– Мэтр прибыл к нам год назад и стал лекарем гарнизона Ремса.
– Потому что шарлатаны, считавшие себя магами, не позволили ему лечить в Блантоне, – влез шут.
– Их за это и распустили, – кивнул король. – А вот Ремсу повезло. Мэтр Гро оказался чудным лекарем. Однажды разом вылечил двадцать воинов.
Изумленный вздох прошелестел по залу.
– Но это что, – продолжил король. – Мэтр оказался великим магом. Когда к Ремсу пришли шиды, Гро сжег их осадные машины, метнув пламя с башни. Однако изменник Грат открыл шидам ворота. Но им не удалось овладеть городом. Гро с Ноэль сели на дигу и сбросили на шидов огонь. Многие сгорели, другие бежали в панике. Ноэль с Гро полетели в Муг. Там Гро нагнал слепоту на подступивших к замку пиратов, после чего воины княжества легко взяли их в плен. В Крипе Гро руководил восставшими против изменника подданными. В замке предателя было сорок воинов. Гро перебил всех, сохранив жизни моим подданным. Как думаете, мэтр достоин награды?
– Да! – завопил зал. Король довольно кивнул.
– Я жалую Гро титул оэрха. Земли он сам выберет из предложенного списка.
По залу прошелестел стон. По лицам придворных было заметно, что они тоже не прочь выбрать. Желательно по паре наименований.
– Оэрх, оэрхайя! – кивнул нам король. – Займите достойное вас место.
Он указал на зал. Я взял Ноэль за руку и свел ее с помоста. Мы прошли в конец зала, где нас обступили придворные. Меня ловко оттерли. Ноэль окружили мужчины, меня взяли в осаду дамы. Все ясно. В королевстве появились завидные жених и невеста. А вот на фиг, на фиг!
– Высокородные оэрхайи, – поклонился я окружившим меня дамам. – У меня для вас грустная новость. Я помолвлен.
– Что это значит? – удивилась одна из дам – толстая и с багровым лицом. «Пьет много, – сообразил я, – а о помолвке они не знают».
– У меня есть невеста, – пояснил я. – Чистое и нежное существо, не способное обидеть муху. Я ее очень люблю. Но еще больше – земли, которые дали ей в приданое.
– А может, мы богаче? – не сдалась дама.
– Его Величество так не думает, – сообщил я.
Лица дам поскучнели – с королем не поспоришь. Окружение стало рассасываться, я вознамерился выручать Ноэль, как меня тронули за руку. Я обернулся. Передо мной стояла дама лет тридцати, явно нездешняя. У местных женщин лица вытянутые, носы длинные, губы тонкие. Фигуры обманчиво-хрупкие. Плечи узкие, руки изящные, а вот низ широкий, бедра массивные. Лечили, видели. У ренийцев наоборот: лица широкие, а фигуры худощавые. Ноэль вобрала в себя лучшее из двух рас. Ну и мы помогли… У незнакомки лицо было овальным, носик аккуратный, скулы высокие, щеки слегка впалые. Стандарт западной красоты в моем мире. Как это чудо оказалось здесь? Видимо, разглядывание затянулось, потому что дама не выдержала.
– Мэтр?
– Вообще-то оэрх, – сказал я.
– Простите! – она сделала книксен. – Меня зовут Марон, я нокса из Тирраны…
«Говорит с акцентом, – заметил я. – Не врет».
– Прибыла в Блантон в поисках лекаря. Наши ни на что не годны, – она сморщила носик. – Но и здесь мне не помогли. Его Величество верно сказал: шарлатаны. Вы великий маг…
– К сожалению, у меня мало времени.
– Умоляю! – она сложила руки перед собой. – Это не займет много времени. Вот! – она достала из лифа мешочек, распустила завязки и вытряхнула на ладонь камень. – Это голубой алмаз. Добывают только в Тирране. Исцелите меня – и он ваш!
Я посмотрел в сторону. Из-за спин придворных было видно раскрасневшееся лицо Ноэль. Похоже, что милую засыпают комплиментами. Ладно, не съедят…
– Что с вами?
– Не здесь, – она потупилась. – Это женское. Неподалеку есть комната…
– Идем! – вздохнул я.
Марон подхватила меня под локоть, и мы вышли в просторный коридор. Я шагал широко, спутница семенила рядом. Встречные придворные одаряли нас любопытными взглядами. Ходить под ручку здесь не принято. В Тирране существует такой обычай? Ничего не знаю об этой стране. Только то, что она за морем…
Марон подвела меня к неприметной двери в конце коридора и потянула за ручку.
– Входите, оэрх!
Я шагнул внутрь. Небольшая комната с одним окном. Обстановка скромная: кровать, стол, сундук в углу и пара стульев.
– Его Величество любезно выделил мне эту комнату, – защебетала Марон, закрывая за нами двери и запирая их на засов. – Здесь, конечно, тесно, зато я во дворце. Присядьте, оэрх, я сейчас.
– Так что с вами? – буркнул я, опускаясь на стул.
– Язва! – вздохнула Марон. – Да еще в таком месте… Появилась давно и никак не проходит. Чего только не пробовала! Из-за этого, как вы понимаете, у меня трудности с мужчинами. Сейчас сниму платье и покажу. Отвернитесь!
Я хмыкнул и сел лицом к двери. Странный народ женщины. Показывать будут сокровенное, а вот смотреть, как раздевается, нельзя.
За моей спиной прошелестели шаги, и в тот же миг в шею словно кольнул комар. Я дернул рукой, но опоздал – на шее уже ничего не было. В следующий миг она одеревенела, а голова стала тяжелеть.
