Надо было немедленно убираться.
Опасная канонада легко могла перебраться из соседней безымянной бухты в бухту Барранкильи.
Ливингстон с ужасом понял, что у него нет времени для того, чтобы уговорить Кидда остаться.
– Я еще раз хочу тебя предупредить, что ты подвергаешь себя огромному риску, плывя со мной.
– Не большему, чем ты, оставаясь здесь. Кажется, испанцы обнаружили мой корабль.
Схватив плетеную индейскую сумку, в которой находилась шкатулка с документами, Кидд спешно направился вслед за Ливингстоном.
Подбегая к шлюпке, торговец крикнул матросам, сидевшим в ней:
– Быстрее!
В ближайшие полчаса это слово чаще всего слетало с его уст. И когда шлюпка направлялась к небольшому двухмачтовому бригу, бросившему якорь в двух кабельтовых от берега, и когда они с Киддом поднимались на борт, и когда матросы начали карабкаться по вантам и налегать на вымбовки, вытаскивая якорь. И даже когда бриг был уже на рейде.
– Быстрее, быстрее, быстрее!
Можно сколько угодно презирать слабую испанскую власть на Эспаньоле, но только до того момента, когда возникает реальная опасность попасть ей в руки.
Торопливую сцену отъезда сопровождала орудийная канонада в соседней бухте. Кидд даже удивился, кто это там оказывает такое упорное сопротивление испанцам?
Этот вопрос навсегда остался без ответа.
Когда непосредственная опасность миновала, можно было поговорить об опасности отложенной.
– Объясни мне, что случилось? Почему за мной начали охотиться?
На столе стояли бутылка рома и два стакана. Пил в основном Ливингстон. Чувствовалось, что настроение у него скверное. Ему было велено доставить камень, причем камень без оправы. Он приказ не выполнил. Вернее, выполнил не полностью, что, в сущности, одно и то же.
Что теперь делать с этим Киддом?
Ведь придумана была такая замечательная идея – оставить его на «Приключении» (в Нью-Йорке считали, что он прибудет на этом корабле), выписать ему новые паспорта, дать денег и отправить в плавание, например, вокруг Огненной Земли к Галапагосам. У Ливингстона были припасены все необходимые бумаги. Ему удалось не так уж мало выторговать у губернатора Беллофонта для своего нелепого друга.
Неожиданно испанцы проявили прыть и смешали все карты.
– Почему ты молчишь?
– Потому что пью.
– Ты не хочешь мне ничего объяснять?
– Что тут объяснять, Уильям? Парламентской оппозиции тори в Лондоне стала известна эта история с алмазом. Кто-то просветил Великого Могола на этот счет. Девять лет назад индусы отправили его в подарок Вильгельму, корабль, на котором его везли, исчез. Обвинить было некого. Теперь нашли виноватого.
– Кто же он?
Ливингстон кашлянул.
– Ты.
– Я?
– Ну что ты так вытаращил глаза. Посол Аурангзеба утверждает, что камень находится у тебя. Это важно, а не то, как он к тебе попал.
Кидд поднес ко рту стакан, но пить не стал, медленно поставил стакан обратно.
– Понятно.
– Не знаю, что тебе понятно, но догадываюсь, что не все. Дело в том, что ты не просто Уильям Кидд, ты английский офицер, к тому же не просто английский офицер, ты выполняешь прямое указание его величества. О чем имеется соответствующий указ.
– Имеется.
Ливингстон вдруг ударил ладонью по столу:
– Но почему он имеется у посла Великого Могола?!
Кидд бросился в угол каюты, где были свалены его вещи, достал шкатулку, открыл, вытряхнул на стол находившиеся там бумаги.
– Вот они все. Все здесь.
Ливингстон быстро их перебрал.
– Каперское свидетельство здесь, разрешение… Послушай, здесь нет главного – здесь нет королевского декрета.
Кидд медленно, как бы находясь в прострации, перебрал бумаги неловкими пальцами.
– Куда он мог подеваться?
Ливингстон страшно осклабился:
– Этот вопрос должен тебе задать я.
– Поверь, за все время плавания я ни разу не заглядывал в эту шкатулку, не было нужды.
– Значит, это сделал кто-то из твоих офицеров.
– Невозможно!
– Слуг?
– Навряд ли. Все они были людьми неграмотными. Они не смогли бы понять ценность этих документов.
– Никто взять не мог, а декрета нет. Тогда остается предположить одно: ты сам его отдал.
Кидд поднял брови и растерянно улыбнулся:
– Надеюсь, ты шутишь?
Ливингстон зло от него отмахнулся:
– Мне не до шуток. Мне нужно доставить алмаз сэру Белломонту. Он отправит его в Лондон. Премьер-министр объявит, что он отнят у всем известного пирата и злодея Уильяма Кидда. Алмаз будет вручен послу Аурангзеба. Парламентское расследование, которое начала оппозиция против нынешнего кабинета, будет само собой прекращено.
Как только Ливингстон сделал перерыв в своей речи, Кидд вставил:
– Но все это будет уже после того, как я вылечу Камиллу. Мы договаривались так.
Ливингстон вскочил с места:
– Твоя Камилла…
Кидд вскочил еще ретивее:
– Что – моя Камилла?!
Торговец понял, что зарвался.
