вах.
В восемнадцатом веке, когда англичане готовились продвинуться вглубь страны, Индия была разделена на множество государств, возглавляемых индуистскими и мусульманскими князьями. Ислам начал проникать в северо-западную Индию уже в восьмом-десятом веках, что привело к основанию первых королевств, а затем к захвату Дели турецко-афганскими династиями в конце двенадцатого века. Затем Делийский султанат расширился и трансформировался в тринадцатом и четырнадцатом веках, после чего новые волны турко-монгольской иммиграции привели к основанию империи Великих Моголов, которая господствовала на Индийском субконтиненте с 1526 по 1707 год. Государство Моголов, возглавляемое из Агры, а затем Дели мусульманскими правителями, было многоконфессиональным и полиглотным. Помимо индийских языков, на которых говорило подавляющее большинство населения и индуистская элита, двор Моголов говорил на персидском, урду и арабском. Государство Моголов было сложной и шаткой структурой, явно исчерпавшей свою энергию к 1707 году и постоянно оспариваемой индуистскими королевствами, такими как империя Маратхов, первоначально располагавшаяся в современной Махараштре (с центром в Мумбаи), а затем распространившая свое влияние на северную и западную Индию между 1674 и 1818 годами. Именно в этом контексте соперничества между мусульманскими, индуистскими и многоконфессиональными государствами и постепенного упадка империи Великих Моголов британцы постепенно взяли власть в свои руки, сначала под эгидой акционеров Ост-Индской компании с 1757 по 1858 год, а затем под властью Индийской империи с 1858 по 1947 год. Империя была напрямую связана с британской короной и парламентом после того, как мятеж сипаев 1857 года показал Лондону необходимость прямого управления. В 1858 году британцы воспользовались возможностью свергнуть последнего императора Великих Моголов, чья империя сократилась до небольшой территории в окрестностях Дели, но который все еще символизировал моральный авторитет и подобие суверенитета страны в глазах индуистских и мусульманских повстанцев, искавших его защиты в своих попытках организовать восстание против европейского колонизатора.
В целом, очень долгая совместная история индусов и мусульман в Индии, начиная с Делийского султаната конца двенадцатого века и заканчивая окончательным падением империи Великих Моголов в девятнадцатом, породила уникальный культурный и политический синкретизм на индийском субконтиненте. Значительное меньшинство военной, интеллектуальной и торговой элиты Индии постепенно приняло ислам и заключило союзы с завоевателями - турко-афганцами и турко-монголами, численность которых была весьма незначительной. По мере того как в XVI веке мусульманские султанаты расширяли свое господство в центре и на юге Индии за счет индуистских королевств, особенно империи Виджаянагара (современная Карнатака), они устанавливали тесные связи с индуистской элитой и литературными кругами, связанными с различными дворами, включая ученых-браминов, работавших на мусульманских султанов, и персидских летописцев, часто посещавших дворцы. Их связи с европейскими колонизаторами были еще более тесными, особенно с португальцами, которые основали колонии (прежде всего в Гоа и Каликуте) на индийском побережье после 1510 года и которые стремились одержать верх над мусульманскими королями и встать на сторону империи Виджаянагара, отказавшись от предложения императора о браке. Вражда между индусами и мусульманами также существовала, особенно потому, что многие принявшие ислам были выходцами из низших слоев индуистского общества и рассматривали обращение как способ бегства от иерархической и инегалитарной кастовой системы. Мусульмане все еще перепредставлены в беднейших слоях индийского общества; в четвертой части этой книги мы увидим, что отношение индусских националистов к бедным мусульманам было ключевой структурной особенностью индийской политики с конца двадцатого века до настоящего времени, в некоторых отношениях сравнимой с недавними конфликтами в Европе (с той важной разницей, что в Индии мусульмане жили веками, тогда как в Европе их присутствие датируется лишь несколькими десятилетиями).
На данном этапе отметим лишь, что благодаря имперским переписям, проводившимся каждые десять лет с 1871 по 1941 год и продолжавшимся после обретения независимости с 1951 по 2011 год, мы можем измерить эволюцию религиозного разнообразия страны (рис. 8.2). Мы видим, что мусульмане составляли примерно 20 процентов от 250 миллионов человек, учтенных в первых двух переписях, в 1871 и 1881 годах, и что эта доля выросла до 24 процентов в 1931 и 1941 годах благодаря более высокой рождаемости среди мусульман. В 1951 году, в первой переписи населения, организованной независимой Республикой Индия, доля мусульман снизилась до 10 процентов из-за раздела страны : Пакистан и Бангладеш, где проживало большинство мусульман, перестали быть частью Индии и поэтому больше не включались в перепись, к тому же после раздела произошли масштабные перемещения индусов и мусульман. С тех пор доля мусульман немного выросла (опять же благодаря несколько более высокой рождаемости), достигнув 14 процентов в переписи 2011 года из более чем 1,2 миллиарда жителей.
РИС. 8.2. Религиозная структура Индии, 1871-2011 гг.
