Глава сорок восьмая. Триединая формула
Капитал – прибыль (предпринимательский доход плюс процент), земля – земельная рента, труд – заработная плата: вот триединая формула, которая охватывает все тайны общественного процесса производства.
Далее, поскольку процент, как это показано раньше, выступает как специфический, характерный продукт капитала, а предпринимательский доход в противоположность проценту – как независимая от капитала заработная плата, то указанная триединая формула точнее сводится к следующей:
Капитал – процент, земля – земельная рента, труд – заработная плата; в этой формуле прибыль, форма прибавочной стоимости, специфически характеризующая капиталистический способ производства, благополучно устраняется.
При ближайшем рассмотрении этого экономического триединства мы находим следующее.
Во-первых, мнимые источники богатства, которым можно располагать каждый год, относятся к совершенно различным сферам и не имеют ни малейшего сходства между собой. Они относятся друг к другу примерно так же, как нотариальные пошлины, свекла и музыка.
Капитал, земля, труд! Но капитал – это не вещь, а определенное, общественное, принадлежащее определенной исторической формации общества производственное отношение, которое представлено в вещи и придает этой вещи специфический общественный характер. Капитал – это не просто сумма материальных и произведенных средств производства. Капитал – это превращенные в капитал средства производства, которые сами по себе столь же являются капиталом, как золото или серебро сами по себе – деньгами. Монополизированные определенной частью общества средства производства, обособившиеся по отношению к живой рабочей силе продукты и условия приведения в действие самой этой рабочей силы, – вот что в силу этой противоположности персонифицируется в капитале. Не только продукты рабочих, превратившиеся в самостоятельные силы, продукты как поработители и покупатели своих производителей, но также и общественные силы и будущая… <нрзб> форма этого труда противостоят им как свойства их продукта. Следовательно, мы имеем здесь определенную, на первый взгляд весьма мистическую, общественную форму одного из факторов исторически сложившегося общественного процесса производства.
А теперь рядом с этим земля, неорганическая природа как таковая, «rudis indigestaque moles», то есть во всей ее первозданности. Стоимость – это труд. Поэтому земля не может создать прибавочной стоимости. Абсолютное плодородие почвы не приводит к чему-либо другому, кроме как к тому, что известное количество труда дает известный, обусловливаемый естественным плодородием почвы продукт. Различие в плодородии почвы приводит к тому, что одни и те же количества труда и капитала, следовательно, одна и та же стоимость, выражаются в различных количествах земледельческих продуктов; следовательно, эти продукты имеют различные индивидуальные стоимости. Выравнивание этих индивидуальных стоимостей в рыночные стоимости приводит к тому, что «преимущества более плодородных земель по сравнению с менее плодородными переходят от земледельца или потребителя к земельному собственнику» (Ricardo D. On the Principles of Political Economy, and Taxation. London, 1821, p. 62).
И, наконец, в качестве «третьего в союзе» фигурирует простой призрак – труд [die Arbeit], который есть не что иное, как абстракция, и как таковой вообще не существует или, если мы возьмем <нрзб> – производительная деятельность человека вообще, посредством которой он осуществляет обмен веществ с природой, не только лишенная всякой общественной формы и определенного характера, но выступающая просто в ее естественном бытии, независимо от общества, отрешенно от каких бы то ни было обществ и, как выражение жизни и утверждение жизни, общая еще для необщественного человека и человека, получившего какое-либо общественное определение.
…в качестве «третьего в союзе»… – Маркс цитирует здесь балладу Ф. Шиллера «Порука». Согласно ее сюжету, третьим в союз к двум друзьям, готовым погибнуть друг за друга, просится сиракузский тиран Дионисий. В античном первоисточнике друзья отказывают тирану, потому что, во-первых, дружба – это дар богов, а во-вторых, один из друзей – тираноборец. У Шиллера финал открытый.
…Дифференциальная рента связана с относительным плодородием земель, следовательно, со свойствами, которые возникают из почвы как таковой. Но поскольку она, во-первых, покоится на различии индивидуальных стоимостей продуктов различных категорий земли, это есть лишь то определение, которое мы только что упомянули; поскольку она, во-вторых, покоится на отличной от этих индивидуальных стоимостей регулирующей общей рыночной стоимости, это будет общественный, осуществляющийся при посредстве конкуренции закон, который не имеет никакого отношения ни к земле, ни к различным степеням ее плодородия.
Очень емко и доходчиво свою позицию по дифференциальной земельной ренте и средней прибыли на капитал Маркс излагает в письме к Энгельсу от 2 августа 1862 г. (М.,1963).
