– Что это такое?
– Корни и минералы. Их надо собрать вместе, тогда я берусь составить лекарство, могущее помочь. Все прочие методы лечения результатов не принесут.
Уильям Кидд задумчиво кивал.
Мистер Джонсон продолжил свои объяснения:
– Вот этот камень, тигровый глаз, можно найти в Бенаресе, желчный пузырь болотной гадюки легче всего отыскать в Кошине, корень Андрапагос – только в горной части Гедрозии, да и то год может оказаться неурожайным…
– Погодите, но если я отправлюсь в путешествие немедленно, мне потребуется не меньше года, чтобы раздобыть все эти снадобья! Нельзя их купить где-нибудь в одном месте?
Лекарь улыбнулся, собеседник начал проявлять понятливость.
– Я уже позволил себе завести речь о цене…
– Я вас понял. Я вас извещу о своем решении.
Кидд немедленно послал за своим лучшим другом. Меньше чем через час Ливингстон входил в гостиную. Он увидел перед собой сосредоточенного, решившегося человека.
– Моя жена может умереть.
– Если ты не подашь ей помощь…
– Я подам ей помощь.
Ливингстон тайно затрепетал и тихонько спросил:
– Что ты задумал?
– Мы отправимся на Мадагаскар.
Лицо друга просияло.
– Значит, золото капитана Леруа существует!
Кидд непонимающе посмотрел на него:
– При чем здесь золото?
– То есть?
– У меня есть кое-что получше.
– Что может быть лучше золота?! – искренне усомнился торговец.
И тогда Уильям Кидд рассказал ему о заветном камне, который покоится на дне вымоины, охраняемый струёй водопада.
– «Посланец небес»?! – Горло у Ливингстона пересохло, глаза округлились. Разумеется, он слышал об этом камне и о том, что Великий Могол собирался отправить его в подарок английскому королю, но почему-то не отправил.
Оказывается, отправил!!!
– У меня остается маленькое сомнение, – продолжал Кидд, – действительно ли он так целебен, этот «Посланец небес», как говорят, поможет ли он Камилле?
– Что? – Ливингстон с трудом оторвался от роящихся в голове мыслей, восторженных, тревожных и прочих.
– Я сомневаюсь немного, поможет ли этот камень Камилле? Мне плевать, сколько он стоит, главное, чтобы от него была польза моей жене!
Ливингстон всплеснул руками:
– Конечно, поможет, всенепременно, обязательно, вне всяких сомнений. Все, что рассказывают о целебных свойствах этого камня, – сущая правда! Верь мне. Я готов точно отвечать перед кем угодно, если камень не поднимет Камиллу с постели!
Спокойная, почти детская улыбка расправила напряженные черты капитанского лица.
– Надо ей сказать.
– Погоди.
– Почему?
– Подумай, ты поселишь в ее сердце слишком больную надежду, а вдруг мы не добудем камня, а?
– Почему же «не добудем»?
– А вдруг его нет на месте?
– Да куда он оттуда денется?
– Уильям, до Мадагаскара еще нужно доплыть. А твой корабль для этого не годится.
– А что такое?
– Я внимательно обследовал его. Трюмные переборки изъедены табачным жуком, несильный шторм – и корпус треснет, как скорлупа, поверь мне. Лично мне не хочется пойти на дно, держа в руках алмаз «Посланец небес».
Было видно, что в голове Ливингстона происходит бурный мыслительный процесс. Он мгновенно строит какие-то планы, на ходу анализирует и решительно отвергает, если они кажутся ему неубедительными.
– Нам нужен другой корабль.
– Легко сказать, хороший корабль стоит не меньше пятнадцати тысяч фунтов.
– Да, Уильям, да. Кроме того, нам нужен не просто корабль, но корабль, находящийся под особым покровительством.
– Что это значит?
Ливингстон похлопал себя по щекам, потом по коленям. глубоко, осмысленно вздохнул.
– Видишь ли, если смотреть на вещи прямо, то мы должны признать, что камень этот принадлежит английской короне.
– И пусть принадлежит, мне он нужен только для того, чтобы оживить Камиллу.
– Правильно, правильно, мы только попользуемся им и тут же отдадим в казну.
Кидд кивнул:
– Меня такой план вполне устраивает.
– Меня тоже, но есть одна загвоздка.
– Какая?
– Понимаешь ли, чтобы взяться за это дело, без опасности оказаться в конце концов на виселице, нам нужно заручиться высокой поддержкой.
– Ты имеешь в виду сэра Белломонта?
– Думаю, нам понадобится кое-кто повыше.
Капитан вытаращил глаза:
– Его величество?
Ливингстон приложил руку к губам:
– Нам нужно сделать так, чтобы мы отправились в это путешествие на совершенно законном основании, с бумагами, гарантирующими наши полномочия. Если ты не против, я немедленно займусь этим делом!
– Я не против.
– У меня к тебе только одна просьба.
– Выполню любую.
– Держи язык за зубами, умоляю тебя. Одно неосторожное слово может нас погубить. Подумай, если хотя бы один негодяй из команды «Антигуа» узнает о нашем плане, мы не проживем после этого и часа. И Камилла протянет не дольше.
