ных облигаций, что иллюстрирует разрыв между значением, придаваемым собственнической идеологии, и значением, придаваемым образованию. Напомним также, что в период 1980-2020 годов государственные расходы на образование в основных европейских странах составляли около 6 процентов национального дохода. Это показывает, насколько сильно изменилась ситуация в течение двадцатого века, а также возможность расхождений между странами и неравенства между социальными группами в рамках общей модели растущих инвестиций в образование. Британская система, в частности, остается системой сильного социального и образовательного расслоения, с резкими различиями между богатыми частными школами и государственными школами и гимназиями, которые объясняют некоторое отставание Британии в производительности, несмотря на дополнительные расходы на школьное образование с конца 1990-х годов.
Низшие классы США остались позади с 1980 года
Как Соединенные Штаты, которые были пионерами всеобщего доступа к начальному и среднему образованию и которые до начала двадцатого века были значительно более эгалитарными, чем Европа, с точки зрения распределения доходов и богатства, после 1980 года стали самой неэгалитарной страной в развитом мире до такой степени, что сами основы их предыдущего успеха теперь находятся под угрозой? Мы узнаем, что центральную роль в этих изменениях сыграла образовательная траектория страны - в частности, тот факт, что вступление в эпоху высшего образования сопровождалось особенно экстремальной формой образовательного расслоения.
Не стоит преувеличивать значение эгалитарных корней страны. У Соединенных Штатов всегда были неоднозначные отношения с равенством: более эгалитарные, чем в Европе, в некоторых отношениях, но гораздо более неэгалитарные в других, особенно из-за ассоциации с рабством. Как отмечалось ранее, американская "социал-демократия" может проследить свои идеологические истоки в форме социального нативизма: Демократическая партия долгое время была сегрегационной партией, когда дело касалось черных, и эгалитарной партией, когда дело касалось белых. В четвертой части мы более подробно рассмотрим эволюцию избирательных коалиций в США и Европе в двадцатом и начале двадцать первого века. В частности, мы проанализируем, в какой степени эти различия помогают объяснить, почему развитие социального и фискального государства было более ограниченным в США, чем в Европе, и будут ли аналогичные расовые и этнорелигиозные факторы играть сопоставимую роль в европейском контексте в будущем.
В любом случае, еще в 1950-х годах неравенство в США было близко или ниже, чем в такой стране, как Франция, в то время как производительность (и, следовательно, уровень жизни) была в два раза выше. Напротив, в 2010-х годах США стали гораздо более неэгалитарными, в то время как их преимущество в производительности полностью исчезло (рис. 11.1-11.4). Тот факт, что европейские страны, такие как Германия и Франция, догнали США по производительности труда, не совсем удивителен. Как только эти страны в послевоенный период обзавелись большим бюджетным потенциалом и начали инвестировать значительные средства в образование и, в целом, в социальные расходы и государственную инфраструктуру, следовало ожидать, что они преодолеют отставание в образовании и экономике. Рост неравенства в США вызывает большее недоумение. В частности, если в 1950-х годах уровень жизни беднейших 50 процентов американцев был выше, чем у аналогичной группы в Европе, то к 2010-м годам ситуация полностью изменилась.
С самого начала отметим, что существует множество причин краха относительного положения низших классов Америки; эволюция системы образования - лишь одна из них. Вся социальная система и способ подготовки и отбора работников должны нести свою долю вины. Но я хочу подчеркнуть, что мое употребление слова "крах" не является преувеличением. В период с 1960 по 1980 год нижние 50 процентов распределения доходов получали около 20 процентов национального дохода, но в 2010-2015 годах эта доля сократилась почти вдвое и составила всего 12 процентов. Доля верхнего центиля изменилась в противоположном направлении - с едва ли 11 процентов до более чем 20 процентов (рис. 11.5). Для сравнения отметим, что хотя неравенство в Европе с 1980 года также увеличилось: значительно выросла доля верхнего центиля и снизилась доля нижней половины населения, что отнюдь не осталось незамеченным в общем климате вялого роста, порядки величин не одинаковы. В частности, доля совокупного дохода, направляемая в нижние 50 процентов в Европе, остается значительно большей, чем доля, направляемая в верхний центиль (рис. 11.6).
РИС. 11.5. Падение доли нижних 50 процентов в США, 1960-2015 гг.
Интерпретация: Доля нижних 50 процентов распределения доходов снизилась с примерно 20 процентов от общего дохода в США в 1970-х годах до 12-13 процентов в 2010-х годах. За тот же период доля верхнего центиля выросла с 11 процентов до 20-21 процента. Источники и серии: piketty.pse.ens.fr/ideology.
