«Я знаю, ты там, наверху. Спускайся, а то стрелять буду».
Том слушал. Сердце его колотилось.
«Слышишь ты меня?»
Том испытал такое огромное облегчение, что едва устоял на ногах. Салли жива и, по всей видимости, свободна. Он напряг слух, пытаясь определить, откуда доносится голос.
«Тебе крышка, сука!»
От этих слов Тома внезапно переполнила ярость, и на мгновение у него занялось дыхание. Он прошел футов двадцать и вернулся обратно. Звук, похоже, шел снизу, будто бы пробиваясь сквозь толщу породы. Но разве Салли и похититель могут быть внизу? Слева от себя, футах приблизительно в десяти, Том заметил паутину трещин, которые разбегались по каменному полу, просевшему и покрытому неровностями. Он опустился на колени, вытянул руку над одной из трещин. Снизу поднимался прохладный воздух. Том приложил ухо к трещине.
Неожиданно громыхнуло — стреляли из крупнокалиберного пистолета. Тут же раздался пронзительный крик, прозвучавший так близко от уха Тома, что он вздрогнул.
22
Уиллер с Эрнандесом мчались на север по 84-му шоссе. Огни Эспаколы постепенно таяли вдали, впереди зияла чернотой бескрайняя пустыня. Близилась полночь. Уиллер был вне себя от гнева. Просто поразительно, как этот недоумок Байлер ухитрился отнять у них столько драгоценных часов…
Лейтенант вытащил из нагрудного кармана сигарету, сунул ее в зубы. Курить в служебной машине не полагалось, но ему давно уже стало наплевать на такую ерунду.
— Может, Бродбент уже и Камбрес Пасс успел проехать, — сказал Эрнандес.
Уиллер глубоко затянулся.
— Нет, не может быть. Полиция регистрировала все автомобили, проходившие через этот пункт, и байлеровской колымаги среди них не было. На дорожной заставе к югу от Эспаколы он тоже не появлялся.
— Он мог бросить машину в Эспаколе, прямо в чистом поле, и скрыться в мотеле или еще где.
— Мог. Только наверняка этого не сделал.
Уиллер прибавил газ. Стрелка спидометра передвинулась со 110 на 120. От такой скорости машина, летевшая сквозь тьму, заходила ходуном.
— А как, по-вашему, он поступил?
— Думаю, поехал в тот самый монастырь Христа в Пустыне, чтобы встретиться с монахом. Туда-то мы сейчас и нагрянем.
— А почему вы считаете, что он наладился в монастырь?
Уиллер снова затянулся. Обычно детектив был даже благодарен Эрнандесу за его настойчивые вопросы: они помогали лучше обдумывать факты, но на сей раз Уиллер испытывал лишь раздражение.
— Уж не знаю почему, только считаю, — отрезал детектив. — Бродбент вместе со своей женушкой замешан в этом деле, да и без монаха тут не обошлось, а еще есть третья сторона — убийца; он, ясное дело, тоже здесь завязан. Они что-то нашли в каньонах, и из-за находки сцепились не на жизнь, а насмерть. Какова бы ни была эта находка, она важная, причем очень. Бродбент вон даже послал полицию куда подальше и сгоряча угнал машину… Бог ты мой, Эрнандес, уж думай сам, ради чего субъект вроде Бродбента может рисковать на десять лет загреметь в исправительную тюрьму Санта-Фе! Казалось бы — чего ему не хватает в жизни?
— Да уж…
— Итак, сейчас — в монастырь. Если Бродбента там нет, то я хотя бы потолкую с так называемым монахом; меня так и разбирает желание кое о чем его расспросить.
— Ну вот, кажется, у нас и план есть.
23
Услышав крик, Том, холодея и не веря своим ушам, узнал голос Салли. Он приник губами к трещине:
— Салли!
— Том?! — воскликнула она.
— Салли! Как ты там? Ты цела?
— Господи, Том! Это ты… — пролепетала Салли. — Я застряла. Он стреляет в меня. — Она всхлипнула.
— Салли, я здесь, все будет хорошо. — Том поднес слабо горевший фонарь к трещине и, потрясенный, увидел лицо жены внизу, менее чем в двух футах от себя.
Снова громыхнул выстрел, и было слышно, как пуля, зазвенев, отскочила от камня.
— Он стреляет по мне, но меня не видит… Том, я в ловушке!
— Сейчас я тебя вытащу…
Том посветил вокруг. Порода и так уже была вся в разломах и трещинах, ее требовалось лишь разбить и вытащить по кусочкам. Он водил фонарем туда-сюда, разыскивая какой-нибудь инструмент. В одном из углов валялась куча гнилых ящиков и веревок.
— Я мигом.
Опять выстрел. Том бросился в угол, отбросил моток полусгнившей веревки и стал рыться в истлевших пеньковых мешках, наваленных друг на друга. Под грудой мешков, в самом низу, лежал обломок шахтерской кирки. Том схватил его и кинулся назад.
— Том!
— Я здесь. Сейчас я тебе помогу.
Раздался очередной выстрел. Салли вскрикнула.
— Он попал! Он меня ранил!
— Господи, куда?
— В ногу… О боже, Том, скорее!
— Закрой глаза.