Кидд значительно кивнул:
– Уж если я молчал до сих пор, то помолчу и впредь.
Глава 4
Не прошло и недели, а капитан Кидд, резко изменив свои жизненные планы, направлялся в Лондон в компании своего друга Ливингстона и самого лорда Белломонта, пожелавшего принять самое активное участие в деле.
Кидд получил твердые заверения врача Джонсона, что миссис Джонсон-Кидд доживет до его возвращения. Сообщение, что любимый муж отправляется за чудодейственным лекарством, так благотворно подействовало на самочувствие капитанши, что она нашла в себе силы самолично проводить его в путешествие. Правда, из коляски она не выходила, а из прощальных ласк позволила мужу лишь поцелуй в щеку.
Он тем не менее был почти счастлив и полон уверенности, что в скором времени станет еще счастливее.
Накануне отплытия 16 октября 1695 года Кидд, Ливингстон и Белломонт скрепили своими подписями договор, которым основывалось предприятие по добыче из мадагаскарских джунглей алмаза «Посланец небес». Текст был составлен таким образом, что из него нельзя было непосвященному человеку понять, о каком, собственно, предмете идет речь. Это было необходимой предосторожностью. По официальной версии, они отправлялись в южные моря для того, чтобы бороться с незаконным каперством. Впрочем, ОНИ – неправильное обозначение. Плыть должен был один Кидд, потому что его партнеры большими мореходами себя не считали и рисковать жизнью не собирались, даже ради очень большого драгоценного камня. То, что Кидд в этом походе будет единоличным командиром, немного волновало лорда Белломонта.
– Вы боитесь, не сбежит ли он с ним, да? – спросил у него напрямик Ливингстон.
– Признаться, такие мысли приходят мне в голову.
– А я полностью ему доверяю. Вы плохо знаете этого человека, сэр.
– Я, может быть, плохо знаю этого человека, но я хорошо знаю людей. И еще ни разу не видел такого, который бы захотел добровольно поделиться тем, чем может распоряжаться единолично.
– Уильяма не интересует камень. Его заботит только здоровье его жены. Как только он его привезет, Камилла встанет на ноги, уж я об этом позабочусь, и камень перейдет к нам. Пятая часть стоимости его будет принадлежать мне, поскольку я внес пятую часть начального капитала, четыре пятых – вам и тем, с кем вы захотите поделиться в Лондоне.
Лорд ничего не сказал, ибо говорить было нечего. Ливингстон исчерпывающе точно изложил смысл заключенного между ними договора. Договор был хороший, единственное, что смущало милорда, – это сам капитан Кидд. Все-таки много в нем было странного и непонятного.
– Сказать по правде, Роберт, мне было бы спокойнее, потребуй он свою долю в этом деле. Ливингстон улыбнулся:
– Если бы я знал Кидда так же, как вы, я бы мыслил на его счет похожим образом. Но я успел его изучить. Он именно таков, каким кажется. Никакого второго дна, никакого подвоха, все его слова значат то, что значат. Он, как это ни удивительно прозвучит, кристально честный человек.
– Вот это-то меня и пугает. Кристально честный человек – это человек, с которым невозможно договориться.
Ливингстон снова улыбнулся:
– Но мы-то договорились.
– Но оставим в стороне его человеческие качества, каков он в бою?
– Вы, наверное, слышали каков.
– Слышать-то я слышал, но никак не могу взять в толк, откуда в таком наивном субъекте такое воинское умение.
– Природа полна тайн.
Теперь пришла очередь Белломонта улыбаться.
– Когда человек начинает философствовать, он начинает умирать.
В Лондоне гости из Нью-Йорка поселились в доме у дяди лорда Белломонта, очень церемонного и молчаливого старичка. Встречались они только за обедом, их беседа состояла буквально из нескольких слов, после чего лорд Белломонт-старший отправлялся к себе в кабинет, где погружался в писание своих бесконечных мемуаров. Он был свидетелем нескольких царствований и никак не мог решить, какое из них признать худшим. Как правило, наибольшее количество претензий обычно бывает к последнему по времени правителю, но в голове старика еще не совсем изгладились те гадости, что творил на престоле Яков со своей шайкой. Поэтому старик пребывал в сомнении, а непрерывное сомнение способно пробудить желчность даже в человеке, не склонном от природы смотреть на вещи с предубеждением.
Белломонт-младший большую часть времени где-то пропадал, встречался с нужными людьми, с людьми из высших сфер. О том, как продвигается их общее дело, Кидд узнавал от Ливингстона, ему его превосходительство сообщал кое-какие детали.
Капитану была непонятна эта столичная возня, он верил на слово, что во всех этих бесчисленных согласованиях и тайных встречах есть нужда, но мечтал, чтобы все это поскорее кончилось и он мог бы поскорее отправляться за целебным алмазом.
Он скучал по своей Камилле.
Он писал ей письма.
Их бы следовало здесь привести, когда бы не было опасности занять ими слишком много места.
Камилла ответила всего один раз, это письмо тоже имело бы смысл обнародовать, когда бы не зеленейшая тоска, которая исходит от него при прочтении.