спышка — при Карле IV можно найти разве что следы бальяжных собраний. Тем не менее можно считать, что возникла тенденция: для нормального функционирования институтов становилось необходимым обращаться к трем сословиям королевства в региональных или национальных рамках.
Решение о реорганизации королевского совета было принято осенью 1314 г. Уступив князьям, Людовик X был вынужден удалить из этой инстанции легистов, королевских рыцарей и королевских клириков и согласиться, чтобы совет был преобразован в соответствии с желаниями его дяди Карла Валуа, которого, возможно, вдохновлял пример английского Continual Council (Постоянного совета). Новый Совет состоял из двадцати четырех человек, к которым добавлялись канцлер Этьен де Морне — креатура Карла Валуа, коннетабль, маршалы, председатель (souverain) Счетной палаты и два епископа. Узкий, или Большой, совет после смерти Людовика X управлял королевством.
В период регентства будущего Филиппа V, в июле 1316 г., двадцать четыре магната, заседавших в Совете, раскололись на две группы в зависимости от того, сочувствовали ли они регенту или были ему враждебны. Филипп пошел на уступки, предоставив Совету право помилования, контроль над расходами и право назначения на должности. Проявив немалую ловкость, он втихомолку обновил эту инстанцию, проведя в нее своих приверженцев.
В июле 1318 г. было принято решение о важной реформе, состоявшей в учреждении Совета месяца (Conseil du mois): «Каждый месяц с нами будет (собираться) наш большой совет, там, где будем мы, и до этого дня все пожалования даров и прочие дела будут откладываться, кроме производства суда, каковое будет происходить каждый день. И через посредство нашего вышеупомянутого Совета мы будем повелевать то, что нам будет угодно»[295]. Записывать обсуждения и решения и вести делопроизводство должен был нотарий. Ежемесячная периодичность собраний Совета вроде бы соблюдалась до августа 1319 г., согласно Лоту и Фавтье, или до 1320 г., согласно Леюжеру[296]. Утверждается, что в ходе этих заседаний улаживалась приблизительно третья часть государственных дел, в том числе происходили обсуждения ордонансов, назначения чиновников и капитанов городов и, наконец, принимались срочные меры, касавшиеся, например, Фландрии и Артуа. Однако где-то через год выяснилось, что некоторые дела надо решать и в промежутках между ежемесячными заседаниями. Эти вопросы передавались в Большой и Тайный совет, куда король назначил клириков и рыцарей, то есть управленцев, выбранных за компетентность и приверженность монархической традиции.
Состав Совета был изучен Полем Леюжером[297]. Раз в месяц монарх окружал себя великими советниками в количестве от пяти до одиннадцати и таким же числом простых советников, выбранных среди магистров счетов, королевских клириков, придворных рыцарей и камергеров. За все царствование, с 1316 по 1322 г., источники упоминают восемьдесят пять советников, в том числе двадцать восемь великих, то есть довольно широкий круг. Этих людей можно классифицировать по количеству месяцев, в течение которых они участвовали в руководстве делами. На вершине находится канцлер Пьер де Шапп, с которым советовались сорок шесть месяцев; далее — исповедник, к которому обращались девятнадцать месяцев, епископы Мандский и Сен-Мало — по одиннадцать месяцев, Миль де Нуайе — десять месяцев. Это один из первых примеров «статистического анализа» функционирования государственной верхушки, который удалось провести.
Эти советники в то же время могли использоваться в качестве комиссаров короля, уполномоченных вести следствие, или в качестве реформаторов государства, уполномоченных покончить со злоупотреблениями в одной или нескольких провинциях. В деле они были особо заметны в 1317 г., когда по окончании движения лиг следовало восстановить порядок. На вершине административной пирамиды находились генеральные реформаторы государства, reformatores patrie generates, inquisitores generates regni, которые должны были руководить другими комиссарами и инспектировать все службы, отзывая провинившихся чиновников или перемещая их на другие должности. За ними можно последовать на тулузский Юг в 1319 г., чтобы увидеть, как они собирают субсидии на войну во Фландрии.