Том вставил стальной обломок в трещину, поднял с пола камень и ударил им по обломку, потом еще раз и еще. И без того непрочная порода моментально поддалась и начала крошиться. Поспешно опустившись на колени, Том принялся разгребать откалывающиеся куски. Порода оказалась податливой, и как только один камень был извлечен, дело пошло гораздо быстрее. Том дробил толщу скалы киркой, вынимал отдельные валуны и все время разговаривал с Салли, снова и снова повторяя, что она спасена и вот-вот выберется.
Новый выстрел.
— Том!
— Ты, сучка! Сейчас перезаряжу пушку, и тебе конец.
Том, дернув изо всех сил, вытащил внушительный кусок скалы, откатил его в сторону, затем извлек еще один камень, а за ним — другой, страшно спеша и раня руки об острые кварцевые края.
— Салли! Где больно?..
— Нога… Но, кажется, ничего серьезного нет. Давай, Том!
И опять выстрел. Том стучал по обломку кирки, снова и снова загоняя его в породу, вытаскивал камни, расширял отверстие. Он уже видел лицо Салли и ее вытянутую вперед руку.
Теперь работа двигалась быстрее. Сейчас, сейчас Салли будет свободна…
Крак! Салли дернулась.
— Ради бога, не останавливайся!
Том с размаху всадил кирку в очередную трещину, налег, приподнял кусок скалы. Заржавленное орудие не выдержало — конец его отломился. Том, выругавшись, перевернул кирку и вставил ее в отверстие другой стороной.
— Дыра уже приличная! — крикнула Салли.
Том нагнулся, взял жену за руку и потянул наверх; сама она, отталкиваясь ногами, продиралась через раздробленную породу; от ее рубашки отлетали пуговицы. Места оказалось все же недостаточно — у Салли не проходили бедра.
— Эй, ты, пиши пропало!
Том всадил кирку в камень. Хрупкий кварц опять превратился в крошево. Откололся порядочный валун, Салли засыпало мелким гравием. Том обнаружил, что наткнулся на золотую жилу, когда-то пропущенную золотодобытчиками, однако это сейчас не имело для него никакого значения. Он вытащил одну глыбу и взялся обеими руками за следующую.
— Давай, еще немного!..
Том схватил Салли за руки, она оттолкнулась ногами и внезапно оказалась на свободе, сумев-таки выбраться из пролома. Внизу прозвучал новый выстрел, эхом отдавшийся в верхнем тоннеле.
Салли лежала прямо на камнях, вся перепачканная, промокшая, в порванной одежде. Том сразу же осмотрел ее.
— Куда он тебе попал?
— В ногу.
Рана кровоточила. Том оторвал кусок материи от своей рубашки и промокнул кровь. На голени у Салли оказалось еще несколько неглубоких ссадин. Он удалил с них грязь. Это срикошетившая каменная крошка исцарапала ногу. В принципе, все повреждения были неопасными.
— Салли, там нет ничего страшного. Все это быстро заживет.
— Да, кажется…
«Сука!» — раздался истеричный, безумный вопль.
И еще два выстрела, один за другим. Случайная пуля рикошетом влетела в разлом и, не задев ни Тома, ни Салли, со звоном отскочила от свода.
— Нужно завалить эту дыру, — сказала Салли.
А Том уже подкатывал валуны. Они с Салли принялись вталкивать в трещину камни, накрепко вгоняя их с помощью других камней. Через пять минут отверстие было заделано.
Тут Том обнял Салли, крепко прижал к себе, порывисто вздохнул.
— Господи, я думала, никогда больше тебя не увижу, — всхлипывая, говорила она. — Мне не верится, не верится, что ты меня нашел…
Том обнимал Салли и сам не мог поверить случившемуся. Он чувствовал, как бешено колотится ее сердце.
— Пошли.
Том помог жене подняться, и они побежали по тоннелю в обратном направлении. Приходилось время от времени встряхивать фонарь, чтобы тот не погас окончательно. Том и Салли взобрались по стволу шахты (подъем занял немало времени) и еще через пять минут, выйдя из полуразвалившейся постройки, оказались на открытом склоне холма.
— Он пойдет через другой выход, — сказала Салли.
Том кивнул.
— Нам придется делать изрядный крюк.
Они не стали возвращаться по гребню холма, а сбежали вниз, в темноту, под деревья, росшие на дне лощины. Там Салли и Том остановились, стараясь отдышаться.
— Как нога? Идти не очень больно?
— Да вроде ничего. У тебя пистолет с собой?
— Да. 22-го калибра — и с одним-единственным патроном.
Том оглянулся на залитые серебристым светом холмы. Одной рукой он обнимал приникшую к нему Салли.
— Машина у ворот.
— Этот гад нас опередит, — сказала жена.
Они двинулись по лощине. Тому смутно помнилось, что лощина ведет к долине, где находится заброшенное поселение, городок-призрак. Под высокими соснами было темно, мягкий ковер из хвои чуть слышно хрустел под ногами. Шаги путников заглушал легкий ветерок, вздыхавший в кронах деревьев. Том время от времени останавливался — послушать и посмотреть, не преследует ли их похититель, однако кругом по-прежнему стояла тишина.
Через десять минут узкая лощина стала ровнее и перешла в широкое высохшее русло. Впереди и немного внизу светились огни дома, на который Том набрел, когда только прибежал сюда в поисках жены. Везде было тихо, только принадлежавший похитителю «рейнджровер» укатил.
Том и Салли обошли границы заброшенного поселения, однако нигде не обнаружили человеческого присутствия.