– Посмотри на меня! – передо мной встала Марон. – Скажи что-нибудь!
«Кто ты?» – хотел спросить я, но язык не подчинился.
– Подействовало! – удовлетворенно сказала она. – Хоть вы и не сумели задать вопрос, мэтр, – последнее слово она произнесла с иронией, – но я отвечу. Это яд, – она показала зажатый в пальцах крохотный тюбик с иглой. – Действует мгновенно. Сначала наступает паралич тела, затем отказывают внутренние органы. Последним останавливается сердце. Это скоро.
Она усмехнулась и небрежно бросила тюбик на пол. «Она говорит по-английски, – вдруг сообразил я. – Американка…»
– Вы, наверное, хотите спросить, зачем? Вы враг, господин Головатый, а врагов принято уничтожать. Сидели б тихо и остались бы жить. Но вы влезли не в свое дело. Мы два года готовили эту операцию, а из-за вас не могли ее начать. Теперь препятствие устранено. Прощайте! Я помолюсь за вас.
Она двинулась к двери, но в ту вдруг постучали.
– Гро! Открой!
Я узнал голос Ноэль.
– Черт! – прошипела американка и выхватила откуда-то из платья игольник. – Ревнивая дура!
– Открой!
В дверь заколотили кулаком, а после ударили чем-то тяжелым. Похоже, рукоятью кинжала.
– Их там может быть много, – проворчала отравительница и метнулась к раскрытому окну. Судя по всему, увиденное ее устроило. Заскочив на подоконник, она скользнула вниз. «Первый этаж», – успел вспомнить я. А дальше наступила тьма…
Алый язычок пламени вздрагивал и трепетал. Он словно манил подойти ближе. Это и есть свет в конце туннеля? Тот, о котором рассказывали люди, пережившие клиническую смерть? Какой-то он тусклый, да и не тянет к нему. Я приподнял голову. Глаза освоились с полумраком, и я разглядел стол. На нем покоился подсвечник с одинокой свечой. Она догорала, и пламя, цепляясь за оплывшие края, подрагивало и шипело. Я присмотрелся и различил за столом Ноэль. Она спала, уткнувшись лицом в сложенные на столе руки. Воздух в комнате был душный, пахло растопленным воском и потом. Мертвые запахов не ощущают, следовательно, я жив. Почему? Яд не подействовал? Вряд ли. Американцы барахла не держат. Следовательно, меня спасли. Кто? Ноэль, больше некому. После того как маг пытался меня отравить, она не расстается с антидотом. Носит его с собой, даже во дворец взяла. Значит, успела. Но яд проник в тело, организму пришлось бороться. Это заняло время – за окном ночь. Тело болит, слабость – обычное следствие отравления.
Я пошевелился.
– Мэтр?
Передо мной возникло лицо. Короткая борода, нос с горбинкой. Гливен?
– Как вы себя чувствуете?
– Счас скажу! – сказал я, садясь и осматриваясь. Возле кровати обнаружился стул. Значит, шут дежурил у моей постели. Трогательно. Судя по обстановке, я находился в комнате лженоксы. Меня только сняли со стула и переложили на кровать. – Как я себя чувствую, оэрх? Меня будто засунули в мешок и пинали ногами. Не могу только понять: за что?
– Шутите, значит, живой! – ухмыльнулся шут. – Вы нас здорово напугали, мэтр.
– Я сам напугался, – сказал я. – Готовился дать дуба.
– Что?
– Склеить ласты, двинуть коней, приказать долго жить… Не обращайте внимания, Гливен! Так на моей планете говорят о приходе смерти.
– А-а, – облегченно протянул он. – А то я подумал, что заговариваетесь.
– Могу, – пообещал я, – но потом. Мне помогла Ноэль?
– Она! – подтвердил Гливен. – Увидела вас на полу и сразу сообразила. Уколола вас в шею. А потом мы нашли… – Шут показал крохотный тюбик.
– Осторожно! Яд!
– Не беспокойтесь, мэтр! – шут сунул тюбик в сумку. – Его промыли и вытерли. Ноэль говорит, что это из вашего мира.
– Она права.
– Значит, Марон…
– Она не из Тирраны. И не нокса.
– Амер?
Я кивнул.
– Она сразу показалась мне странной, – вздохнул шут. – Но мы знаем о Тирране так мало… Их корабли приплывают к нам редко. Брату Марон понравилась – он любит красивых женщин. Ей даже выделили комнату во дворце. Зачем амерам ваша смерть?
– Они готовы к наступлению. Боялись только меня.
– Это она сказала?
Я кивнул.
– Умирающему не врут, – заключил шут. – Она была уверена, что вам не выжить. Мы объявим о вашем исцелении.
– Ни в коем случае!
– Почему? Думаю, в Блантоне есть их люди, и они сообщат амерам. Это даст отсрочку вторжения.
– Они просто изменят первоначальный план. Я представляю для них угрозу. Чтобы ее исключить, они применят земное оружие. В этом случае нас ничто не спасет. Так что пусть думают, что я умер. У вас есть верные люди?
Гивен кивнул.
– Сейчас ночь. Положите меня на носилки и накройте простыней. Прикажите подать повозку и отвезти в поместье. Все подумают, что вы пытаетесь скрыть мою смерть. Пусть это сообщат в Скрагенкрак. После этого они и начнут. Не страшно. Мы справимся. Ваш брат умеет молчать?
– Если нужно, – усмехнулся шут.
– Тогда пусть приезжает к вам спустя день. Завтра я буду еще болеть – яд сильный. Пусть Этон не говорит, зачем едет, а вид примет скорбный.