Конечно.
Рыба. Всего лишь рыба. А он единственный человек, разбирающийся в рыбе на многие сотни миль вокруг.
Может, это все-таки кое-что да значит?..
Увидеть Муана оказалось даже проще, чем он ожидал. Формально путь в подвал был для него закрыт, но запрет был не из тех, что соблюдаются неукоснительно, – по-настоящему подручные Бойла следили лишь за входной дверью, резонно рассудив, что сбежать через подвал будет не в пример труднее.
– Хочу спуститься вниз, – пояснил Герти Щуке. – Пощупать ту особую рыбку, что хранится у нас внизу. Есть у меня один рецепт, для которого не всякая рыба подходит…
– Дело твое, – отмахнулся Щука.
Оказавшись между молотом и наковальней, между Бойлом и Канцелярией, не понимая, что происходит вокруг и отовсюду ожидая беды, он старался вообще ничем особо не интересоваться и быть как можно незаметнее.
Впрочем, в данном случае он ничем не рисковал. Обитатели подвала, если когда-то и могли говорить, давно утратили этот дар. Еще там содержался прикованный к стене Муан, но тот вел себя так миролюбиво все это время, что перестал быть причиной для беспокойства. Еду ему носили исправно, за этим следил Щука, а больше неприхотливому полинезийцу ничего и не требовалось.
– Муан! – шепнул Герти, поднимая над головой керосиновую лампу. – Ты здесь?
– Ау конеи ахау[113], мистра, – донесся в ответ знакомый шепот. – Славно, что вы зашли.
Увидев его, Герти ощутил огромное облегчение, словно поймал крохотный сквознячок из свежего воздуха, пробравшийся снаружи сквозь щель. Подумать только, когда-то грубое лицо полинезийца казалось ему зловещим и опасным. Черт! Он в жизни не видел более располагающих и приятных лиц! Ни плавающего пустого взгляда, ни коросты из чешуи на подбородке… По сравнению с теми лицами, которые он вынужден был созерцать наверху, лицо Муана выглядело необычайно человеческим.
– Как ты тут, Муан? – осторожно спросил он, приподнимая лампу.
– Терпимо, – флегматично отозвался референт. – Из хлебного мякиша слепил шахматные фигуры. Играю сам с собой. Мабу отобрали…
Времени на сантименты не было. В любой момент кто-то из приставленных к нему охранников мог спуститься в подвал вслед за Герти.
– Я куплю тебе сорок новых мабу. Да хоть чертов рояль! Только потерпи немного, Муан. И будь готов.
– К чему готов, мистра?
– К побегу.
Полинезиец нахмурился. Кажется, это было единственное выражение лица, которое ему по-настоящему шло и давалось без труда.
– Не лучшая затея. Я же слышу, что наверху творится.
– Там целый косяк Бойла, – подтвердил Герти. – И все вооружены.
– То-то и оно. Не успеем сделать и десятка шагов, как в нас будет дырок больше, чем в головке сыра.
– Все в порядке, у меня есть план.
Отчего-то эта новость не утешила Муана. По крайней мере, его лицо не переменило своего выражения, сохранив угрюмую мину.
– План? У вас есть план, мистра? Опять?
– Кажется, я слышу в твоем голосе не подобающий моменту скепсис.
– Есть самую малость, мистра из шестнадцатого. По правде сказать, предыдущий ваш план оказался не очень-то хорош.
– План был действенен, – недовольно заметил Герти. – И безупречен со стратегической точки зрения. Увы, все зависело от деталей, которые оказались непредсказуемы. Например, я никак не мог предвидеть, что мой помощник окажется тюфяком, не способным ударить человека.
– Табу, – серьезно сказал Муан.
– Я помню! Но ты мог сказать об этом своем табу пораньше! Прежде, чем я нанял тебя.
– Но вы ведь меня наняли?
– Потому что считал, будто ты… – Герти осекся.
– Будто я кто?
Глупо было винить в своей неудаче простодушного полинезийца. Не его вина, что природа наделила Муана внешностью громилы, совершенно неподходящей для столь кроткого существа.
– Забудь про предыдущий план, – приказал Герти. – Новый будет успешен. Обещаю тебе.
– В чем он заключается, мистра? И не стоит ли мне перечислить все свои табу, чтоб ненароком не спутать вам карты? Кхм… Я не могу петь по четвергам, если с утра не было дождя. Я не могу садиться на лошадь, если до меня на ней сидела рыжая женщина. Я не могу есть яблоко, которое упало с северной стороны кроны…
– Прекрати, пожалуйста. Мой план побега не предусматривает ни яблок, ни рыжих девиц. В общем-то, он довольно прост. Бойл уже готов списать меня. Замочить, как тут выражаются. Пустить на корм рыбам. Он готов сделать это в любой момент, я чувствую. Просто колеблется. Так вот, я избавлю его от сомнений.
– Это как же?
– Заявлю, что самый свой лучший рецепт сберегал напоследок, и вот теперь пришел его черед. Лучшее рыбное блюдо в мире, дарующее вкусившему неимоверное блаженство. Как тебе?
– Звучит вроде бы что надо, – признал Муан осторожно.
– Бьюсь об заклад, они выстроятся в очередь, чтобы отведать кусочек! Все, начиная от Бойла и кончая последним головорезом в Скрэпси! Черт, поглядел бы ты, как они едят мою стряпню, прямо-таки вырывают из рук! А тут – мой лучший рецепт, вершина рыбной кулинарии… Я уже придумал, как назову его – «Мортэ под соусом пикан». Я приготовлю его завтра.
– Значит, Бойл не убьет нас до завтра, – пожал плечами Муан. – Уже хороший план. Махере паи. Только вот, мне казалось, вы говорили что-то о побеге…
– Будет и побег. Дело в том, что я действительно приготовлю это «Мортэ». Такое, что пальчики оближешь.
