м, и приносит пользу, то лишь затем, что оно служит им для обоснования своего права, и именно на последнее они особенно рассчитывают. Оно-то им и помогает, может быть, медленнее, чем насилие, но прочнее, окончательно и беззлобно приобретать земли и права, в конечном счете сделавшие из них хозяев королевства.
Дабы показать Капетингов в действии, мы основательно исследуем события начиная с правления Филиппа-Августа и до конца династии, связанные с борьбой против великих феодальных княжеств, графства Фландрского, графства Тулузского, графства Шампанского, герцогства Бургундского и герцогства Бретань. Потом мы увидим, как пришлось им действовать супротив огромного княжества, образованного на западе анжуйским домом, ставшим хозяином в Англии, и определим, не надо ли было измениться методу, действующему столь успешно на севере, юге и востоке, чтобы преуспеть на западе. Мы изучим также второстепенные приобретения, сделанные в течение этого периода, чтобы закончить, постаравшись определить, какие концепции вдохновляли Капетингов в создании сей территориальной основы.
Неудобством такой манеры исследования является постоянное возвращение читателя назад, но она вносит больше ясности в рассказ о событиях чрезвычайно сложных. Она не рассеивает внимания. И если она рискует создать впечатление преемственности в усилии, которое, возможно, не существовало в умах тех, кто прилагал эти усилия, то достаточно об этом предупредить, чтобы избежать ошибок.
Графство Фландрское является первым почином, и его сокращение намечается с самого начала правления Филиппа-Августа.
Этот государь женился 28 апреля 1180 г. в замке Бапом на Изабелле, дочери Бодуэна V, графа Эно и племяннице Филиппа Эльзасского, графа Фландрского. Последний владел графством Фландрским, включающим, помимо совре менной Фландрии, край за Неф-Фоссе, которому начинали давать имя Артуа и который включал Аррас, Бапом, Рюу, Сент-Омер, Эр, сюзеренитет над графством Булонским, Лансом, Гином, Сен-Полем, Лильером и Эсденом. Филипп Эльзасский женился в 1159 г. на Елизавете де Вермандуа, дочери Рауля де Вермандуа, племянника короля Филиппа I, и Перонеллы, сестры Алиеноры Аквитанской, первой жены короля Людовика VII. Со смертью своего брата Рауля Прокаженного, графа де Вермандуа, в 1164 г, Елизавета унаследовала Вермандуа (то есть графства Рибемон, Пероин и Мондидье), Амьенуа (маленькое графство Амьенское под сюзеренитетом епископа) и Валуа (в котором ядро составляло графство Крепи). В неопределенное время, может быть, в 1175 г. Филипп Эльзасский заставил жену вследствие серьезного нарушения супружеской верности принести ему в дар эти три владения, дар, подтвержденный королем Людовиком VII в 1179 г., потом королем Филиппом-Августом, возможно, по случаю свадьбы последнего с племянницей графа Изабеллой де Эно. Этой племяннице Филипп Эльзасский дал в приданое Артуа. Но эта уступка не была полной, так как граф сохранял за собой прижизненное пользование приданым и на деле управлял до своей смерти землями, данными им за племянницей.
Между 14 и 16 апреля 1183 г. жена Филиппа Эльзасского Елизавета де Вермандуа умерла. Сестра усопшей, Элеонора, бывшая замужем за Матье, графом де Бомон, потребовала свою часть наследства, поскольку Елизавета не оставила прямого наследника, а Элеонора отказалась признать дар, сделанный ее сестрой Филиппу Эльзасскому. Однако было заключено соглашение между ним и его свояченицей, получившей Валуа и ренту с Руа.
Именно тогда вмешался французский король. Филипп-Август посчитал себя наследником Елизаветы и отказался признать сделанный ею дар своему супругу, дар, который он сам и подтвердил; он говорил, что это подтверждение Рыло навязано ему опекуном Филиппом Эльзасским, главным заинтересованным лицом. Под каким же предлогом вмешался король?
Об этом давно спорят. Кажется, однако, что он вмешался в качестве короля, дабы защитить право законной наследницы. Сей интерес в защиту прав Элеоноры ас Бомон, прикрывал, однако, политические намерения. Неуверенный в том, что он сохранит на северо-востоке приданое королевы, обладание которым зависело от рождения и жизни наследника, коему еще предстояло родиться, Филипп-Август с трудом мог позволить графу Фландрскому создать государство, более значительное, чем его, а все, что могла бы получить Элеонора де Бомон, как он надеялся (при лояльном отношении мужа последней, великого камерария Франции[170]), рано или поздно должно было возвратиться к королю, тем более что семья Матье и Элеоноры была бездетной.
Филипп Эльзасский взялся за оружие, дабы защищать то, что он рассматривал как свое право. Он получил поддержку многих крупных феодалов, обеспокоенных королевскими притязаниями. Но французский король ловко маневрировал, связав коалицией графа де Эно, угрожая разводом с его дочерью, сблизился с графом Шампанским, обрел поддержку английского короля Генриха II, континентальные домены которого смешивались с феодальной жизнью королевства Франция. Наконец, без великого сражения, без использования Филиппом-Августом большой армии в 2000 рыцарей и 14 000 оруженосцев, которую ему великодушно приписывают хронисты, король и граф Фландрский окончательно договорились в Амьене 20 марта 1186 г.
