Он сел в автомобиль, завел мотор и стал ждать.
Девять двадцать шесть.
Девять двадцать семь.
Девять двадцать восемь.
Есть! Пара огней выплыла из океана черноты на севере. Огни медленно росли и становились ярче, по мере того как машина, двигавшаяся по однополосному шоссе, приближалась. Вот грузовик мелькает бирюзовой вспышкой, и его красные задние огни уже тают в темноте, уходя на юг. Это Бродбент. Девять часов тридцать минут и сорок секунд.
Мэддокс, не отрывая взгляда от часов, выждал ровно минуту, потом нажал кнопку быстрого набора на мобильном. Ответили сразу:
— Да!
— Слушай внимательно. Не меняй скорость. Не замедляй и не ускоряй ход. Опусти правое окно.
— Где моя жена?
— Сейчас будет тебе жена. Делай, как я сказал.
— Окно опустил.
Джимсон следил за секундной стрелкой часов.
— По моему сигналу оставишь мобильник в режиме ожидания, только не выключай его. Положишь телефон в пластиковый пакет вместе с блокнотом и выбросишь все из окна. Потом жди моей команды. Когда бросишь, не останавливайся, поезжай дальше.
— Слушай, ты, гад, я ничего не собираюсь делать, пока не скажешь, где моя жена!
— Выполняй, что я говорю, иначе она умрет.
— Тогда тебе не видать блокнота.
Мэддокс посмотрел на часы. Прошло уже три с половиной минуты. Взявшись за руль одной рукой, он нажал на газ и выехал на шоссе. Шины его автомобиля взвизгнули.
— Она на территории заброшенного лагеря около ручья Мадера, знаешь то место? Сорок миль к югу отсюда по направлению к Рио-Гранде. Твоя сучка меня не слушалась и в результате заработала ранение. Кровь так и хлещет. С твоей женушкой остался мой помощник. Если ты не сделаешь, что я велел, я ему позвоню, он ее прикончит и тут же смотается. Давай, клади телефон в пакет и бросай. Немедленно.
— Вот что: если Салли умрет, ты покойник. Я на краю света тебя найду и прикончу.
— Кончай выступать и делай, как я сказал!
— Делаю.
Из трубки до Мэддокса донеслось шуршание, потом стало тихо. Он вздохнул с огромным облегчением. Заметил по часам время с точностью до секунды и посмотрел на спидометр. Блокнот будет лежать где-то в трех с половиной милях отсюда, если от магазина ехать к югу. Мэддокс отложил мобильный и двинулся дальше, не меняя скорости. Перед тем как взяться за дело, он обследовал шоссе, рассчитал время езды по нему, измерил все расстояния и запомнил, где стоят столбы с указанием миль. Джимсон знал, в каком именно четвертьмильном отрезке должен находиться блокнот.
Он миновал указатель и притормозил, одновременно набирая номер Бродбента. Через секунду услышал слабый звонок — и вот, пожалуйста: у обочины дороги лежит пластиковый пакет с молнией. Мэддокс быстро проехал мимо, сразу включив подфарник на своем «рейнджровере» и осмотревшись — надо было удостовериться, что Бродбент не притаился в каком-нибудь укрытии. Однако по обе стороны дороги простирались лишь пустынные поля. Мэддокс почти не сомневался: Бродбент сейчас мчится на юг, к Мадерской стоянке. Вероятно, он сделает остановку в Абикью, вызовет легавых и «Скорую». Не так уж много времени остается у Джимсона, надо скорее хватать блокнот и проваливать ко всем чертям.
Мэддокс развернулся на 180 градусов, доехал до того места, где валялся пакет, и выскочил из машины. Сгреб пакет, забрался в автомобиль. Увеличив скорость, вырулил на шоссе. Одновременно рывком открыл пакет и сквозь скомканную бумагу нащупал блокнот.
Вот он. Мэддокс вытащил его, рассмотрел. Старая кожаная обложка, сзади даже кровью запачкана. Мэддокс открыл блокнот. Ряды, по восемь цифр в каждом, все точно по словам Корвуса. Есть. У Мэддокса получилось.
Интересно, как Бродбент отреагирует, когда обнаружит, что на Мадерской стоянке никого нет? «На краю света» обещал найти Мэддокса…
Итак, блокнот получен. Пришло время избавляться от бабы.
5
Том выключил фары и съехал с дороги приблизительно в полумиле к югу от того места, где выбросил дневник. Грузовик подбросило на канаве. Том продрался через проволочное заграждение и покатил по темному полю. Очутившись достаточно далеко от дороги — так, по крайней мере, ему казалось, — он заглушил мотор и стал ждать с бешено колотящимся сердцем.
Когда тот тип сказал, что Салли на Мадерской стоянке, Том понял: это ложь. Сейчас, летом, там полно детей, и в огороженные деревянные домики в любой момент может кто-нибудь войти; к тому же они слишком хорошо просматриваются. Похититель наплел Тому про Мадерскую стоянку, стремясь вынудить его поехать на юг. И что помощник у него есть, тоже маловероятно.
