[9]. Разумеется, мы выиграем еще больше, если они понизят таможенные пошлины у себя, но при условии, что будем действовать в одиночку. Наши национальные интересы совпадают с национальными интересами других стран, а не конфликтуют между собой.
Считаю, что нам будет намного лучше, если мы начнем переход к свободной торговле в одностороннем порядке, как это сделала в XIX веке Англия, отменив свои Хлебные законы. Наше политическое и экономическое могущество вырастет от этого многократно, как это произошло тогда с Англией. Мы великая страна, которой стыдно вести торг с Люксембургом, чтобы снизить пошлины на люксембургские товары или одним росчерком пера сделать безработными тысячи китайских беженцев, вводя квоту на импорт текстиля из Гонконга. Нам надо быть верными своему предназначению. Поэтому мы должны будем задавать темп движения, а не дожидаться остальных стран.
В этой главе я рассмотрел таможенные пошлины как самый простой пример, однако, как уже отмечалось, другие виды ограничений могут еще больше мешать торговле. Мы должны избавиться от всех ограничений. Их можно быстро и постепенно снять, если принять законы, по которым все квоты на импорт и прочие количественные ограничения, независимо от того, введены они нами или на них «добровольно» согласились другие страны, будут ежегодно повышаться на 20 % до тех пор, пока не потеряют всякий смысл, и их получится полностью отменить. А все таможенные пошлины начнут ежегодно снижаться на одну десятую от их нынешнего уровня в течение 10 лет.
Эти меры станут одним из самых эффективных средств укрепления свободы у нас и в других странах.
Вместо того чтобы предоставлять экономическую помощь иностранным государствам, тем самым поддерживая идеи социализма, вводя в то же время ограничения на импорт товаров, которые эти страны произвели, и препятствуя тем самым свободному предпринимательству, мы должны занять последовательную и принципиальную позицию. Нам следует заявить остальным странам: «Мы верим в свободу и хотим жить по законам свободного мира. Никто не заставляет вас быть свободными, это ваш личный выбор. Но мы предлагаем всем вам равноправное сотрудничество. Наш рынок открыт для вас. Продавайте на нем все, что хотите и что можете продать, покупайте на вырученные от продаж деньги все, что хотите, и тогда свободное сотрудничество между людьми охватит весь мир».
Глава 5Фискальная политика
Со времен «Нового курса» расширение государственного вмешательства на федеральном уровне обосновывали необходимостью государственных расходов на борьбу с безработицей. Это обоснование прошло через несколько стадий. Сначала нам говорили, что расходы государства нужны, чтобы стимулировать экономическую активность под лозунгом Prime the Pump только как временное решение, а когда экономика выйдет из кризиса, то государство прекратит свое вмешательство в экономику.
Первоначальные расходы не смогли ликвидировать безработицу, и в 1937–1938 годах начался новый спад экономической активности. Для оправдания поддержания государственных расходов на высоком уровне придумали теорию «длительного застоя». Ее авторы считали, что экономика достигла стадии зрелости, поэтому почти все возможности для инвестиций уже исчерпаны, а появления новых значительных ожидать не стоит. Тем не менее, частные лица все равно хотят куда-то инвестировать свои деньги, поэтому необходимо, чтобы государство расходовало средства и поддерживало постоянный дефицит. Люди могут вкладывать свои сбережения в ценные бумаги, выпущенные для финансирования дефицита, в то время как государственные расходы обеспечат занятость населения. Эта точка зрения была полностью дискредитирована как теоретическим анализом, так и практикой, в том числе появлением совершенно новых видов частных инвестиций, о которых даже не мечтали авторы теории «длительного застоя». Однако эта теория оставила свое наследство. Ее саму, возможно, уже никто не принимает всерьез, но государственные программы, начатые под ее лозунгами, например Prime the Pump, до сих не отменены и вносят свой вклад в постоянный рост государственных расходов.