Глава пятидесятая. Видимость, создаваемая конкуренцией
Уже было показано, что стоимость товаров, или регулируемая всей их стоимостью цена производства, распадается на:
1) Ту часть стоимости, которая возмещает постоянный капитал или представляет прошлый труд, потребленный в форме средств производства при изготовлении товара; иными словами, стоимость или цену средств производства, вошедших в процесс производства товара. Здесь мы имеем всегда в виду не отдельный товар, а товарный капитал, то есть ту форму, в которой представлен продукт капитала за определенный отрезок времени, например за год; отдельный товар образует лишь элемент товарного капитала, и стоимость его распадается на те же самые составные части, что и стоимость товарного капитала;
2) Ту часть стоимости, которая составляет переменный капитал, измеряющий собой доход рабочего и превращающийся для последнего в его заработную плату, которую рабочий, следовательно, воспроизвел в этой переменной части стоимости капитала; короче, часть стоимости, в которой представлена оплаченная часть труда, вновь присоединенного в производстве товара к первой, постоянной части стоимости;
3) Прибавочную стоимость, то есть ту часть стоимости товарного продукта, в которой представлен неоплаченный, или прибавочный, труд. Эта последняя часть стоимости принимает, в свою очередь, самостоятельные формы, которые в то же время являются формами дохода: форму прибыли на капитал (процент на капитал как таковой и предпринимательский доход с капитала как функционирующего капитала) и форму земельной ренты, которая достается собственнику земли, участвующей в процессе производства. Составные части 2) и 3), то есть та составная часть стоимости, которая всегда принимает форму дохода – в виде заработной платы (конечно, лишь после того, как последняя предварительно прошла через форму переменного капитала), прибыли и ренты – отличается от постоянной составной части 1) тем, что к ней сводится вся та стоимость, в которой овеществляется труд, вновь присоединенный к этой постоянной части, к средствам производства товара. Если же оставить в стороне постоянную часть стоимости, то окажется верным утверждение, что стоимость товара, поскольку она, следовательно, представляет вновь присоединенный труд, всегда разлагается на три части, образующие три формы дохода – на заработную плату, прибыль и ренту, соответствующие величины стоимости которых, то есть те соответственные доли, которые эти величины составляют от всей стоимости, определяются различными, специфическими, выведенными выше законами. Но было бы неверно обратное утверждение, что стоимость заработной платы, прибыль и рента образуют самостоятельные, конституирующие элементы стоимости, путем соединения которых получается, – если оставить в стороне постоянную составную часть, – стоимость товара; иными словами, неверно было бы утверждение, что они образуют слагаемые составные части товарной стоимости или цены производства.
Нетрудно увидеть, в чем тут разница.
Пусть стоимость продукта капитала, равного 500, будет 400с + 100v + 150m = 650; 150m распадается, в свою очередь, на 75 единиц прибыли + 75 единиц ренты. Допустим, далее, во избежание ненужных затруднений, что это капитал среднего строения, так что его цена производства совпадает с его стоимостью; совпадение, всегда имеющее место, коль скоро продукт этого отдельного капитала рассматривается как продукт соответствующей его величине части совокупного капитала.
Здесь заработная плата, измеряемая переменным капиталом, составляет 20 % авансированного капитала; прибавочная стоимость, исчисленная на весь капитал, – 30 %, а именно 15 % прибыли и 15 % ренты. Вся та составная часть стоимости товара, в которой овеществлен вновь присоединенный труд, равна 100v + 150m = 250. Величина ее не зависит от того, что она распадается на заработную плату, прибыль и ренту.
Соотношение этих последних частей показывает нам, что рабочая сила, оплаченная сотней, скажем, фунтов стерлингов, доставила количество труда, выражающееся в сумме денег, равной 250 ф. ст. Мы видим отсюда, что рабочий выполнил прибавочного труда в 11/2 раза больше, чем труда для самого себя. Если рабочий день = 10 часам, то он работал 4 часа на себя и 6 часов на капиталиста. Итак, труд рабочих, оплаченных 100 ф. ст., выражается в денежной стоимости 250 ф. ст. За исключением этой стоимости в 250 ф. ст. ничего не приходится делить между рабочим и капиталистом, между капиталистом и земельным собственником. Такова вся стоимость, вновь присоединенная к стоимости средств производства, равной 400. Поэтому произведенная указанным образом и определяемая количеством овеществленного в ней труда товарная стоимость в 250 составляет предел тех дивидендов, которые рабочий, капиталист и земельный собственник могут извлечь из этой стоимости в форме доходов: заработной платы, прибыли и ренты.