Серия ордонансов, выходивших с 1316 по 1320 г., почти окончательно придала форму парламенту. В Следственной палате «судьи» (jugeurs) рассматривали дела с помощью докладчиков (rapporteurs). Выслушав коллег, председатель принимал решение. Результатом становились juges, то есть проекты судебных постановлений, подаваемые в Большую палату. Последняя выслушивала прения и превращала juges Следственной палаты в arrets (приговоры). В июле 1316 г. Большая палата насчитывала четырех председателей, тринадцать церковных и семнадцать светских советников. Большой вес в ней имели епископы и знатные бароны. Она «оставляла за собой уголовные расследования и дела, в которых были замешаны важные лица»[298]. Наконец, Палата прошений занималась делами, относящимися к обычному праву, оставляя дела, поступавшие с Юга, Палате слушаний писаного права. В 1336 г. Парижский парламент насчитывал немногим более ста членов, пятьдесят семь из которых соответственно работали в первой из упомянутых палат, сорок один — во второй и пять — в третьей. Все парламентарии с 1316–1320 гг. должны были подчиняться очень строгим правилам: приходить в суд утром на рассвете и оставаться там до двенадцати часов под страхом лишиться жалованья, рассматривать дела из бальяжей и сенешальств в правильном порядке, не допуская путаницы. Советникам парламента официально запрещалось пить или есть вместе с участниками процесса, «ибо слишком большая близость порождает великое зло»[299].
Деятельность Счетной палаты, еще одного высшего органа государственного управления, имевшей меньше персонала, регламентировал ордонанс, принятый в январе 1320 г. в Вивье-ан-Бри. Ее сфера деятельности была очень обширна: на Иванов день и на Рождество она проверяла отчеты местных сборщиков налогов, комиссаров-ревизоров и ведомства двора, а также контролировала дары, фонды и разные милости. Она разрешала споры, возникавшие в результате оплаты счетов, а также занималась экстраординарными финансами (десятинами, габелью), пока в 1390 г. не была создана Налоговая палата (Соur des aides). Функционирование Палаты регламентировалось ордонансом за октябрь 1320 г., который, помимо прочего, предписывал хорошо охранять двери, чтобы не допускать вторжения тех, кто будет мешать работе: «Поскольку некоторые прелаты, бароны и прочие члены нашего совета не раз приходят в означенную Палату, чтобы говорить с вами о посторонних вещах, то вам часто мешают, что может повредить вашей добросовестной работе»[300]. Тихо, идет счет!
В начале царствования Филиппа Длинного персонал этой знаменитой Палаты состоял всего из восьми магистров счетов, три из которых считались председателями (souverains). Клирики и миряне (три рыцаря и один горожанин) имели равную численность. Потом численный состав немного вырос, поскольку дел становилось все больше. Магистрам и председателям стало помогать одиннадцать счетоводов (clercs des comptes), или мелких клерков, и десятка два нотариев. Ведущей фигурой в Camera compotorum несколько лет был овернский купец Жеро Гейт, «Жерар де ла Гетт», достаточно богатый, чтобы между 1316 и 1320 г. ссудить королю огромную сумму в 439 тыс. ливров! Получив в 1319 г. дворянство, позже он тоже попал под колесо Фортуны — в начале царствования Карла IV его арестовали и замучили до смерти.
С функционированием ведомства королевского двора (Hotel du roi) теперь можно познакомиться ближе, благодаря тому, что были изданы три ордонанса (за июль и декабрь 1316 г. и за ноябрь 1317 г.) и сохранились счета Сокровищницы. Службы ведомства двора отвечали за содержание королевского жилища, за соблюдение престижного монархического декора, за питание и развлечение двора. Различные служащие, назначаемые королем, распределялись по различным «ремеслам» (metiers), или «службам» (ministeria), и причислялись к хлебохранилищу, службе виночерпия, фруктохранилищу, кухне, королевским покоям, конюшне. В целом ведомство двора Филиппа V включало в себя около пятисот человек, к которым надо добавить еще двести, служивших королеве и «детям Франции». Эти служащие принадлежали к слугам постольку, поскольку часть жалованья получали натурой, им полагались подарки к праздникам и они носили «ливреи». Их содержание обходилось так дорого, что в одном только 1329 г. на них было потрачено 300 тыс. ливров! Эти расходы возлагались на кассу ведомства двора, то есть Денежную палату (Chambre aux deniers), пополнявшуюся только за счет ресурсов домена. Таким образом, это было нечто вроде хозяйственного отдела. Создание Сокровищницы (Argenterie) в 1315 г. избавило Денежную палату от контроля над королевским имуществом и драгоценностями. Хранитель сокровищницы (argentier) — этой должности было уготовано большое будущее — должен был также отвечать за мебель и одежду и заниматься подготовкой праздников. Во времена, когда монархия бюрократизировалась, каждый день о ее «семейном и сельском происхождении напоминало» красочное зрелище двора, где вокруг монарха теснились домочадцы и где делались жесты, имевшие важное символическое значение. Король вкушал еду — и с ним его народ; король развлекался — и вместе с ним это дружно делало все королевство. Тут служили литургию королевского тела.
К королевскому дому (la maison du roi) относились также службы, не считавшиеся домашними: совет, канцелярия и придворное ведомство прошений (