Они вырвались.
Муан плечом ударил в дверь, засов хрустнул, переломившись пополам, и все трое выкатились на улицу, в темную клоаку Скрэпси. Герти рухнул в лужу помоев, все еще дрожа от переполнявшего тело страха и отвращения, забыв про стиснутое в руках ружье. Муан мотал головой. Щука, все еще в прежнем оцепенении, бессмысленно поводил глазами. Из притона тянуло тиной, оттуда доносились влажные шлепки, как из садка со свежепойманной рыбой. Насыщенный миазмами воздух Скрэпси уже казался Герти неописуемо сладким. Поспешно захлопнув за собой дверь, он дышал и все никак не мог надышаться. Удивительно, как приятен и сочен воздух, лишенный запаха рыбы…
– Что это с ними случилось, мистра? – спросил Муан. Оказывается, он уже успел отдышаться и теперь с беспокойством вслушивался в жуткие звуки, доносящиеся из-за закрытой двери притона. Звуки, которые наверняка будут посещать Герти в самых страшных его ночных кошмарах.
Герти пожал плечами, пытаясь счистить со штанов прилипшую картофельную шелуху. С учетом того, как дрожали его руки, это оказалось не самой простой задачей.
– Не имею ни малейшего представления, – выдохнул он. – Честно говоря, и задумываться не хочу. Судя по всему, ихтиология не та наука, которой мне стоит себя посвятить.
– Но… что с ними будет? С этими…
Он не закончил, и Герти легко мог его понять.
– Едва ли их ждет легкая участь, – пробормотал он. – Наш мир не очень-то гостеприимное место для созданий из морской стихии.
– Они… Они задохнутся и издохнут? – спросил Муан. Едва ли с ужасом, скорее, с некоторой толикой надежды во взгляде.
– Нет, – неохотно отозвался Герти. – Полагаю, их участь будет еще более незавидной. Который сейчас час?
– Часов пять, пожалуй.
– Значит, через час или два сюда начнут стягиваться едоки. Те несчастные, которых я ублажал изысками рыбной кухни и которые успели стать постоянными клиентами. Мучимые голодом, они еще не знают, что предприятие мистера Бойла закрылось, а его шеф-повар, великий кудесник Иктор Наккер, отошел от дел. Полагаю, они будут в ужасе, когда обнаружат это. Но потом…
– Что потом, мистра?
Герти улыбнулся, но не без труда.
– Рыба. Притон забит рыбой. Не вполне того сорта, которым они привыкли услаждать себя, не самой изысканной, но свежайшей. Как думаешь, долго их будет мучить совесть, прежде чем они решатся съесть кусочек?..
– Ох, мистра…
– Я знаю. Жуткая участь даже для такого подлеца, как Бойл. Чревоугодник сам стал закуской.
Муан налег на дверь всем телом, хотя едва ли в этом была необходимость – существа, запертые внутри, не смогли бы выбраться наружу даже если бы задались такой целью. Заложники своей новой природы, они могли лишь разевать рты и шевелить плавниками.
– Уверены, что вас не станут искать после всего этого? – пробормотал он опасливо. – Дел-то вы наворотили изрядно. Пойдут слухи…
– Ерунда, – Герти лишь отмахнулся, – Скрэпси – это тебе не Лондон. Уже завтра никто в целом свете и помнить не будет, что был какой-то Иктор Наккер, уверяю тебя. А теперь, во имя скумбрии по-фламандски, пошли скорее домой. От меня отчаянно несет проклятой рыбой… Как только придем, наберу ванну и пролежу в ней три дня!
Муан ухмыльнулся.
– Смотрите, как бы у вас от этого жабры не выросли!
– Эй… Эй!
Они с Муаном обернулись на голос. Щука растерянно глядел на них, губы его дрожали. Растерянный, жалкий, он ничуть не походил на хищную рыбу, в честь которой заслужил свое прозвище.
– Что такое?
– Я… Вы…
Он пытался что-то произнести, но не мог. Только указывал пальцем на свое горло. И Герти вдруг заметил, что оно раздувается прямо на глазах.
– О Боже…
Герти попятился, пытаясь перехватить тяжелое ружье. Щука беспокойно ощупывал себя, как будто пытался найти смертельную рану. Тело его быстро опухало, десны затрещали, изо рта вместо слов стали лететь лишь брызги слюны.
– Но ты же не ел рыбы! – воскликнул Герти. – Ты же…
Только сейчас он заметил, что рубаха Щуки, уже начавшая тихо лопаться по швам, испачкана на груди. Чем-то густым, янтарного цвета.
Соус. Соус от рыбы. Несчастный Щука облизал тарелку из-под «Мортэ», пока Герти спускался в подвал.
Не смог противиться соблазну. Рыба не может пройти мимо наживки. Она ведь рыба.
– Спокойно, спокойно, Щука, – забормотал Герти, но голос фальшиво задребезжал. – Все будет в порядке. Ты… Дыши. Дыши ртом. Сейчас… Я что-нибудь…
Но в Щуке оставалось еще что-то от человека. Может быть, совсем немного, может быть, самая малость. Но оставалось. И спустя секунду он доказал это. Когда шагнул к Герти и вырвал у него из рук ружье. И когда направил широкий черный зев лупары себе под подбородок.
В узких переулках Скрэпси выстрел почти не породил эха, однако Герти едва не оглох. Настолько, что даже не слышал шлепка, с которым упало тело Щуки. Оно лежало в луже, той самой, из которой поднялся сам Герти. Руки были разбросаны в разные стороны, от головы почти ничего не осталось, если не считать обрывка позвоночника. Это выглядело как обезглавленная и выпотрошенная рыба, которую повар позабыл на разделочной доске.