Пусть капитал с тем же самым органическим строением, то есть с тем же самым отношением между примененной живой рабочей силой и приведенным в движение постоянным капиталом, вынужден платить 150 ф. ст. вместо 100 ф. ст. за ту же самую рабочую силу, приводящую в движение постоянный капитал, равный 400; пусть, далее, прибавочная стоимость распадается также в новой пропорции на прибыль и ренту. Так как предполагается, что теперь переменный капитал в 150 ф. ст. приводит в движение ту же самую массу труда, какая раньше приводилась в движение капиталом в 100 ф. ст., то вновь произведенная стоимость была бы по-прежнему = 250 и стоимость всего продукта по-прежнему = 650, но мы имели бы тогда 400c + 150v + 100m; и эти 100m распадались бы, скажем, на 45 единиц прибыли и 55 единиц ренты.
Пропорция, в которой вся вновь произведенная стоимость распределяется теперь между заработной платой, прибылью и рентой, была бы совершенно иная; совершенно иной была бы также величина всего авансированного капитала, хотя он приводит в движение ту же самую совокупную массу труда, что и раньше. Заработная плата составила бы 273/11 %, прибыль – 82/11, рента – 10 % авансированного капитала; следовательно, вся прибавочная стоимость составила бы несколько больше 18 %.
Вследствие повышения заработной платы изменилась бы величина неоплаченной части всего труда, а тем самым и величина прибавочной стоимости. При десятичасовом рабочем дне рабочему приходилось бы теперь 6 часов работать на себя и лишь 4 часа на капиталиста.
Билль о десятичасовом рабочем дне касался только несовершеннолетних работников и женщин, вступил в силу 1 мая 1848 г. В реальности он исполнялся далеко не везде, многие фабриканты даже заставляли родителей своих несовершеннолетних работников подписывать петиции против билля. В этих петициях утверждалось, что столь короткий рабочий день толкает детей на путь преступности и разврата, ведь «праздность – мать всех пороков».
Итак, обособление и разложение стоимости, ежегодно присоединяемой вновь к средствам производства или к постоянному капиталу при помощи вновь применяемого труда, – обособление этой вновь созданной стоимости и разложение ее на различные формы дохода: на заработную плату, прибыль и ренту, нисколько не изменяет границы самой стоимости, той суммы стоимости, которая распределяется между этими различными категориями; совершенно так же, как изменение отношения между этими отдельными частями не может изменить их суммы, этой данной величины стоимости. Данное число 100 остается всегда тем же самым, разложим ли мы его на 50 + 50, или на 20 + 70 + 10, или на 40 + 30 + 30. Та часть стоимости продукта, которая распадается на эти доходы, как и постоянная часть стоимости капитала, определяется стоимостью товаров, то есть количеством труда, овеществленного в них в каждом данном случае. Таким образом, во-первых, дана масса товарной стоимости, распределяющаяся между заработной платой, прибылью и рентой, – дана, следовательно, абсолютная граница суммы отдельных частей стоимости этих товаров. Во-вторых, что касается самих отдельных категорий, то их средние и регулирующие границы также даны. Заработная плата образует базис такого их ограничения. Она, с одной стороны, регулируется естественным законом; ее минимальная граница дана физическим минимумом жизненных средств, необходимых рабочему для сохранения и воспроизводства своей рабочей силы, – дана, следовательно, определенным количеством товаров. Стоимость этих товаров определяется рабочим временем, которое требуется для их воспроизводства, и, тем самым, той частью труда, вновь присоединяемого к средствам производства, или той частью каждого рабочего дня, которую рабочий употребляет для производства и воспроизводства эквивалента стоимости этих необходимых жизненных средств. Если, например, средняя стоимость его жизненных средств за день равняется 6 часам среднего труда, то он должен в среднем работать на себя 6 часов в день. Действительная стоимость его рабочей силы отклоняется от этого физического минимума; она бывает различна в зависимости от климата и уровня общественного развития; она зависит не только от физических, но и от исторически развившихся общественных потребностей, которые становятся второй природой. Но в каждой стране и в каждый данный период эта регулирующая средняя заработная плата является данной величиной. Таким образом, стоимость всех остальных доходов получает границу. Она всегда равна стоимости, в которой воплощается весь рабочий день (который здесь совпадает со средним рабочим днем, так как он охватывает всю массу труда, приведенную в движение совокупным общественным капиталом), минус та часть его, которая воплощается в заработной плате. Ее граница, следовательно, дана границей той стоимости, в которой выражается неоплаченный труд, то есть количеством этого неоплаченного труда. Если та часть рабочего дня, которую рабочий затрачивает на воспроизводство стоимости своей заработной платы, находит свою крайнюю границу в физическом минимуме