Через несколько минут Том увидел позади себя фары какого-то автомобиля. Когда он еще только ехал к условленному месту, то обогнал некий «рейнджровер», а потом заметил ту же машину около винного магазина. Теперь он не сомневался, что это автомобиль похитителя, поскольку «рейнджровер» на его глазах замедлил ход приблизительно там, где был брошен пакет. Загорелся подфарник, ярко осветив поле. Тома внезапно охватил страх быть замеченным, но луч света обшарил только ближайшее пространство. Автомобиль сделал полукруг, вернулся на прежнее место, и из него выскочил человек. Поднял с земли пакет. Человек был высок и худ, издали больше ничего разглядеть не удавалось. Через секунду он уже прыгнул в машину, и «рейнджровер», шурша шинами, поехал на север.
Том подождал, пока автомобиль окажется достаточно далеко впереди, и затем, не включая фар, завел пикап и вернулся на шоссе. Приходилось ехать вслепую: если бы он включил свет, похититель понял бы, что за ним следят, ведь «шевроле» с его круглыми старомодными фарами был слишком приметен.
На шоссе Том развил такую высокую скорость, на какую только мог отважиться при езде по темной дороге. Он не отрывал глаз от удаляющихся огоньков впереди, однако автомобиль похитителя ехал быстро, и Том понял, что если не включит фары, то непременно отстанет. Надо было рискнуть.
Он как раз приближался к винному магазину, когда заметил неизвестный грузовичок, подъезжающий к заправке. Том резко затормозил, свернул к бензоколонке и остановился напротив насосов. Около них стоял потрепанный «Додж Дакота». Водитель расплачивался, а ключи остались в зажигании. Из дверного кармашка торчала рукоятка пистолета.
Том выскочил из своего пикапа, забрался в «додж», завел мотор и выехал на дорогу, только резина на шинах скрипнула. На полной скорости он устремился на север, в темноту, где растаяли задние огни «рейнджровера».
6
Звонок раздался в одиннадцать ноль-ноль. Мелоди, хотя и предвидела его, так и подскочила, когда в тиши пустой лаборатории вдруг ожил телефон. Нервы у женщины были на пределе.
— Мелоди, как продвигается исследование?
— Превосходно, доктор Корвус, просто превосходно. — Она проглотила слюну, сознавая, что тяжело дышит прямо в трубку.
— Все еще трудитесь?
— Да, да, разумеется.
— И как, результаты есть?
— Да. Они… невероятны.
— Расскажите мне все о них.
— Образец содержит большое количество иридия — именно такого, каким изобилуют отложения на границе между третичным и меловым периодами. Даже более того — образец просто изобилует иридием.
— Какая именно разновидность иридия? Какова его концентрация в миллиардных долях?
— Здесь иридий включен в разнообразные изометрические сорокавосьмигранные образования, их общая формула — R0,5Os0,3Ru0,1. Концентрация иридия — свыше 18 миллиардных долей. Соединения именно этого типа, как вам известно, обнаружены в районе падения астероида Чиксулуб.
Мелоди подождала ответа, однако Корвус молчал. Она несмело заговорила вновь:
— Данная окаменелость… Она случайно найдена не на границе третичных и меловых отложений?
— Возможно.
Снова повисло долгое молчание. Мелоди продолжала:
— Во внешней цементирующей породе я обнаружила огромное количество микроскопических частиц сажи — такая образуется при лесных пожарах. А в одной из последних статей в «Журнале геофизических исследований» говорится, что после падения астероида Чиксулуб на Земле выгорело более трети лесного покрова.
— Я знаю, о чем там пишут, — негромко проговорил Корвус.
— В таком случае вам известно, что на границе между третичными и меловыми отложениями есть два пласта: первый — оставшиеся после падения астероида и насыщенные иридием обломки пород, а второй — слой сажи, образовавшейся во время лесных пожаров, которые бушевали повсеместно…
Мелоди остановилась, снова ожидая какой бы то ни было реакции, однако в трубке опять надолго замолчали. Корвус будто не понимал ее… или все же понимал?
— Мне кажется… — Она примолкла, чуть ли не пугаясь продолжать. — Вернее, я могу сделать вывод, что этот динозавр погиб именно в момент падения астероида, или, точнее, в результате последующей экологической катастрофы.
Сенсационный вывод канул в пустоту. Корвус по-прежнему молчал.
— Я бы еще предположила, что время гибели динозавра объясняет прекрасную сохранность окаменелости.
— Каким образом это возможно? — осторожно спросил ее собеседник.
— Когда я читала статью, мне пришло в голову, что падение астероида, пожары и разогрев атмосферы создали уникальные условия для образования окаменелостей. Во-первых, не стало животных, питающихся падалью, которые могли бы разорвать в клочки тушу и растащить кости. После падения астероида потепление началось на всей территории Земли, воздух сделался горячим, как в пустыне Сахара, и во многих районах температура в конечном счете достигла ста, даже двухсот градусов — возникли прекрасные условия для термического высушивания мертвого животного. Кроме того, поднявшаяся пыль стала причиной одинаковой погоды на гигантских территориях, а сильные наводнения наверняка быстро затопили останки динозавра…
Мелоди перевела дыхание, дожидаясь реакции — волнения, изумления, скептического замечания. И опять ничего.