь у нее еще и из-за меня травма будет. Уволится с работы, будет ходить к психологу. Только этого не хватало.
— Да нет, не в этом дело.
— А-а-а. Это из-за моей родинки.
— Да при чем здесь родинка?
Хотя отчасти и поэтому.
— Просто я считаю, что мужчина должен делать первый шаг.
— А ты испугался родинки и решил не шагать. Все понятно.
— Да ничего я не пугался.
Но она уже ушла.
— Валя, Валя, Валентина! — кричал я ей вслед, но девушка уже выбежала из кинотеатра, а догонять я ее не решился.
Вот черт! И так было неудобно перед ней, а теперь и вовсе совесть сгрызет, я уж не говорю про карму. С другой стороны, что это за отношения такие, если один должен собой жертвовать? Хотя если, правда, забыть про родинку и всю эту историю с голубями, девушка она вполне ничего. Бывали и хуже. А тут еще и этот конец света некстати.
Нет, все. Ушла и ушла. Значит, так надо. А я смогу полностью посвятить себя фильму. В конце концов, я изначально ни о чем таком не думал, а теперь вот еще должен переживать. Никому я ничего не должен. Кроме соседей и полки. А все этот чертов ютуб. Никогда он мне не нравился, собака.
Через час встретился с пацанами. Хотели поснимать Олега дома, но он не пустил нас. Мол, не прибрано и вообще как-то стыдно. Жук.
Пришлось пойти в парк, хотя было довольно прохладно.
Олег сидел на лавочке в свитере с оленями, чертил что-то в своем блокнотике, а мы будто случайно застали его за этим занятием. Это Новиков придумал. И гордился очень этим.