они могут быть быстрыми. Кроме того, не существует культурной или цивилизационной сущности, которая располагает одни страны к равенству, а другие - к неравенству. Существуют лишь конфликтные социально-политические траектории, на которых различные социальные группы и люди с разной чувствительностью внутри каждого общества пытаются выработать последовательные идеи социальной справедливости, основанные на их собственном опыте и событиях, свидетелями которых они были.
На примере Соединенного Королевства мы видели, как фундамент для прогрессивного налогообложения и перераспределения богатства и доходов был заложен в ходе социальной борьбы, начавшейся в начале XIX века с расширения избирательного права. Решающий поворот произошел к концу века в ходе дебатов вокруг ирландского вопроса и "заочных помещиков", подъема рабочего движения и, наконец, Народного бюджета и падения Палаты лордов в 1909-1911 годах.
Что касается Соединенных Штатов, мы уже отмечали ранее, как Демократическая партия, которая была ярым сегрегационистом на Юге, пыталась в 1870-х и 1880-х годах объединить чаяния белого рабочего класса, мелких фермеров и недавних итальянских и ирландских иммигрантов, нападая на эгоизм северо-восточных финансовых и промышленных элит и призывая к более справедливому распределению богатства. В 1890-х годах Популистская партия (официально называемая Народной партией) выдвигала кандидатов на платформе перераспределения земли, кредитования мелких фермеров и противостояния влиянию акционеров, владельцев и крупных корпораций на федеральное правительство. Популисты так и не добились власти, но они сыграли центральную роль в борьбе за реформирование федеральной налоговой системы, что привело к принятию в 1913 году Шестнадцатой поправки, за которой последовало голосование в том же году за введение федерального подоходного налога, а затем, в 1916 году, федерального налога на недвижимость. До этого ни один из налогов не был разрешен Конституцией США, как указал Верховный суд США в 1894 году, когда он отменил закон, одобренный демократическим большинством. Поскольку внести поправки в Конституцию непросто (поправки должны быть одобрены большинством в две трети голосов обеих палат Конгресса, а затем ратифицированы тремя четвертями штатов), потребовалась мощная мобилизация населения, и принятие поправки свидетельствует об интенсивности требований фискальной и экономической справедливости. Это был период, известный в США как "позолоченный век", когда промышленные и финансовые состояния накапливались в невообразимых ранее масштабах, и людей беспокоила власть, которой обладали Джон Д. Рокфеллер, Эндрю Карнеги, Дж. П. Морган и им подобные. Требование большего равенства становилось все более настойчивым. Появление новой федеральной налоговой системы, основанной на прямом прогрессивном налогообложении доходов и имущества, в стране, финансируемой в основном за счет таможенных пошлин, где федеральное правительство до этого играло ограниченную роль, также во многом обязано роли партий и особенно демократов в мобилизации избирателей и интерпретации их требований.
Интересно отметить, что в конце XIX - начале XX века Соединенные Штаты были в числе лидеров международной кампании в пользу подоходного налога. В частности, многочисленные книги и статьи американского экономиста Эдвина Селигмана, опубликованные в период с 1890 по 1910 год и посвященные прогрессивному подоходному налогу, были переведены на многие языки и вызвали страстные дебаты. В исследовании 1915 года о распределении богатства в США (первой комплексной работе на эту тему) статистик Уиллфорд Кинг обеспокоен тем, что страна становится все более неэгалитарной и отдаляется от своего первоначального идеала первопроходца.
В 1919 году президент Американской экономической ассоциации Ирвинг Фишер пошел еще дальше. Он решил посвятить свое "президентское обращение" вопросу неравенства и прямо заявил своим коллегам, что растущая концентрация богатства находится на грани того, чтобы стать главной экономической проблемой Америки. Если не принять меры, Соединенные Штаты могут вскоре стать такими же неэгалитарными, как старая Европа (которая считалась олигархической по духу и, следовательно, противоречащей американскому пути). Фишер был встревожен оценками Кинга. Тот факт, что "2 процента населения владеют более чем 50 процентами богатства" и что "две трети населения почти ничем не владеют", показался ему "недемократическим распределением богатства", угрожающим самой основе американского общества. Вместо того чтобы вводить произвольные ограничения на долю прибыли или доходность капитала - решения, которые Фишер привел в пример, чтобы опровергнуть их, - было бы предпочтительнее, по его мнению, взимать большой налог на самые крупные наследства. Более конкретно, он выдвинул идею налога, равного одной трети стоимости наследства, передаваемого в первом поколении, двум третям во втором поколении и 100 процентам, если наследство сохраняется в течение трех поколений. Это конкретное предложение не было принято, но факт остается фактом: в 1918-1920 годах (при президентстве демократа Вудро Вильсона) ставки в размере более 70 процентов были применены к самой высокой группе доходов раньше, чем в любой другой стране (рис. 10.11). Когда в 1932 году был избран Франклин Д. Рузвельт, интеллектуальная основа для создания далеко идущей системы прогрессивного налогообложения в США была уже давно заложена.
