Равенство в образовании - корень современного роста
Наконец, отметим, что стагнация инвестиций в образование в богатых странах с 1980-х годов может помочь объяснить не только рост неравенства, но и замедление экономического роста. В США национальный доход на душу населения рос со скоростью 2,2% в год в период 1950-1990 годов, но замедлился до 1,1% в период 1990-2020 годов. При этом неравенство увеличилось, а максимальная ставка подоходного налога снизилась в среднем с 72 процентов в период 1950-1990 годов до 35 процентов в период 1990-2020 годов (рис. 11.12-11.13). В Европе мы также обнаружили, что рост был наиболее сильным в период 1950-1990 годов, когда неравенство было ниже, а фискальная прогрессивность выше (рис. 11.14-11.15). В Европе исключительный рост в 1950-1990 годах можно отчасти объяснить необходимостью наверстать упущенное во время двух мировых войн. Однако это не относится к США: рост в период 1910-1950 годов был сильнее, чем в 1870-1910 годах, а рост в период 1950-1990 годов был даже более быстрым, чем в 1910-1950 годах, но затем темпы роста снизились вдвое в период 1990-2020 годов.
Эта суровая историческая реальность может многому нас научить. В частности, она исключает ряд ошибочных диагнозов. Во-первых, сильно прогрессивные налоги явно не являются препятствием для быстрого роста производительности при условии, что верхние ставки применяются к достаточно высоким уровням доходов и богатства. Если бы ставки порядка 80-90 процентов применялись, например, ко всем, кто хоть немного выше среднего уровня, вполне возможно, что эффект был бы иным. Но когда максимальные ставки применяются только к очень высоким уровням дохода и богатства (обычно к верхнему или полупроцентному), исторические данные свидетельствуют о том, что вполне возможно сочетание высокопрогрессивных налогов, низкого неравенства и высокого роста. Сильно прогрессивная налоговая система, которая была введена в двадцатом веке, помогла положить конец крайней концентрации богатства и доходов, наблюдавшейся в конце девятнадцатого и начале двадцатого веков, и это сокращение неравенства открыло путь к более сильному росту, чем когда-либо прежде. Как минимум, это должно убедить всех в том, что очень высокий уровень неравенства, существовавший до Первой мировой войны, никак не был необходим для роста, как утверждала в то время большая часть элиты. Все также должны согласиться с тем, что консервативная революция Рейгана 1980-х годов была провальной: рост в США упал вдвое, и мнение о том, что в отсутствие консервативных реформ он упал бы еще больше, не слишком правдоподобно.
РИС. 11.12. Рост и неравенство в США, 1870-2020 гг.
Интерпретация: В США рост национального дохода на душу населения снизился с 2,2 процента в год с 1950 по 1990 год до 1,1 процента с 1990 по 2020 год, в то время как доля верхнего центиля национального дохода выросла с 12 до 18 процентов за тот же период. Источники и серии: piketty.pse.ens.fr/ideology.
РИС. 11.13. Рост и прогрессивное налогообложение в США, 1870-2020 гг.
Интерпретация: В США ежегодный рост национального дохода на душу населения снизился с 2,2 процента с 1950 по 1900 год до 1,1 процента с 1990 по 2020 год, в то время как верхняя предельная ставка подоходного налога снизилась за тот же период с 72 процентов до 35 процентов. Источники и серии: piketty.pse.ens.fr/ideology.
РИС. 11.14. Рост и неравенство в Европе, 1870-2020 гг.
Интерпретация: В Западной Европе рост национального дохода на душу населения снизился с 3,3 процента в 1950-1990 годах до 0,9 процента в 1990-2020 годах, в то время как доля верхнего центиля национального дохода выросла за тот же период с 8 до 11 процентов (в среднем по Германии, Великобритании и Франции). Источники и серии: piketty.pse.ens.fr/ideology.
РИС. 11.15. Рост и прогрессивный налог в Европе, 1870-2020 гг.
Интерпретация: В Западной Европе ежегодный рост национального дохода на душу населения снизился с 3,3 процента в 1950-1990 годах до 0,9 процента в 1990-2020 годах, а верхняя предельная ставка подоходного налога снизилась за тот же период с 68 до 49 процентов (в среднем по Германии, Великобритании и Франции). Источники и серии: piketty.pse.ens.fr/ideology.
