– Объяснитесь, дружище. Я вижу, что вы хотите что-то сказать, но никак не могу понять, что именно.
Беззаботный тон капитана разозлил канонира еще больше.
– Выходит, что мы плыли на Мадагаскар, чтобы совершить по нему краткую прогулку – и тут же домой.
Глава 2
Парадный мундир неуютно поежился в кресле. Капитану впервые пришло в голову, что в этой истории еще не все препятствия преодолены.
– Насколько я помню, вы, Мур, и все прочие офицеры подписали контракт, по которому обязаны выполнять распоряжения капитана незамедлительно и без обсуждения.
Напоминанием о контракте Кидд сильно испортил настроение Канингу и Робертсону, сказалась армейская привычка к повиновению, но Мур отступать не собирался.
– Мы подписывали эту бумагу в Нью-Йорке, а здесь Мадагаскар, если я не ошибаюсь.
Капитан отодвинул в сторону тарелку.
– Что с того?
– А то, когда мы вернемся в Нью-Йорк, пусть с нас там и спрашивают, почему мы отказались повиноваться сумасшедшим приказам.
– Сумасшедшим приказам?!
Мур вскочил с места во всем своем чумазом великолепии и решительно заявил:
– А как иначе можно назвать решение отправляться домой, так и не попробовав заняться делом, ради которого нас сюда послали?
Кидд взял со стола и повертел в пальцах столовый нож, главный канонир воспринял это движение как бессильную, бесполезную угрозу и встал в победоносную позу.
Капитан заговорил, глядя в стол:
– Откуда вы можете знать, зачем нас сюда отправили?
Мур расхохотался.
– Нам зачитали приказ. Вы в этот момент пользовались обществом вашей супруги, день рождения которой мы сейчас так пышно празднуем, а лорд Белломонт объявил нам, что мы посылаемся затем, чтобы топить здесь французские торговые суда и отлавливать пиратов.
Увидев, как побелело лицо капитана, канонир понял, что с намеками в адрес супруги он дал маху, и слегка смягчил свою позицию:
– Я с удовольствием выпью за миссис Джонсон-Кидд, но хотелось бы мне поднять за нее бокал, оплаченный моими собственными деньгами.
Тут он одним ловким движением сунул руки в карманы своих черных полотняных панталонов и вывернул эти карманы наружу. Два жалких грязных тряпичных языка повисли у него по бокам.
– Если я вернусь в Нью-Йорк, мне нечем будет заплатить за пинту пива, не то что отдать долги. – Он повернулся к остальным офицерам: – А вы, джентльмены, разве вы горите желанием вернуться в объятия кредиторов и полюбоваться на своих орущих от голода детей?!
Канинг глухо проговорил:
– У меня нет ни долгов, ни детей.
Эта попытка быть честным ничуть не сбила чумазого говоруна:
– Не забудь добавить, что у тебя также нет дома, нет ни единого фартинга за душой и нет никаких перспектив в будущем. Никаких, кроме этого похода, который наш великолепный капитан предлагает немедленно прекратить.
Никто не стал отвечать канониру, никто не стал с ним спорить, но это не помешало ему продолжить диалог:
– Может быть, кто-нибудь надеется, что мы поживимся на обратном пути, поохотимся на французских купцов у берегов Сенегала или на испанских у Эспаньолы? Не будет этого. Вспомните, как мы шли сюда! Мы не встретили ни одной живой души, а когда встречали кого-то, то бросались в бегство!
– Чего же вы хотите? – спросил капитан, вставая из-за стола и этим побуждая встать всех остальных.
Мур и без этого стоял, то есть ему не пришлось демонстрировать даже и формальной готовности подчиниться. Чувствуя силу своего положения, он закричал:
– Я тут ни при чем. Я говорю то, о чем думает самый последний матрос на этом корабле.
Он специально говорил громко, чтобы все собравшиеся у дверей каюты канониры могли слышать, как он борется за их интересы.
И они слышали.
– Я говорю, что мы должны отправиться на север. Может быть, в Красное море. Скоро индусы повезут мусульманских паломников в Мекку и Джидду, и все, чем набиты их фелуки, может стать нашим. Потом мы можем наведаться к острову Моча. Люди, служившие у самого Тью, рассказывали о тамошних богатствах. Как бы там ни было, отправляться сейчас обратно нельзя. Это все равно что плюнуть в душу всем тем трем сотням людей, что находятся на борту этого корабля. Вот так я считаю.
– Клянетесь хвостом сатаны? – участливо спросил Кидд, не услышав любимого присловья говорливого канонира.
Мур, ожидая совсем другой реакции, сбился и покраснел. Но это было уже не важно, все, что нужно было сказать, он сказал.
– Я жду ответа, капитан. И не только я, мы все ждем ответа, и офицеры и матросы.
Кидд посмотрел на Канинга:
– Вы тоже ждете ответа?
Тот насупился. Было видно, что в нем борется бог субординации с дьяволом мечтаний о наживе.
Кидд не стал вмешиваться в эту борьбу, зная, кто должен победить в этой ситуации. Он поглядел на Робертсона, тот торопливо выдохнул дым, стараясь скрыться в его клубах от прямого ответа.
– Что вы скажете, штурман?
