ие почести, и смерть его была достойной.
В деревне Горетово тяготы ссыльной жизни делила с ним жена. Бестужев упивался своим горем, оно стало смыслом его жизни. Во-первых, он сочинил книгу под названием «Утешение христианина в несчастии, или Стихи, избранные из Священного писания». Этот труд впоследствии был напечатан в Санкт-Петербурге с предисловием, написанным академиком Гавриилом Петровым, и оправдывающим Бестужева манифестом Екатерины. Тот же Петров перевел книгу на латынь, «Утешения христианина…» были изданы также в Гамбурге на немецком, в Стокгольме на шведском, потом их перевели и на французский язык.
В Горетове экс-канцлер занимался также медальерным искусством. В память своей славы и беды он отчеканил медаль с портретом и подобающей надписью по-латыни: канцлер России Бестужев. На обороте медали были изображены две скалы в бушующем море, над одной из скал сияло солнце, другая была громима грозой. Надписи как бы усиливали сюжет. Вверху «Semper idem» — «всегда тот же», внизу «immobilis im mobili», то есть: в этом изменяющемся мире всегда постоянен.
Канцлер Бестужев тихо выплыл из нашего сюжета, а мы пойдем дальше. Но я рада, что пока этот мудрый, некрасивый, великий и лукавый человек еще жив, он по-прежнему сидит в своей библиотеке в обществе сержанта Колышкина, гадает, сошлют ли его к осени или не сошлют совсем, а потом берет книгу в золоченом переплете и предается неторопливому чтению. Мир дому его…