заработной платы, то другая часть рабочего дня – та, в которой представлен прибавочный труд, а следовательно, и та часть стоимости, которая выражает собой прибавочную стоимость, – находит свою границу в физически возможном максимуме рабочего дня, то есть в том совокупном количестве ежедневного рабочего времени, которое рабочий вообще может дать при условии сохранения и воспроизводства своей рабочей силы. Так как в настоящем исследовании речь идет о распределении той стоимости, в которой представлен весь труд, вновь присоединяемый в течение года, то рабочий день может рассматриваться здесь как величина постоянная, и предполагается как таковая, независимо от того, много или мало он отклоняется от своего физически возможного максимума. Абсолютная граница той части стоимости, которая образует прибавочную стоимость и распадается на прибыль и земельную ренту, таким образом, дана; она определяется величиной неоплаченной части рабочего дня, остающейся за вычетом оплаченной его части, следовательно, той частью стоимости всего продукта, в которой этот прибавочный труд воплощается. Если мы назовем, как я это сделал, прибылью прибавочную стоимость, ограниченную этими пределами и исчисленную на весь авансированный капитал, то прибыль эта, рассматриваемая со стороны ее абсолютной величины, равна прибавочной стоимости, и, следовательно, границы ее определены столь же закономерно, как и границы этой последней. Но высота нормы прибыли также есть величина, заключенная в известные границы, определяемые стоимостью товаров. Она есть отношение совокупной прибавочной стоимости к совокупному общественному капиталу, авансированному на производство. Если этот капитал = 500 (скажем, миллионов), а прибавочная стоимость = 100, то 20 % образуют абсолютную границу нормы прибыли. Распределение общественной прибыли соответственно этой норме между капиталами, вложенными в различные сферы производства, создает отклоняющиеся от стоимостей товаров цены производства, которые и являются действительно регулирующими средними рыночными ценами.
По Марксу, несмотря на отклонение отдельных цен от отдельных стоимостей, сумма цен всех товаров совпадает с их общей стоимостью, т. е. с количеством труда, содержащегося в общей массе товаров. В условиях анархии рынка сведение стоимости к цене происходит сложным образом, и закон стоимости проявляется при общем подсчете и взаимном погашении частных колебаний.
Глава пятьдесят первая. Отношения распределения и производственные отношения
Итак, стоимость, вновь присоединяемая ежегодно при помощи вновь присоединяемого труда, – а следовательно, и часть годового продукта, в которой представлена эта стоимость и которая может быть выделена из валовой стоимости продукта, – распадается на три части, принимающие формы трех различных доходов, формы, выражающие одну часть этой стоимости, как принадлежащую или достающуюся владельцу рабочей силы, другую – владельцу капитала, а третью – владельцу земельной собственности. Следовательно, это – отношения или формы распределения, так как они выражают те отношения, в которых вся вновь произведенная стоимость распределяется между владельцами различных факторов производства.
Согласно обычному взгляду, эти отношения распределения являются естественными отношениями, отношениями, вытекающими из природы всякого общественного производства, из законов человеческого производства вообще. Конечно, нельзя отрицать, что докапиталистические общества обнаруживают иные способы распределения, но эти последние истолковываются как неразвитые, несовершенные и замаскированные, не достигшие своего наиболее чистого выражения и высшей формы, как иначе окрашенные разновидности этих естественных отношений распределения.
В таком представлении правильно лишь одно: в любом общественном производстве (например, в естественно сложившихся индийских общинах или в более искусственно развившемся коммунизме перуанцев) всегда может быть проведено различие между той частью труда, продукт которой входит в непосредственное индивидуальное потребление производителей и членов их семьи и, – оставляя в стороне часть, идущую на производительное потребление, – другой частью труда, которая всегда есть прибавочный труд, продукт которой всегда служит удовлетворению общих общественных потребностей, как бы ни распределялся этот прибавочный продукт и кто бы ни функционировал в качестве представителя этих общественных потребностей. Следовательно, тождество различных способов распределения сводится лишь к тому, что они тождественны, когда мы отвлекаемся от их различий и специфических форм и фиксируем внимание только на их единстве в противоположность различиям.
…искусственно развившемся коммунизме перуанцев… – Маркс имеет в виду государство инков, известное также как Тауантинсуйу и существовавшее на территории современного Перу до середины XVI в. Денежные и вообще торговые отношения в этой аграрной империи были сведены к минимуму, вся экономика управлялась государством, широко применялся рабский труд.