Герти медленно поднял руку, чтобы разогнать парящую перед лицом кроваво-алую взвесь. У его ног лежало дымящееся ружье.
– Мистра… – позвал Муан. – Пора бы нам идти. Скрэпси – недоброе место. Мало ли кто сбежится… Идемте. Нечего тут стоять.
– Да, – пустым бесцветным голосом произнес Герти, не шевельнувшись. – Пора. Конечно.
Муан беспокойно переминался на месте. Из подворотен стали высовываться лица. Грязные, покрытые язвами и застарелыми шрамами. Небритые, с клочьями свалявшихся волос. С недобрыми глазами, темными и прищуренными. Множество человеческих лиц. Самых настоящих. Самых людских.
Секретарь Шарпер пил утренний кофе. Делал он это очень изящно.
Крошечная фарфоровая чашечка бесшумно порхала в его ловких пальцах. Секретарь Шарпер с удовольствием вдыхал кофейный аромат, прикрывал глаза, довольно вздыхал и делал следующий крошечный глоток.
– Ах, полковник! – воскликнул он, заметив Герти, и его глаза, напоминавшие потемневшие изумруды, сверкнули. – Наконец-то я имею возможность вас лицезреть!
Рукопожатие его, как обычно, было сильным и в то же время мягким. Герти смущенно улыбнулся. Выбритый, благоухающий одеколоном, облаченный в свой обычный саржевый костюм, он все еще не мог привыкнуть к нынешнему своему положению. Во всяком запахе ему мерещилась рыбная вонь. Чернила отдавали тиной. В табаке было что-то от запаха горелой чешуи. И даже в сумрачном здании Канцелярии как будто бы пахло морской солью. Герти надеялся, что со временем это пройдет. Черт возьми, рано или поздно это точно пройдет…
– Куда же вы пропали, полковник? – благодушно осведомился мистер Шарпер, откидываясь на свою излюбленную кушетку. – Я сбился с ног, разыскивая вас. Представьте себе мое изумление – среди бела дня пропал один из лучших специалистов Канцелярии! Кабинет брошен, дома его нет… Впору было подумать самое плохое!
– Вынужден просить прощения, – вздохнул Герти. – Чрезвычайные обстоятельства потребовали от меня срочно отбыть из города, оставив службу. Так срочно, что я даже не имел возможности предупредить вас.
– Так я и знал! – Мистер Шарпер торжествующе поднял палец. – Именно так я и сказал мистеру Беллигейлу, своему заместителю. «Такие люди, как полковник Уизерс, – это не фунт сахара, – сказал я ему. – Они не теряются сами по себе. Убежден, полковник начал какую-то собственную игру и нарочно ушел в тень». Так и было, признайтесь?
Улыбка на губах Герти была вялой и слабой, как у чахоточного больного, только начавшего оправляться после кризиса.
– Да, полагаю, что-то вроде того.
– Понимаю. – Шарпер многозначительно прикрыл глаза. – Пытались провернуть какой-то из своих трюков, да? Дайте угадаю. Какое-то новое приключение? Расследование? Жуткое происшествие?
Герти попытался улыбнуться столь же многозначительной улыбкой. Она горчила, как черный кофе без сахара.
– Вроде того. Был связан необходимостью.
– Ну, не переживайте, полковник. Можно сказать, что ровным счетом ничего интересного вы не пропустили. Бангорская Гиена, как и прежде, на свободе. Мы же, как и прежде, в глухом тупике.
– А след?
– Проще искать следы на морском дне… Что такое, полковник? Вы побледнели?
– Просто утренняя слабость, ничего страшного. Одна старая рана.
– О, понимаю… Если хотите, можете взять выходной или два. Мерзавец Уинтерблоссом все равно не спешит идти к нам в руки. Насмешничает, вьется рядом, измывается… На этой неделе нашли очередную жертву. Сущее отродье, черти б его взяли!
Мистер Шарпер раздраженно отставил чашку и едва не опрокинул молочник. Вокруг него в воздухе бесшумно затрещали гальванические разряды. Герти на миг вновь почувствовал себя запертым в клетке с грозно молчащей черной пантерой. Но морок быстро развеялся. Мистер Шарпер приветливо улыбнулся, и, хотя глаза его, всегда остававшиеся холодными, улыбки этой не разделили, наваждение удалось взять под контроль.
– Касательно нашего с вами спора. – Герти прокашлялся. – Вынужден констатировать свой полный провал. Ваша взяла, мистер Шарпер.
Шарпер приподнял узкую черную бровь.
– Что такое? Какой спор? Признаться, я запамятовал… Неудивительно, за всеми этими делами и хлопотами!
– Айкл Стиверс, сэр – мягко напомнил Герти. – Грабитель из Скрэпси. Вы поручили мне изловить его и доставить вам.
Секретарь недоуменно уставился на него, потом вдруг рассмеялся и мягко хлопнул себя по лбу.
– Стиверс! Ах, вот вы о ком. Я про него давно и думать забыл. Плюньте на него, полковник, этот ваш Стиверс – жалкая рыбешка, которая не стоит и толики вашего внимания. Мы здесь, в Канцелярии, выслеживаем зверей покрупнее. О, вот теперь к вам вернулся прежний цвет лица. Вы даже порозовели. – Мистер Шарпер удовлетворенно кивнул и вновь протянул руку к кофейной чашке. – К слову, вам никогда не приходилось слышать о господине по имени Наккер?