Следует помнить, однако, что Север изначально не собирался требовать немедленной отмены рабства на Юге (тем более расового равенства). Центральным вопросом был статус новых территорий на западе. Линкольн и республиканцы хотели, чтобы они были свободными, потому что это была известная им модель развития, и они могли видеть весь потенциал Запада как части интегрированной континентальной и глобальной экономики. "Великий внутренний регион... уже насчитывает более 10 000 000 человек, а через пятьдесят лет будет насчитывать 50 000 000 человек, если этому не помешает какая-либо политическая глупость или ошибка", - заявил Линкольн в Конгрессе в 1862 году, добавив, что это процветание требует создания единой нации, поскольку этот обширный внутренний регион «не имеет морского побережья, нигде не касается океана. Будучи частью одной нации, ее жители сейчас находят и могут всегда находить путь в Европу через Нью-Йорк, в Южную Америку и Африку через Новый Орлеан, а в Азию через Сан-Франциско; но разделите нашу общую страну на две нации, как это задумано нынешним мятежом, и каждый житель этого великого внутреннего региона окажется отрезанным от одного или нескольких этих выходов, возможно, не физическим барьером, а неудобными и обременительными торговыми правилами». Напротив, южане опасались, что если свободным штатам будет позволено развиваться на Западе, то рабовладельческие штаты окажутся в меньшинстве в Соединенных Штатах, неспособные защитить свой особый образ жизни (это суждение было не совсем ошибочным). Рабы стали бежать все чаще, и хотя Закон о беглых рабах, принятый Конгрессом в 1850 году, значительно усилил предыдущие законы, обязав власти свободных штатов помогать охотникам за рабами в розыске их предполагаемой собственности и предусматривая жесткие тюремные сроки для тех, кто был осужден за помощь беглым рабам, южные штаты чувствовали, что им нужна прочная политическая коалиция для защиты своей экономической модели в долгосрочной перспективе.
Линкольн был избран в ноябре 1860 года под обещание отказаться от распространения рабства на новые штаты Запада. В конце 1860 и начале 1861 года он неоднократно заявлял, что просит лишь безоговорочного признания того факта, что новые штаты будут свободными, а также начала чрезвычайно постепенного процесса эмансипации на Юге с компенсацией рабовладельцам - процесса, который, если бы он был принят, мог бы продлить рабство до 1880 или 1900 года, если не дольше. Но южане, подобно белым меньшинствам в Южной Африке и Алжире в двадцатом веке, отказались уступить большинству, которое они считали далеким и чуждым их миру; вместо этого они выбрали отделение. Южная Каролина проголосовала за выход из Союза в декабре 1860 года, а к февралю 1861 года к ней уже присоединились еще шесть штатов, образовав Конфедеративные Штаты Америки. Линкольн все еще сохранял надежду на диалог, но в апреле 1861 года, вскоре после инаугурации нового президента, конфедераты захватили форт Самтер в гавани Чарльстона, Южная Каролина, захватив находившиеся там федеральные войска, что не оставило Линкольну иного выбора, кроме как начать войну или согласиться на раздел страны.
Спустя четыре года и более 600 000 погибших (то есть больше, чем во всех других конфликтах, в которых участвовали Соединенные Штаты, включая две мировые войны, Корею, Вьетнам и Ирак), война была закончена: армии Конфедерации капитулировали в мае 1865 года. Учитывая ущерб, нанесенный южными войсками, выплата компенсации бывшим рабовладельцам была немыслима. Чтобы заручиться поддержкой чернокожего населения для армии Союза, Линкольн убедил Конгресс принять в апреле 1864 года Тринадцатую поправку, эмансипирующую рабов (без какой-либо компенсации ни рабовладельцам, ни рабам); она была ратифицирована всеми штатами, включая южные штаты, оккупированные армиями Севера, в декабре 1865 года. Было ясно сказано, что поправка не несет в себе никаких последствий, касающихся политических, социальных или экономических прав освобожденных рабов. В начале 1865 года военные власти Союза действительно намекнули освобожденным рабам, что после окончания войны они получат "сорок акров земли и мула"; если бы эта программа была принята по всей стране, это было бы равносильно масштабному аграрному перераспределению. Конгресс не принял закона о компенсации рабам, а лозунг "сорок акров и мул" стал символом обмана и лицемерия янки.
О невозможности постепенной отмены и компенсации в США
Могла ли постепенная отмена с компенсацией рабовладельцам, как это предложил Линкольн Югу в 1860-1861 годах, сработать в Соединенных Штатах? Учитывая суммы, поставленные на карту, это кажется маловероятным без очень большого (и крайне маловероятного) перевода средств с Севера на юг рабовладельцам, или же без очень длительного переходного периода, растянувшегося до самого конца девятнадцатого века или первых десятилетий двадцатого. Если бы не война или восстания рабов (трудно представить, потому что доля рабов была меньше, чем в Вест-Индии), наиболее вероятным результатом было бы продолжение рабовладельческой системы. Поскольку на карту были поставлены мощные интересы, а рабовладельческий режим процветал и быстро расширялся в 1860 году, Юг не был готов принять мирный конец рабства.