Глава пятьдесят вторая. Классы
Собственники одной только рабочей силы, собственники капитала и земельные собственники, соответственными источниками доходов которых является заработная плата, прибыль и земельная рента, следовательно, наемные рабочие, капиталисты и земельные собственники образуют три больших класса современного общества, покоящегося на капиталистическом способе производства.
В Англии современное общество с точки зрения его экономической структуры получило, бесспорно, наиболее широкое, наиболее классическое развитие. Однако и здесь указанное классовое деление не выступает еще в чистом виде. Даже и здесь средние и переходные ступени везде затемняют строгие границы между классами (правда, в деревне несравненно меньше, чем в городах). Впрочем это безразлично для нашего исследования. Мы видели, что постоянная тенденция и закон развития капиталистического способа производства состоит в том, что средства производства все больше и больше отделяются от труда, что распыленные средства производства все больше концентрируются в большие группы, что, таким образом, труд превращается в наемный труд, а средства производства – в капитал. И этой тенденции соответствует, с другой стороны, самостоятельное отделение земельной собственности от капитала и труда, то есть превращение всякой земельной собственности в форму земельной собственности, соответствующую капиталистическому способу производства.
Ближайший вопрос, на который мы должны ответить, таков: что образует класс, – причем ответ этот получится сам собой, раз мы ответим на другой вопрос: благодаря чему наемные рабочие, капиталисты и земельные собственники образуют три больших общественных класса?
Есть немалая историческая ирония в том, что главная книга теоретика классовой борьбы обрывается как раз на определении классов, которое в точном виде Марксом так и не было дано. В русскоязычном марксизме такое определение появится только у В. И. Ленина в его статье про первый субботник («Великий почин». М., 1919). По Марксу, товарная форма продукта и денежная форма товара маскируют классовое подчинение. Классовое общество построено на частном присвоении коллективной рабочей силы. Капиталист так же зависим от законов воспроизводства капитала, как и рабочий, хоть они и находятся на противоположных полюсах классовой вселенной. Буржуа с неизбежностью будет стремиться покупать чужой труд как можно дешевле, чтобы продавать его результаты как можно дороже. Буржуазия – это не психотип или стиль жизни, а функция монетарного универсума, легко меняющая внешние атрибуты. Пролетариат в классовом обществе также может выглядеть очень по-разному.
Между этими классовыми полярностями умещается сложный социальный ландшафт промежуточных слоев и множество смешанных статусов. Да и внутри двух антагонистичных классов никогда не будет строгой однородности и всегда будут различимы конкурирующие внутриклассовые группы. Маркс считал, что политическая судьба промежуточных групп – выбирать в решающие моменты один из двух классовых полюсов как «свой». О классовой идентичности марксисты разных оттенков всегда будут спорить. Кто такие, например, топ-менеджеры, особо приближенные к владельцам корпораций? Их оплата труда явно завышена и, оставаясь формально нанятыми, они в политическом и психологическом отношении становятся «членами семьи» крупной буржуазии, сливаются с ней и разделяют ее историческую судьбу. Очевидна классовая солидарность буржуазии, которая держится прежде всего на поддержании эксплуатации совокупного труда совокупным капиталом и стремлении к сохранению средней нормы прибыли. Доход с капитала есть вознаграждение за владение огромными суммами денег, т. е. классовая привилегия в чистом виде. Классовая разница и сводится, собственно, не к специализации, а к привилегии.
Маркс верил, что по мере развития капитализма политическая роль наемных работников будет усиливаться, их объективный конфликт с нанимателями – расти, а число и роль промежуточных групп («средних классов») – уменьшаться. В итоге все общество разделится на сторонников буржуазии или пролетариата, которые схватятся в финальном поединке.
Правящий класс вынужден выдавать свой интерес за всеобщий, но конфликт между производительными силами и производственными отношениями в классовом обществе фатален и неразрешим. Однако классы не вечны и сама логика развития производств покончит с ними при помощи социальной революции. Со строго марксистской точки зрения так называемый средний класс, конечно, не может всерьез считаться классом, так как он объединен не своей ролью в системе производства, а общим уровнем потребления и стилем жизни, которые могут быть обеспечены самыми разными экономическими источниками. Но левые могут употреблять это понятие чисто публицистически, описательно, имея в виду социальное место, а вовсе не функцию в обменно-производственной механике системы. В этом смысле и сам Маркс писал о «средних классах».