– Вы капитан, Кидд, ваши приказы должны выполняться, это верно, но верно также и то, что наговорил тут этот парень с пушечной палубы. Кому мы нужны с пустыми трюмами в Нью-Йорке.
– Не только в трюмах можно привезти необходимую вещь, Робертсон.
Тот выдохнул еще один клуб дыма и проследил задумчивым взглядом за его эволюциями.
– Загадочные фразы хороши в разговоре между мужчиной и женщиной, а в нашей ситуации…
– Понимаю вас. Но что бы вы сказали, если бы я пообещал каждому из вас по две тысячи фунтов по прибытии в Нью-Йорк при условии, что мы немедленно туда отправляемся?
Офицеры смущенно молчали. Им было неудобно за своего командира. Кто же делает такие детские предложения таким взрослым людям!
Мур, так тот, не скрывая своего саркастического настроя, усмехнулся:
– А почему не по двадцать тысяч?
– Потому что у меня нет больших денег. Ведь нужно еще и команду не забыть. Они заслужили хотя бы по паре десятков гиней, я думаю.
В ответ на это рассуждение ухмылка появилась на лицах у всех офицеров.
На мгновение Кидд растерялся, он не мог представить, что ему могут не поверить. Ведь он говорит искренне, он правда готов заплатить те деньги, что обещает. Что заставляет этих людей столь иронически относиться к его словам?!
– Хорошо, – сказал капитан. – А если я предложу вам вот что…
И он задумался.
Офицеры терпеливо ждали. Переглядывались. Поднимали брови.
Первым не выдержал доктор:
– Что, сэр?
– А если я предложу вам немедленно, здесь же, десять тысяч фунтов, вы согласитесь плыть со мною в Нью-Йорк?
Десять тысяч фунтов – громадные деньги. Настолько громадные, что господа офицеры перестали усмехаться.
– Десять тысяч? – недоверчиво переспросил Мур.
– Да.
– Фунтов? – разгоняя ладонью дым, поинтересовался Робертсон.
– Да, да!
– Деньги на бочку, и мы поплывем хоть к черту в зубы! – заявил канонир.
– Деньги на бочку!!! – таков был общий вердикт.
Кидд просиял:
– Там, наверно, даже немного больше, чем десять тысяч, только за ними придется сплавать. Офицерское собрание насторожилось.
– Что значит «сплавать»?!
– Они зарыты.
– Где?!
– На Мадагаскаре.
– Понятно, что не на Цейлоне, – прошипел Канинг, до сего момента пытавшийся вести себя лояльно по отношению к капитану.
– Я вижу, вы опять мне не верите, а между тем я говорю сущую правду, клянусь всем, чем только не запрещено клясться.
– Где же эти деньги? – подозрительно и презрительно прищурился штурман.
– Я же говорю, на Мадагаскаре. В той бухте, где я побывал с отрядом. Там в расщелине спрятан ящик, сверху навалены камни, клянусь. Там не менее десяти тысяч фунтов.
Лица офицеров сделались удивительно злобными. Кидд не понимал почему. Эти люди охотятся за золотом, он им золото предлагает, и их это сердит. Просто какой-то сумасшедший дом.
– Чего же вы ждете? Надо спускать шлюпку и плыть туда. А еще лучше – перегнать туда «Приключение». Я отлично запомнил это место, мы легко его…
– Сэр, – многозначительно сказал Канинг, – «Приключение» снимется с якоря завтра и пойдет на север.
Кидд ударил ладонями по столу.
– Я вам говорю правду. Во Французской бухте есть ящик с золотом. Это золото капитана Леруа, он его спрятал от своей команды. Половину отдал, половину спрятал. Я помогал ему прятать.
– И он не попытался вас после этого убить? – поинтересовался Робертсон.
– Попытался, но не успел. Сначала он зарезал негра, а потом хотел зарезать меня.
– Так почему же он этого не сделал?
Кто задал этот вопрос, не важно, ответ на него интересовал всех.
– Он хотел, он показал мне.
– Что показал?!
Кидд помотал головой:
– Это не важно! Он не успел меня убить.
– Почему?
Допрос сделался перекрестным. Спрашивали все.
– Так почему же?
– Его самого убили.
– Кто? Вы?
– Нет. Его убили дикари.
– Какие еще дикари?!
– Я не знаю, какие именно. Я не слишком разбираюсь в дикарях, джентльмены.
– Что же было потом?
– Они меня утащили к себе. Сделали богом…
– Кем? Кем?!
– Богом. Мне неловко об этом говорить. Потом появились люди Каллифорда и освободили меня. И мы уплыли отсюда. На корабле «Блаженный Уильям».
– Я слышал, вы были капитаном этого корабля?
– Меня сделали капитаном, хотя я никого об этом не просил. Лорд Хардуэй.
– А деньги? Деньги остались на острове?
– Да.
– Почему вы их не взяли с собой? Леруа был мертв, место вам было отлично известно.
На этот вопрос Кидд не нашелся что ответить. Он понимал, стоит ему сказать правду, над ним начнут смеяться. Но сказать что-то было нужно.
– Я не хотел связываться с ними.
Офицеры сочувственно смотрели на него.
– Я думал, что приплыву и потом их найду. Я ведь запомнил место.
– Настолько хорошо, что искали его около месяца?
– Я запомнил место, но не бухту.
– Хорошо, что хоть остров запомнили.