– Так этот рецепт…
– Нет никакого рецепта. Я его выдумал! Здесь дело не в рецепте, а в том, что будет ингредиентом. А им будет одна неприметная серая рыбка…
– Я не разбираюсь в рыбе, мистра, я уже говорил вам.
Герти покровительственно улыбнулся ему.
– Когда-то, читая брошюру Спенсера о жизни в Полинезии, я наткнулся на изображение одной рыбы, которая водится в здешних широтах. Непримечательная серая рыбка, на которую я никогда не обратил бы внимания. Но Спенсер настоятельно рекомендовал ни в коем случае не употреблять ее в пищу, утверждая, что это может быть смертельно опасно для путешественника. Рыбка эта называется Tetraodontidae и относится к семейству иглобрюхих. В Японии таких рыб называют «фугу».
Муан нахмурился. Может, он и выглядел твердолобым дикарем, но соображал весьма быстро, у Герти уже была возможность убедиться в этом.
– Вы хотите…
– В этой рыбе содержится яд, – быстро забормотал Герти, понизив голос. – Страшный, смертельный яд. Одной маленькой рыбки хватит, чтоб убить десяток человек. Несколько дней тому назад я описал эту рыбку нескольким рыбакам, которые поставляют мне провизию, и знаешь что? Она им вполне знакома. Вчера мне принесли фугу. Я разделал ее и сложил на ледник, как обычного окуня…
– Рангинуи![114] – воскликнул Муан и сам же зажал себе рот.
– Ну вот, ты все понял. – Герти улыбнулся, ощущая солоноватый рыбный привкус своей улыбки, отдающий смертоносным ядом. – Бьюсь об заклад, они все, включая Бойла, будут готовы продать свои души в обмен на маленький кусочек. И я буду столь великодушен, что разрешу им попробовать.
Муан заворчал.
– Ловко придумано, мистра, да только до конца ли вы додумали? Бойл-то ваш, может, и издохнет, я по этому поводу печалиться не стану. А его приятели-рыбешки? Или вы думаете, что они будут молча смотреть, глядя как Бойл кончается?
Герти снисходительно улыбнулся.
– Не беспокойся, я позабочусь о том, чтоб каждому из них досталось по кусочку. И, клянусь всей селедкой мира, мне не придется предлагать им дважды. Они сожрут все из моих рук, даже если это будет медуза под соусом из опилок!
– Но…
Герти поднял палец.
– Не беспокойся, алчность и чревоугодие победят те жалкие зачатки здравомыслия, что еще теплятся в них. Раз в жизни испытать неземное блаженство!.. Кто откажется от такого?
– И…
– Да, – сказал Герти, ощущая свинцовую тяжесть в желудке. – Они все умрут. Смерть, как утверждает Спенсер, безболезненная и почти мгновенная, но не подумай, будто мне легко пойти на это. У меня сердце сжимается при мысли о том, что предстоит сделать… Стоны, конвульсии… Великий Боже.
Наверно, в этот миг на его лице возникло до крайности подавленное выражение, потому что Муан пробормотал:
– Будет вам, мистра. Эти люди – они не джентльмены. Они подонки и убийцы. Накормите их хоть крысиной отравой, вам никто и слова не скажет. Да и в Скрэпси, пожалуй, поспокойнее будет, без Бойла-то.
Герти кивнул.
– Ты прав. Я спасу не только нас обоих, но и много невинных душ. Дело уже решенное. Дьявольская рыбка ждет своего часа, завтра я собираюсь пустить ее в ход. В четыре пополудни я подам свой «Мортэ» на стол и пожелаю приятного аппетита. Ты вот что… Не пугайся, если услышишь крики. Как только все свалятся с ног, а это произойдет очень быстро, я возьму у Щуки ключ и спущусь за тобой. Поэтому будь готов. Вдвоем мы накинем плащи и выскользнем из этой дыры. И, клянусь, если нам суждено будет невредимыми добраться до дома, я сам возьму два табу. Во-первых, никогда более не сунусь в Скрэпси, во‐вторых, полностью откажусь от рыбы в любом ее виде!
– Вакаветаи, мистра. Спасибо, что не оставите меня здесь.
Герти, внезапно расчувствовавшись, хотел было пожать Муану руку, но не успел. Наверху Щука пронзительно закричал:
– Эй, Накер! Где тебя носит? Пора к печи! Скумбрия поспевает!
– Жди, Муан. Жди и будь готов. А теперь всё.
Герти заторопился вверх по лестнице. Из своего водоема за ним молча наблюдал Стиверс, поднявшийся почти к поверхности.
Посетителей в этот день не принимали. Бойл приказал заложить входную дверь засовом и уличных рыбоедов не пускать.
– Сегодня у нас вроде праздника, значит, – сказал он торжественно. – Нечего всякий планктон приглашать. Давай, мастер Накер, показывай свое искусство.
В нем сделалось еще меньше от человека, чем прежде, Герти машинально отметил это, берясь за столовые приборы. Едва ли подобные перемены можно было списать на морской воздух. Бойл никогда не объедался рыбой до беспамятства, как некоторые его прихвостни, но, в то же время не упускал возможности отведать стряпни Герти, придирчиво снимая пробу. А это не могло не сказаться на его облике. И прежде не отличавшийся стройностью, похожий на плотный шар из муки и крахмала, он набрал изрядно лишнего веса, так что пиджак опасно поскрипывал при каждом движении, лицо же сделалось отечным, похожим на грушу. Как у рыбы-ежа, опасливо подумал Герти, стараясь не глядеть в его сторону, разве что без шипов.