Когда он закончил одеваться, перевалило далеко за полдень. Скоро в каньоне Холодных Сердец наступит время коктейлей. И сегодня Кате не придется пить в одиночестве.
Глава 2
Примерно в то же время, когда Джерри Брамс пробудился ото сна, в котором ему привиделась покрытая улитками Катя – то есть где-то за полчаса до рассвета, – Тодд и его спутница проскользнули («тихо-тихо», как без конца повторяла Тэмми) в маленький отель, где миссис Лоупер остановилась за несколько дней до этого. Хотя в последнее время женщине довелось увидеть много такого, о чем она раньше и понятия не имела, данное приключение было самым поразительным. Кто бы мог подумать, что она будет на цыпочках пробираться по коридору двухзвездочного отеля в компании одного из самых знаменитых актеров в мире и сердито шипеть, когда под его каблуком скрипнет половица?
– В комнате ужасный беспорядок, – предупредила она, открывая дверь. – Меня не назовешь слишком аккуратной…
– Мне на это наплевать, – процедил Тодд бесцветным от усталости голосом. – Все, что я хочу, – это помочиться и завалиться спать.
С этими словами он направился прямиком в ванную, где, не потрудившись даже закрыть дверь, расстегнул штаны и пустил мощную, как у лошади, струю. Сторонний наблюдатель мог бы решить, что эти двое женаты много лет и давно перестали обращать внимание на приличия. Приказав себе не смотреть в сторону Тодда, Тэмми все же не смогла удержаться. В конце концов, что в этом плохого? Член его был, пожалуй, вдвое больше, чем у Арни. Стряхнув последние капли и забрызгав унитаз (в точности как Арни), Тодд подошел к раковине и принялся умываться, вяло плеская водой себе в лицо.
– Мне все кажется… – крикнул он, не прерывая своего занятия… – Вы меня слышите?
– Слышу.
– Мне все кажется, я сплю и вот-вот должен проснуться.
Тодд закрыл кран и появился в дверях ванной с полотенцем в руках. Осторожными, мягкими движениями он вытер свое подпорченное шрамами лицо.
– А потом я спрашиваю себя: если это сон, то когда же он начался? Когда я впервые встретил Катю? Или когда впервые попал в каньон Холодных Сердец? Или когда я проснулся после этой проклятой операции и все пошло наперекосяк?
Закончив вытираться, Тодд бросил полотенце на пол в ванной – еще одна привычка, роднившая его с Арни. Привычка, доводившая до бешенства Тэмми, которой приходилось ходить за мужем по пятам и поднимать все, что тот небрежно швырял, – полотенца в ванной, носки, грязное белье в спальне. А еще он никогда не убирал продукты в холодильник, оставляя их на съедение мухам. И почему только у мужчин столько скверных привычек? Неужели им трудно класть вещи на свое место?
Тодд продолжал рассуждать о том, когда же начался его сон. Наконец он решил – с того момента, как доктор Берроуз поместил его в свою клинику.
– Вы это серьезно? – спросила Тэмми.
– Абсолютно серьезно. Все это, – Тодд сделал широкий жест, указывая на комнату и Тэмми, – всего лишь видения. Так сказать, глюки.
– И я в том числе?
– Конечно.
– Тодд, не смешите меня, – возразила Тэмми, которой было вовсе не до смеха. – Вы не спите. И я тоже. Все происходит наяву. Мы действительно здесь, в этой комнате.
– Хорошо, я не возражаю, – кивнул Тодд, озираясь по сторонам. – Я согласен с тем, что сейчас мы бодрствуем. Но, Тэмми, если эта комната существует наяву, значит, весь этот бред, который мы видели в доме Кати, – тоже явь. А в это я никак не могу поверить. – Тодд принялся расхаживать по комнате взад-вперед. – Вы видели, что происходило там, за дверью?
– Я не все успела рассмотреть. Но я видела человека, который убил Зеффера…
– И призраков. Живых мертвецов. Вы же видели призраков, не отпирайтесь.
– Я и не отпираюсь. Да, я их видела.
– И вы думаете, все это происходило наяву.
– А как же иначе?
– Я же вам сказал, это всего лишь сон. Глюки.
– Мне кажется, я способна отличить явь от галлюцинаций.
– А вы когда-нибудь пробовали ЛСД? Настоящий, хороший ЛСД? Или волшебные грибочки?
– Нет.
– Значит, вы не знаете, что они способны вытворять. Поверьте, после этого зелья перед вами открывается совершенно иной мир. Тот, кто не испытал этого сам, все равно не поймет. Вы попадаете в другую реальность.
– Не понимаю, что это за другая реальность.
– Так выражается агент, который снабжает меня этими снадобьями. Его, кстати, зовут Джером Банни. Настоящий философ, скажу я вам. И дело тут не только в наркотиках. Он иначе воспринимает мир. Так вот, он говорит, люди просто пришли к соглашению о том, что считать реальным, а что – нет. Для простоты и удобства.
– И все же я не совсем понимаю…
– У меня от усталости язык заплетается. Конечно, будь здесь Джером, он объяснил бы лучше.
– Наверное. Но, знаете, я не думала, что вы принимаете наркотики. Совсем недавно я читала ваше интервью в «Пипл». Вы там говорите о своих друзьях-наркоманах. О том, что их судьбы приводят вас в содрогание.
– Я что, и имена называл?
– Да. Например, Роберт Дауни-младший. Вы сказали, что, если б не наркотики, он стал бы великим актером.