Из наследства своей жены Филипп Эльзасский сохранил только пользование графствами Сен-Кантен и Перонн с городом Амом. Собственность этой части Вермандуа отходила королю с правом их приобретения у графа, когда ему будет угодно, за установленную цену. Король получал непосредственно графство Мондидье, Туротт и Шуази, графство Амьенское с Руа, с оммажем от шестидесяти пяти укрепленных замков, зависевших от него. Остальная часть Вермандуа отходила Элеоноре де Бомон без уплаты последней королю суммы выкупа за вступление в права, что должно было происходить при всяком новом жаловании земли; уступленные Филиппу-Августу территории рассматривались как компенсация за эти права. Положение в Артуа оставалось неизменным. Но шансы увидеть приданое королевы присоединенным к королевскому домену становились более серьезными вследствие рождения 5 сентября 1187 г. принца Людовика, сына Филиппа-Августа и Изабеллы. Когда последняя в 1189 г. умерла, ее сын наследовал ее права на Артуа.
Филипп Эльзасский сопровождал французского короля в крестовом походе и умер в Птолемаиде 1 июня 1191 г. Король тут же написал знати и горожанам Перонны и Сен-Кантена, чтобы потребовать от них клятву верности; Монако регентша Адель Шампанская и архиепископ Рейнский, замещающий короля, заняли Артуа от имени принца Людовика. Фактически Артуа было присоединено к короне. Факт станет правом в 1223 г. при восшествии. Людовика VIII на престол.
Немного спустя после смерти Филиппа Эльзасского король возвратился на Запад. Полагают, он тогда помышлял о захвате графства Фландрского. Позволительно в этом помниться; ибо неизвестно, в силу какого права он смог бы это сделать, и мы достаточно знаем, чтобы понять, что король не действовал без юридического обоснования. Впрочем, Филипп Эльзасский оставил наследницу, свою сестру Маргариту, бывшую замужем за графом де Эно, причем семейство имело сына. Кроме того, когда король вернулся, Бодуэн де Эно уже вступил в обладание графством Фландрским, и мы не видим, чтобы король помышлял опротестовывать этот захват фламандского наследства. Напротив, и марте 1192 г. он получил оммаж от нового графа Фландрского.
Если и были притязания, то со стороны последнего. С 1193 г. он требует не только Артуа, но еще и часть Вермандуа, уступленного по Амьенскому трактату 1186 г., и его сын будет притязать на то же после него. Впрочем, безуспешно. 2 января 1200 г. по трактату, подписанному к Перонне, граф Фландрский Бодуэн IX окончательно уступал королю Артуа (предварительно отрезав Эр и Сент-Омер, возвращенные в 1212 г., и окончательно Гин, Ард, Лильер и Ришбур), Амьенуа, графства Перонн и Сен-Кантен.
Что до Элеоноры де Бомон, то она заново договорилась королем в 1192 г. Посредством права выкупа в 5 тыс. марок золотом она была введена во владение Валуа, Шони, Рибемоном, Рессоном, Лассиньи и Ориньи. Кроме того, она получила графство Сен-Кантен и ренты с Перонны и Руа. В конечном счете за сумму в 13 000 ливров и освобождение от выкупа, упомянутого выше, она отказалась требовать остальное Вермандуа и графство Амьенское. Она и ее муж должны были держать землю, обладание которой было оформлено в виде фьефа, при условии принесения оммажа. Король наследовал его, если Элеонора умирала бездетной. Но если у короля не будет наследника, графиня де Бомон вновь получит то, что потеряла.
Матье де Бомон умер в 1208 г., его жена в 1213 г. Поскольку единственными возможными наследниками были родственники, Филипп-Август лишил их наследства и принял под свою руку то, что осталось от Валуа и Вермандуа.
Так, без использования силы, посредством переговоров, на деле еще более сложных, чем здесь изложено, не оставляя места требованиям возврата под каким-либо юридическим основанием, домен короны расширился за счет Амьенуа, Артуа, Вермандуа и Валуа и оказался в соприкосновении с собственно графством Фландрским.
Ибо если фламандское княжество было подрублено, сама Фландрия оставалась нетронутой. Но немного спустя после своего восшествия граф Бодуэн IX отбыл на Восток в ожидании трона Латинской империи. Там он и нашел смерть в 1205 г. под стенами Адрианополя. Он оставил наследницами своих графств двух дочерей, Жанну и Маргариту, под опекой их дяди Филиппа Намюрского. Последний, слабый и заинтересованный, провозгласил себя вассалом французского короля и обещал не выдавать замуж своих племянниц без разрешения их сюзерена.
В 1208 г. Филипп-Август потребовал и получил право охраны двух девушек, ив 1212 г. выдал старшую, Жанну, за Феррана Португальского, племянника своей невестки Бланки Кастильской. Прежде чем новобрачный со своей; юной женой вступили в обладание своим графством, принц Людовик, заставив признать права своей матери, захвати Эр и Сент-Омер, ненадлежащим образом удержанных, говорил он, графом Фландрским в Перонне в 1200 г. и ко ему были оставлены по соглашению, подписанному в Лан 25 февраля 1212 г.