Отметим также, что нет абсолютно никаких оснований считать, что такое расхождение между США и Европой было неизбежным. Эти два региона сопоставимы по размеру: в 2015 году население США составляло около 320 миллионов человек, а население Западной Европы - около 420 миллионов. Уровни развития и производительности труда схожи. Мобильность рабочей силы выше в США благодаря большей языковой и культурной однородности, что, по общему мнению, способствует конвергенции доходов. США собирают налоги на федеральном уровне (как подоходный налог, так и налог на имущество) и проводят крупные федеральные социальные программы (такие как пенсии и медицинское страхование), чего нельзя сказать о Европе. Очевидно, что в Европе более важную роль играют уравновешивающие факторы, связанные с социальной, фискальной и образовательной политикой на национальном уровне.
Сегодня хорошо известно, что взрыв неравенства в США с 1980 года был вызван беспрецедентным ростом очень высоких доходов, особенно знаменитого "1 процента". Действительно, чтобы доля верхнего центиля в общем доходе превысила долю нижних 50 процентов, необходимо и достаточно, чтобы средний доход первой группы был в пятьдесят раз выше среднего дохода второй. Именно это и произошло (рис. 11.7). До 1980 года средний доход верхнего центиля был примерно в двадцать пять раз больше среднего дохода нижних 50 процентов (примерно 400 000 долларов в год для верхнего центиля против 15 000 долларов для нижних 50 процентов). В 2015 году средний доход верхнего центиля более чем в восемьдесят раз превышает доход нижних 50 процентов: $1,3 млн против $15 000 (все суммы выражены в постоянных долларах 2015 года).
РИС. 11.6. Низкие и высокие доходы в Европе, 1980-2016 гг.
Интерпретация: Доля нижних 50 процентов по доходам снизилась с 26 процентов от общего дохода в Западной Европе в начале 1980-х годов до 23 процентов в 2010-х годах. За тот же период доля верхнего центиля выросла с 7 до 10 процентов. Источники и серии: piketty.pse.ens.fr/ideology.
Однако, без сомнения, самым поразительным явлением здесь был не рост одного процента, а падение нижних 50 процентов. Опять же, это ни в коем случае не было неизбежным: увеличение доли верхнего центиля могло произойти за счет тех, кто находится чуть ниже их, людей из девяностого-девяностого центиля или из средних 40 процентов (пятидесятого-девяностого центиля). Но дело в том, что это произошло почти полностью за счет нижних 50 процентов. Особенно удручает тот факт, что с конца 1960-х годов в Соединенных Штатах почти полностью застопорился располагаемый доход нижних 50 процентов населения. До вычета налогов и трансфертов средний доход нижних 50 процентов составлял в конце 1960-х годов около $15 000 на взрослого человека в год, и примерно на таком же уровне он оставался в конце 2010-х годов (в долларах 2015 года), т.е. спустя полвека. Это весьма примечательно, особенно с учетом значительных изменений в экономике и обществе США за это время (включая резкий рост производительности труда). В условиях, отличавшихся безудержным дерегулированием финансовой системы, стагнация заработной платы неизбежно увеличила задолженность беднейших домохозяйств и хрупкость банковской системы, что способствовало финансовому кризису 2008 года.
РИС. 11.7. Низкие и высокие доходы в США, 1960-2015 гг.
Интерпретация: В 1970 году средний доход 50 процентов самых бедных составлял $15 200 в год на взрослого человека, а доход 1 процента самых богатых - $403 000, т.е. соотношение составляло 1 к 26. В 2015 году средний доход 50 процентов самых бедных составлял $16 200, а 1 процента самых богатых - $1 305 000, то есть соотношение составило 1 к 81. Все суммы приведены в долларах 2015 года. Источники и серии: piketty.pse.ens.fr/ideology.
Если мы теперь примем во внимание налоги и трансферты, то обнаружим, что положение нижних 50 процентов улучшается лишь незначительно (рис. 11.8). Сначала мы рассмотрим результаты, полученные, если ограничимся денежными трансфертами, включая талоны на питание , которые, строго говоря, не являются наличными, но, тем не менее, предоставляют большую свободу использования, чем большинство натуральных трансфертов. Мы обнаружили, что средний доход не сильно отличается после уплаты налогов и трансфертов, что означает, что налоги, уплачиваемые нижними 50 процентами (особенно в форме косвенных налогов), примерно равны получаемым ими денежным трансфертам (включая талоны на питание).
РИС. 11.8. Низкие доходы и трансферты в США, 1960-2015 гг.
Интерпретация: Выраженный в постоянных долларах 2015 года, средний годовой доход до уплаты налогов и трансфертов беднейших 50 процентов населения в период с 1970 по 2015 год оставался на уровне около $15 000 на взрослого человека. То же самое происходит после уплаты налогов (включая косвенные налоги) и денежных трансфертов (включая продовольственные талоны), причем налоги и трансферты примерно уравновешивают друг друга. В 2010-2015 годах этот показатель увеличивается до $20 000, если включить в него трансферты в натуральной форме в виде расходов на здравоохранение. Источники и серии: piketty.pse.ens.fr/ideology.