Чтобы лучше понять, о каких суммах идет речь, вспомните, что компенсация, выплаченная британцами в 1833 году, обошлась налогоплательщикам примерно в 5 процентов ВВП, что очень много, несмотря на то, что количество рабов было меньше (около 3 процентов населения Великобритании в то время), а ВВП на душу населения в Великобритании был чрезвычайно высоким для той эпохи. В то время рабы были очень ценным активом, и рыночная цена раба обычно составляла примерно десять-двенадцать лет эквивалентной зарплаты свободного работника. Что это дает в сегодняшних терминах? Предположим, что раб выполняет работу, за которую свободному работнику заплатили бы 30 000 евро (2 500 евро в месяц, или примерно среднюю зарплату во Франции и Западной Европе сегодня), и предположим, что этот труд приносит работодателю раба по крайней мере такой же доход. Тогда продажная цена раба составит от 300 000 до 360 000 евро. Легко понять, что в обществе, где рабы составляли практически всю рабочую силу, их рыночная стоимость могла достигать астрономических величин, потенциально достигая семи или восьми лет годового производства (700-800 процентов национального дохода). Напомним, что в 1825 году Франция наложила на Гаити долг, эквивалентный трем годам национального дохода Гаити, но при этом оставалась убежденной, что идет на жертвы по сравнению с тем, какую прибыль приносили рабы в Сен-Доминго.
В случае американского Юга, где рабы составляли около трети населения, существует множество источников, которые рассказывают нам о том, как цена на рабов менялась в зависимости от возраста, пола и производительности. Недавние исследования показали, что в 1860 году рыночная стоимость рабов превысила 250 процентов годового дохода южных штатов и приблизилась к 100 процентам годового дохода всех штатов. Если бы компенсация была выплачена, пришлось бы увеличить государственный долг, и налогоплательщики были бы обременены выплатой процентов и основной суммы долга на десятилетия.
В итоге, чтобы освободить рабов, не разорив их владельцев, стране в целом пришлось бы нести финансовое бремя. Бывшие рабовладельцы стали бы держателями облигаций, которым налогоплательщики США (включая бывших рабов) должны были бы выплатить значительный долг. Именно это и произошло в Великобритании и Франции (с особым случаем Гаити), за исключением того, что в Соединенных Штатах суммы, поставленные на карту, были значительно больше, учитывая масштабы рабовладельческой системы. Напомним, что ежегодные государственные расходы на образование на всех уровнях власти не превышали 1 процента от национального дохода ни в одной стране в XIX веке. Таким образом, федеральный долг в размере 100 процентов национального дохода означал бы более чем столетние инвестиции в образование, не говоря уже о том, что только проценты по этому долгу (примерно 5 процентов национального дохода) в пять раз превысили бы сумму налоговых поступлений, потраченных на все начальные школы, средние школы, колледжи и университеты страны. Обратите внимание, что долг, возникший во время Гражданской войны - первый крупный федеральный долг в истории США, возникший в результате мобилизации, содержания и вооружения более 2 миллионов солдат Союза в течение пяти лет - составил 2,3 миллиарда долларов в 1865 году, или около 30 процентов национального дохода США, что в то время казалось гигантской суммой; погашение этого долга стало источником сложных политических конфликтов в последующие десятилетия. Чтобы выплатить компенсацию бывшим рабовладельцам по рыночным ценам, потребовалось бы в три или четыре раза больше затрат на саму войну. Разумно думать, что люди, участвовавшие в этом процессе, не были дураками: когда Линкольн в 1860-1861 годах предложил отмену рабства с компенсацией, все знали, что настоящая компенсация невозможна: та или иная сторона сочла бы суммы неприемлемыми. Поэтому главный вопрос заключался в том, отложить ли решение проблемы на потом или немедленно заморозить распространение рабства на новые штаты на Западе. Южные рабовладельцы отвергли последний вариант.
Кроме того, интересно отметить, что и Джефферсон, и Мэдисон пытались оценить стоимость компенсации в 1810-х годах; оба обнаружили, что она была бы огромной (порядка годового национального дохода того времени). Оба также представили предложения по изысканию такой суммы. По их мнению, это можно было сделать, продав от трети до половины всей земли, находящейся в общественном владении, особенно новых земель на Западе. Это означало бы передачу огромных поместий на новых территориях бывшим рабовладельцам, поместий, которые заменили бы небольшие семейные фермы поселенцев, переезжавших в то время на эти территории, что вызвало бы значительную социальную и политическую напряженность. Подобные предложения время от времени рассматривались в период с 1820 по 1860 год, но трудно представить себе обстоятельства, при которых коалиция большинства, готовая пойти на риск, могла бы быть собрана на федеральном уровне без радикального изменения политической системы.