– …Нуждается в лечении.
– Ей стало хуже?!
– Нет, ей просто не стало лучше за эти два года. Много денег ушло на докторов.
– Да-а?
Ливингстон серьезно кивнул:
– Они столько жрут и столько пьют, Уильям, причем норовят это делать под музыку.
– Они что, все время толкутся в доме? Они же мешают Камилле! Ей необходим покой и уединение.
Ливингстон сумрачно кивнул:
– Да, ей необходимы покой и уединение, но помочь по-настоящему ей может только алмаз.
– И он у меня есть.
Друг-торговец быстро огляделся и тихо спросил:
– А ты можешь мне его показать? Кидд на мгновение задумался, но потом отрицательно покачал головой:
– Нет, друг, даже тебе не могу показать. Даже тебе. Он хорошо спрятан, и мне не хотелось бы обнаруживать тайник.
Друг понимающе кивнул. Такие аргументы были ему понятны.
Кидд, чтобы усилить впечатление, добавил:
– Никто, кроме меня, не может достать его из этого тайника. А если попытается, может навсегда его потерять.
Эта короткая загадочная речь, как ни странно, произвела на в высшей степени практический ум торговца сильнейшее впечатление. И он решил отказаться от уже задуманного ночного обыска капитанского скарба.
Если бы речь шла не о знаменитом алмазе, он бы посмеялся над наивной попыткой своего друга напустить вокруг камня дополнительного тумана. Но сейчас…
Даже самые трезвые люди пьянеют в присутствии особенно больших ценностей. Невозможно себе представить человека, способного пошутить перед горой золота на миллион фунтов.
На это способен только сумасшедший.
– Знаешь, Уильям, мы поступим следующим образом, – сказал Ливингстон на пятый день плавания, когда страсти улеглись и в голове возник новый план, – мы не поплывем сразу в Нью-Йорк.
Капитан вскинулся:
– То есть как это?
– Мы высадим тебя в южной части Лонг-Айленда.
– Я не хочу в южную часть Лонг-Айленда, я хочу как можно скорее увидеть Камиллу! Я переоденусь, побреюсь наголо, приклею бороду, но я отправлюсь к ней.
– Когда ты явишься к ней лысый, бородатый и переодетый индейцем, ее хватит удар.
– Ты сообщишь ей, в каком виде меня ждать.
– Я сообщу ей, где тебя искать. И она сама к тебе прилетит. На крыльях страсти.
Ливингстон подумал, что с крыльями страсти он чуть пересолил. Но Кидду так не показалось. Его озаботило другое:
– Как же она прибудет ко мне, если ей нельзя вставать?
Друг тут же нашелся:
– Ее привезут.
– Доктора?
– Хотя бы и они. Пусть, кстати, поприсутствуют при алмазной процедуре и поумерят свою ученую спесь.
– Отлично!
– Вот именно. После этого ты отдашь алмаз, его отвезут в Лондон, скандал будет исчерпан. Ты сможешь появляться открыто. Останется лишь погасить издержки.
Кидд кивнул:
– Да, пусть эти серьезные люди в париках заплатят мне за то, что я пережил.
Ливингстон налил себе рома и выпил его одним циничным глотком.
– Боюсь, Уильям, ты немного неверно представляешь себе ситуацию.
– Возможно. Я даже тебя сейчас не вполне понимаю.
– Так вот… – Торговец задумался, стоит ли говорить то, что он вознамерился сказать, но, так ничего и не решив, продолжил: – Поскольку алмаз поступит индийскому послу, а от него к королю, те господа, что снарядили «Приключение», понесут большие убытки. Тебе надо подумать, чем их возместить. У тебя, насколько я понимаю, был корабль, тот, на котором ты приплыл на Эспаньолу, но теперь его нет. Как и груза, в нем, видимо, имевшегося.
Кидд вздохнул:
– Груз мне не принадлежал, я отказался от своей доли.
– Почему?
– Чтобы спасти друга. Его звали Базир, он был очень хороший и умный человек. Мы разговаривали с ним часами. После Камиллы и тебя он был мне самым близким человеком.
Ливингстон достал из кармана платок и тщательно вытер потное лицо.
– Базир?
– Да.
– Мусульманин?
– Да.
– Теперь я знаю, кто взял королевский декрет.
Кидд поморщился, как будто Ливингстон сказал совершенно несусветную глупость.
– Он не только его взял, но еще и доставил ко двору Великого Могола.
– Ты безумец. Базир мой друг. Он не мог так поступить! Друзья не могут так относиться друг к другу.
Ливингстон просто махнул рукой.
– Ну, вот ты, ты мог бы так поступить. Ты торгуешь, ты любишь деньги, так скажи, разве за деньги, даже за большие деньги, ты бы мог меня предать?
Торговец встал из-за стола.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Я не отвечаю на глупые вопросы.
Глава 2
Яблоневый сад миссис Джонсон-Кидд снова был в цвету.
Тяжелые майские пчелы сновали в благоуханных кронах.
Черная дворня была так же ленива, как и два года тому назад, когда под этими цветущими сводами Ливингстон вел своего друга, капитана Кидда, в дом белотелой вдовы.
Теперь торговец шагал один.
Нервно постукивая тросточкой в кирпичную дорожку и хмуро поглядывая по сторонам.