Возвышение фискального и социального государства
Режим неравенства в Европе в девятнадцатом веке и до 1914 года отвергал прогрессивное налогообложение и обходился ограниченными общими налоговыми поступлениями. В восемнадцатом и девятнадцатом веках европейские государства были финансово состоятельными по сравнению с государственными структурами предыдущих веков или с современными османскими и китайскими государствами (см. главу 9). Но они были фискально бедны по сравнению с государствами двадцатого века - периода, который ознаменовал собой решающий скачок вперед для фискального государства. Помимо вопроса о прогрессивном налогообложении, рост фискального и социального государства сыграл центральную роль в трансформации обществ собственности в социал-демократические общества.
Основные порядки величины следующие. Общие фискальные поступления, включая все прямые и косвенные налоги, социальные взносы и другие обязательные платежи всех видов (на всех уровнях власти, включая центральное государство, региональные правительства, органы социального обеспечения и т.д.), составляли менее 10 процентов национального дохода в Европе и США в конце XIX и начале XX века. Затем налоговые поступления выросли примерно до 20 процентов в 1920-х годах и до 30 процентов в 1950-х годах, после чего стабилизировались с 1970-х годов на уровнях, которые существенно различаются в разных странах: около 30 процентов национального дохода в США, 40 процентов в Великобритании, 45 процентов в Германии и 50 процентов во Франции и Швеции (рис. 10.14). Заметим, однако, что ни одна богатая страна не смогла развиваться при налоговых поступлениях, ограниченных 10-20 процентами национального дохода, и что сегодня никто не предлагает вернуться к уровню налогообложения XIX века. В настоящее время дискуссии обычно ведутся вокруг стабилизации уровня налогообложения, его незначительного снижения или более или менее значительного повышения; речь никогда не идет о снижении налогов до четвертой или пятой части от их нынешнего уровня, что означало бы возвращение к девятнадцатому веку.
РИС. 10.14. Рост фискального государства в богатых странах, 1870-2015 гг.
Интерпретация: Общие налоговые поступления (все налоги, сборы и социальные взносы вместе взятые) составляли менее 10 процентов национального дохода в богатых странах в XIX веке и до Первой мировой войны, затем резко возросли с 1910 по 1980 год, после чего стабилизировались на уровне, который варьировался в зависимости от страны: около 30 процентов в США, 40 процентов в Великобритании и 45-55 процентов в Германии, Франции и Швеции. Источники и серии: piketty.pse.ens.fr/ideology.
Многие исследования показали, что рост фискального государства не препятствовал экономическому росту (этот факт хорошо виден на рис. 10.14). Более того, наоборот: фискальное государство сыграло центральную роль в модернизации и развитии экономики в Европе и США в течение ХХ века. Новые налоговые поступления финансировали расходы, необходимые для развития, включая (по сравнению с прошлым) масштабные и относительно эгалитарные инвестиции в здравоохранение и образование и социальные расходы на борьбу со старением населения (например, пенсии) и стабилизацию экономики и общества во время рецессии (посредством страхования по безработице и других социальных трансфертов).
Если усреднить данные по различным европейским странам, то окажется, что увеличение налоговых поступлений в период с 1900 по 2010 год почти полностью объясняется ростом социальных расходов на образование, здравоохранение, пенсии и другие трансфертные и замещающие доходы выплаты (рис. 10.15). Отметим также исключительную важность периода 1910-1950 годов в изменении роли государства. В начале 1910-х годов государство поддерживало порядок и обеспечивало соблюдение прав собственности как внутри страны, так и за рубежом (и в колониях), как оно это делало на протяжении всего XIX века. Регальные расходы (на армию, полицию, суды, общее управление и базовую инфраструктуру) поглощали почти все налоговые поступления: примерно 8 процентов национального дохода из общих поступлений в 10 процентов, а все остальные расходы вместе взятые составляли менее 2 процентов национального дохода (из которых менее 1 процента шло на образование). К началу 1950-х годов в Европе уже существовали основные элементы социального государства, когда общие налоговые поступления превышали 30 процентов национального дохода, а расходы на образование и социальную сферу составляли две трети от общей суммы, вытесняя доминировавшие ранее царские расходы. Эти потрясающие перемены стали возможны только благодаря радикальной трансформации политико-идеологического баланса сил в период 1910-1950 годов, когда войны, кризисы и революции выявили пределы саморегулируемого рынка и показали необходимость социальной интеграции экономики.