Интерпретация: В ходе переписи 2011 года 80% населения Индии были объявлены индуистами, 14% - мусульманами и 6% - представителями других религий (сикхи, христиане, буддисты, не исповедующие никакой религии и т.д.). Эти показатели составляли 75, 20 и 5 процентов в колониальной переписи 1871 года; 72, 24 и 4 процента в переписи 1941 года; 84, 10 и 6 процентов в первой переписи независимой Индии в 1951 году (после раздела с Пакистаном и Бангладеш). Источники и серии: piketty.pse.ens.fr/ideology.
Религии, отличные от индуизма и ислама, составляли около 5 процентов населения во время каждой переписи с 1871 по 2011 год. Среди них в основном сикхи, христиане и буддисты (в примерно сопоставимых количествах), а также лица, не исповедующие никакой религии (которых очень мало - всегда менее 1 процента). Однако следует помнить, что колониальные переписи и, в меньшей степени, переписи, проведенные после обретения независимости, основаны на сложном сочетании самопровозглашенной идентичности и идентичности, присвоенной агентами и администраторами переписи. Если человек явно не принадлежал к какой-либо из перечисленных религий (мусульманин, сикх, христианин или буддист), по умолчанию его классифицировали как "индус" (поскольку индусы составляли 72-75% населения в колониальную эпоху и 80-84% в эпоху независимости), даже если человек принадлежал к группе изгоев, подвергавшихся дискриминации со стороны индусов, включая низшие касты, бывших неприкасаемых и аборигенов.
Поэтому подавляющее "индуистское" большинство отчасти искусственно и скрывает огромные различия в статусе, идентичности и религиозной практике в рамках индуистского политеизма, особенно потому, что различные группы не имеют одинакового доступа к церемониям и храмам. Ислам, христианство и буддизм претендуют на роль эгалитарных религий (в которых каждый имеет одинаковый доступ к Богу или мудрости, независимо от происхождения или социального класса), по крайней мере, в теории, поскольку на практике эти религии также разработали трифункциональные и патриархальные идеологии, которые структурируют социальный и политический порядок и оправдывают социальное неравенство и половое разделение труда и функций. Индуизм более явно связывает религию с социальной организацией и классовым неравенством. Позже я подробнее расскажу о том, как индуистские касты определялись и измерялись в колониальных переписях, а также о том, как в независимой Индии появились новые категории, "зарегистрированные касты" (SC) и "зарегистрированные племена" (ST), которые составляют примерно 25 процентов населения в последних переписях. Целью, конечно, было исправление старой дискриминации, но с риском того, что эти новые категории могут стать постоянными. Прежде чем рассматривать этот вопрос, нам необходимо лучше понять происхождение кастовой системы.
Индия и четвертичный порядок: Брамины, кшатрии, вайшьи, шудры
Изучая европейские орденские общества, мы узнали, что самые ранние тексты, дающие официальное выражение трифункциональной организации общества, с религиозным классом (oratores), классом воинов (bellatores) и классом рабочих (laboratories), были написаны епископами в Англии и Франции в десятом и одиннадцатом веках. Истоки трифункциональной идеи в Индии берут начало гораздо раньше. Функциональные классы в индуистской системе называются варнами, и варны появляются как четыре части бога Пуруши в санскритских религиозных текстах ведической эпохи, самые древние из которых датируются вторым тысячелетием до нашей эры. Но основополагающим текстом является Манусмрити, или Свод законов Ману, - сборник законов, написанный на санскрите между вторым веком до нашей эры и вторым веком нашей эры и постоянно пересматриваемый и комментируемый с тех пор. Это был нормативный политический и идеологический текст. Его авторы описывали, как, по их мнению, должно быть организовано общество, и в частности, как, по их мнению , господствующие и трудовые классы должны подчиняться правилам, установленным религиозной и воинской элитой. Это ни в коем случае не фактическое или историческое описание индийского общества на момент его написания или в любое другое время после него. Это общество включало в себя тысячи социальных микроклассов и профессиональных гильдий, а политический и социальный порядок постоянно оспаривался восстаниями доминирующих классов и регулярным появлением новых классов воинов, которые выходили из рядов, неся новые обещания гармонии, справедливости и стабильности - иногда с эффектом, иногда нет, как в христианской Европе и других частях мира.
В основе "Манусмрити" лежит описание прав и обязанностей нескольких варн, или социальных классов, роль которых определена в первых главах. Брамины выполняли функции жрецов, ученых и литераторов; кшатрии были воинами, ответственными за поддержание порядка и обеспечение безопасности общества; вайшьи были земледельцами, скотоводами, ремесленниками и торговцами; шудры были низшим уровнем работников, единственной миссией которых было обслуживание трех других классов. Другими словами, это была явно четвертичная, а не троичная система, в отличие от теоретического трехфункционального порядка средневекового христианства. На практике, однако, христианская система включала крепостных до относительно позднего времени, по крайней мере, до XIV века в Западной Европе и почти до конца XIX на Востоке, так что трудовой класс действительно включал две подгруппы (свободные рабочие и подневольные рабочие), как в Индии. Кроме того, следует отметить, что схема, изложенная в "Манусмрити", была теоретической; на практике граница между вайшьями и шудрами, работниками разного статуса и неравных обязанностей, часто была размыта. В зависимости от контекста можно предположить, что это различие примерно соответствовало различию между фермерами, владеющими собственной землей, и безземельными сельскими работниками, или, в Европе, различию между свободными крестьянами и крепостными.