– Ну, я же не Роберт. Он-то, бедняга, поджаривал свои мозги каждую ночь. А я свою норму знаю. Несколько таблеток… – Тодд осекся и бросил на Тэмми взгляд, полный досады. – А вообще-то я не понимаю, почему должен оправдываться перед вами.
– Разве я сказала, что вы должны передо мной оправдываться?
– Пристали ко мне с этим дурацким интервью…
– Я просто повторила то, что вы сами сказали.
– Ладно, все это ерунда. Забудем беднягу Роберта. У него своя жизнь, у меня своя. Давайте лучше подумаем, когда это все началось.
– Вы имеете в виду…
– Дураку ясно, нам с вами снится один и тот же сон. Этот проклятый каньон Холодных Сердец не существует. Не может существовать. Он не что иное, как игра воображения. Скажите сами, разве то, что мы видели, может быть реальным?
– Не знаю, – пожала плечами Тэмми. – Но что бы вы ни говорили о снах или о том, что реальность – это лишь выдумка, я видела собственными глазами: каньон этот существует, и дом тоже. Он там, наверху, в горах. И эта женщина – тоже далеко не игра воображения. К сожалению. Она реальна, и сейчас она как раз замышляет свой следующий шаг.
– Вы заявляете об этом так уверенно.
Пока Тэмми говорила, Тодд сокрушенно разглядывал свое отражение в зеркале.
– Потому что у меня нет никаких сомнений на этот счет. Эта женщина никогда вас не отпустит, Тодд. Она найдет способ вас вернуть.
– Поглядите на меня, – попросил Тодд. – Как по-вашему, меня можно узнать?
– По-моему, вы выглядите прекрасно.
– Как бы не так. Страшнее атомной войны. А все эта свинья Берроуз, будь он трижды проклят. – Тодд медленно поднял руки и провел по лицу. – Нет, это все же сон, – вновь завел он прежнюю песню. – Наяву я никогда не бываю таким страшилищем.
– А я бываю, – заверила Тэмми, уставившись на собственное отражение, растерянное и усталое. – Я всегда примерно так и выгляжу. – Ущипнув себя, она удовлетворенно добавила: – Я не сплю. И я самая что ни на есть реальная.
– Да? – слабо откликнулся Тодд.
– Конечно. Я помню, кто я такая. Помню, откуда я, как я сюда попала. Я даже помню, где работает мой муж.
– Муж?
– Да, муж. А почему вы так удивились? Не думали, что у женщины моих габаритов может быть муж? Однако я замужем. Зовут моего благоверного Арни, и он работает в аэропорту Сакраменто. Вы ведь впервые о нем слышите, правда? Я имею в виду своего дражайшего супруга.
– Впервые.
– Значит, он не может вам сниться.
– Не может.
– Правильно. Потому что это моя жизнь. Мои проблемы.
– Какие проблемы?
– Мой муж – это сплошные проблемы. Во-первых, он слишком много пьет, во-вторых, не любит меня, и в-третьих, у него роман с одной девицей из конторы «Федекс».
– Каков мерзавец. Но, полагаю, в постели он творит чудеса?
– Вытворял бы, если б я ему позволила.
– А вы не позволяете?
– В последний раз, когда он попробовал выкинуть очередной фокус, я сломала ему ребро. Он был пьян, как обычно. Но я не сочла это обстоятельство смягчающим.
– Зачем же вы с ним живете?
– Вы и правда хотите это знать?
– Правда.
– Судя по голосу, вы не кривите душой.
– И не думаю. Я сгораю от любопытства.
– Ладно, я скажу вам, но сначала вы должны мне кое-что пообещать.
– Что?
– Сначала пообещайте.
– Черт с вами. Даю слово скаута, я выполню все, что вы захотите. Так почему вы не уходите от мужа?
– Потому что нет ничего хуже одиночества. Особенно для женщины. Года два назад, узнав об очередном романе Арни, я попробовала уйти, но через месяц вернулась. Потому что чуть с ума не сошла от одиночества. Заставила его попросить прощения. Сказать, что он никогда больше не будет мне изменять. Но прекрасно знала: все это ложь. Мужчины – это похотливые павианы, и ничего тут не поделаешь. Такими уж их Господь сотворил.
– А что касается женщин, то они…
– В большинстве своем суки, – с готовностью подхватила Тэмми. – И я не исключение. Но дело в том, что быть суками нас вынуждает эта сучья жизнь.
– И Катю тоже?
– Странно, что вы так давно о ней не вспоминали, – усмехнулась Тэмми. – Хорошо, я кое-что о ней расскажу. Тогда вы поймете, что она – всем сукам сука. Помните человека, которого она швырнула в комнату? – Тодд молча кивнул. – Его звали Зеффер. И это он сделал из нее кинозвезду. Вы сами видели, как она его отблагодарила.
– Уверяю вас, она бывает совсем другой.
– Только не надо рассказывать о том, как она трогательно любит собак.
– Подождите… – перебил Пикетт, отмахиваясь рукой от ее циничного замечания. – Я пытаюсь вам объяснить, а вы меня не слушаете.
– И слушать не желаю про добрую, нежную Катю.
– Но почему?
– Потому что она сука. Сука с ледяным сердцем. Этот проклятый каньон назван в ее честь. Вы разве об это не догадывались? Ладно, как бы то ни было, никто из нас никогда туда не вернется. Или у вас другие намерения?