И последнее, но не менее важное: историческая роль, которую сыграло лидерство Америки в области образования в девятнадцатом и большей части двадцатого века, показывает, насколько важными были эгалитарные инвестиции в обучение и образование. Почему Соединенные Штаты были более продуктивными, чем Европа в XIX и начале XX века, и почему их экономика развивалась быстрее? Не потому, что права собственности были лучше защищены или налоги были ниже; налоги были низкими везде, а права собственности нигде не были защищены лучше, чем во Франции, Великобритании и других странах Европы. Ключевым моментом является то, что Соединенные Штаты в XIX и XX веках имели пятидесятилетнюю фору над Европой в плане всеобщего начального, а затем и среднего образования. Это преимущество закончилось к концу двадцатого века, а вместе с ним закончился и разрыв в производительности труда. В более общем плане, в период 1950-1990 годов во всех богатых странах наблюдался исключительно высокий уровень инвестиций в образование, намного выше, чем в предыдущие периоды, что может помочь объяснить необычно высокий уровень роста. Напротив, стагнация инвестиций в образование в период 1990-2020 годов, несмотря на то, что все большее число студентов отправлялось в университеты, соответствует более медленному росту производительности.
Подведем итог: в свете истории последних двух столетий образовательное равенство сыграло более важную роль в экономическом развитии, чем сакрализация неравенства, собственности и стабильности. В целом, история демонстрирует повторяющийся риск "ловушки неравенства", с которой сталкивались многие общества на протяжении веков. Элитный дискурс склонен переоценивать стабильность, и особенно увековечивание существующих прав собственности, в то время как развитие часто требует переопределения отношений собственности и открытия возможностей для новых социальных групп. Отказ британской и французской элиты от перераспределения богатства и инвестиций в образование и социальное государство продолжался до Первой мировой войны. Этот отказ основывался на сложных идеологических конструкциях, как это происходит и сегодня в США. История показывает, что перемены могут наступить только тогда, когда социальная и политическая борьба сочетается с глубоким идеологическим обновлением.
Социал-демократия и справедливое налогообложение: Упущенная возможность
Обратимся теперь к вопросу о справедливом налогообложении, который приведет к вопросу о выходе за пределы национального государства. Мы видели трудности, с которыми столкнулись социал-демократические общества, когда они пытались пересмотреть нормы справедливой собственности и образования после 1980 года, когда основная программа национализации перестала быть привлекательной и мир вступил в эпоху высшего образования. Те же политико-идеологические ограничения мешали новому мышлению о налогах. Партии левого толка - социал-демократы, социалисты, лейбористы, демократы - склонны были пренебрегать фискальной доктриной и справедливым налогообложением. Резкий рост прогрессивного подоходного налога и налога на наследство в период 1914-1945 гг. в целом произошел как чрезвычайная реакция и никогда не был полностью интегрирован в партийную доктрину ни интеллектуально, ни политически. Это отчасти объясняет хрупкость созданных фискальных институтов и те вызовы, которые были брошены им в 1980-х годах.
В целом, социалистическое движение выросло как ответ на вопрос о режиме собственности с целью национализации частных фирм. Этот акцент на государственной собственности на средства производства, который оставался сильным среди французских социалистов и британских лейбористов вплоть до 1980-х годов, имел тенденцию препятствовать рассмотрению других вопросов, таких как прогрессивные налоги, совместное управление и самоуправление. Одним словом, вера в централизацию государства как единственный способ преодоления капитализма иногда приводила к игнорированию вопросов, связанных с налогами, включая то, что должно облагаться налогами и по каким ставкам, а также вопросы разделения власти и права голоса в компаниях.
Среди недостатков социал-демократического анализа налоговых вопросов следует особо отметить два момента. Во-первых, левые партии не смогли способствовать развитию международного сотрудничества, необходимого для защиты и расширения прогрессивного налогообложения; более того, иногда они способствовали фискальной конкуренции, которая оказалась разрушительной для самой идеи фискальной справедливости. Во-вторых, размышления о справедливом налогообложении слишком часто пренебрегали идеей прогрессивного налога на богатство, несмотря на его важность для любой амбициозной попытки выйти за рамки частного капитализма, особенно если он используется для финансирования всеобщего накопления капитала и содействия большей циркуляции богатства. Как мы увидим далее, справедливое налогообложение требует соблюдения баланса между тремя законными и взаимодополняющими формами прогрессивного налогообложения: налогами на доход, наследство и богатство.
Социал-демократия и трансцендентность капитализма и национального государства
Социал-демократия двадцатого века всегда была интернационалистской в принципе, но гораздо менее интернационалистской в политической практике. Как мы видели в главе 10, именно с такой критикой Ханна Арендт выступила в 1951 году против социал-демократов первой половины двадцатого века. С таким же успехом ее можно отнести и к их преемникам во второй половине века. После 1950 года социал-демократические движения сосредоточились на построении фискального и социального государства в узких рамках национального государства. Хотя они достигли несомненного успеха, они не пытались по-настоящему разработать новые федеральные или транснациональные политические формы (такие как социальные, демократические и эгалитарные аналоги транснациональных колониальных, большевистских и нацистских режимов, проанализированных Арендт). Поскольку социал-демократия не смогла достичь постнациональной солидарности или фискальности (о чем свидетельствует отсутствие единой европейской фискальной и социальной политики), она ослабила то, что построила на национальном уровне, поставив под угрозу свою социальную и политическую базу.