В последнее время сторонники роста государственных расходов стали делать основной акцент не на необходимости стимулирования экономики или поддержания длительного застоя, а на обеспечении некоего баланса. Они утверждают, что если частные расходы по какой-либо причине уменьшаются, то государственные должны увеличиться, чтобы не изменилась общая сумма расходов. И, наоборот, если частные расходы увеличиваются, то государственные должны уменьшиться. К сожалению, таким способом нельзя добиться баланса. При любом, даже самом незначительном спаде начинается паника среди очень чутких к изменениям политической обстановки законодателей и чиновников, которые всегда боятся повторения Великой депрессии 1929–1933 годов, и спешно запускают очередную программу федеральных расходов. Многие из этих программ даже не успевают вступить в действие до того, как закончится очередной спад. Если рассматривать вопрос влияния таких программ на общие расходы (об этом мы поговорим дальше), то они больше усиливают следующий за спадом подъем экономики, а не смягчают сам спад. Программы государственных расходов принимаются намного оперативнее, чем сворачиваются после окончания спада и начала подъема, потому что сразу начинаются разговоры, что сокращение государственных расходов угрожает прервать «здоровый» экономический подъем. Поэтому основной вред от теории удержания баланса заключается не в том, что ее применение не уменьшает спад, и не в том, что она вносит инфляционный уклон в государственную политику. В действительности она приводит к постоянному расширению масштабов вмешательства государства в экономику на федеральном уровне и мешает ослаблению бремени федеральных налогов.
Что касается акцента, который делается на использовании федерального бюджета для балансировки, то ирония судьбы состоит в том, что самым нестабильным компонентом национального дохода после войны были как раз федеральные расходы, причем их нестабильность совсем не компенсировала изменения других статей расхода. Федеральный бюджет не только не обеспечил баланс и не смог компенсировать другие факторы флуктуаций, но и стал главным источником возмущений и нестабильности.
Поскольку федеральные расходы теперь составляют значительную долю всех расходов экономики, то действия федерального правительства значительно влияют на состояние экономики. Поэтому в первую очередь необходимо, чтобы государство сначала навело порядок у себя в хозяйстве и приняло меры, обеспечивающие относительную стабильность его собственных расходов, которая значительно уменьшит нестабильность в других секторах экономики. До тех пор, пока государство этого не сделает, чиновники, как в нелепом фарсе, будут вести себя словно строгие учителя, не терпящие никаких возражений школьников. Разумеется, в таком поведении нет ничего необычного, ведь вредная привычка обвинять в своих ошибках других людей не является исключительным свойством государственной администрации.
Даже если согласиться с теми, кто считает, что федеральный бюджет следует использовать в качестве инструмента балансировки (я подробнее разберу это мнение далее), то нет никакой необходимости удерживать бюджет с помощью его расходных статей, поскольку для решения этой задачи подходят и налоговые поступления. Сокращение национального дохода автоматически приводит к непропорционально большому сокращению дохода государства от налогов и таким образом ведет к дефициту бюджета. Во время роста экономики процессы происходят в обратном направлении. Если пойти дальше, то в период спада налоги можно снижать, а в период подъема экономики – повышать. Конечно, политики могут нарушить симметрию этого механизма, ведь им всегда легче провести снижение налогов, чем их повышение.
Если на практике теория балансировки применялась к расходным статьям бюджета, то это происходило из-за других факторов увеличения государственных расходов. В частности, из-за популярной у интеллектуалов идеи о необходимости более активной роли государства в экономике и частной жизни для построения «государства всеобщего благосостояния». Философия «государства всеобщего благосостояния» упростила вмешательство государства в экономику и тем самым сильно помогла сторонникам теории балансировки.
Ситуация была бы совершенно другой, если бы теория балансировки применялась не к расходным статьям бюджета, а к поступлениям от налогов. Представим себе, что каждый спад сопровождался бы снижением налогов и что политическая непопулярность их увеличения во время последующего подъема приводила бы к выступлениям против новых программ государственных расходов и к сокращению ранее начатых программ. В этом случае на федеральные расходы шла бы сейчас гораздо меньшая доля национального дохода, в основном благодаря ослаблению негативного влияния налогов на экономику, которое мешает ее росту.
Сразу же оговорюсь: эта «мечта» не означает моей поддержки теории балансировки. На практике даже если бы результаты применения теории балансировки соответствовали ожиданиям ее сторонников, то баланс достигался бы с задержкой и в ограниченных масштабах. Для того чтобы сделать их эффективным инструментом компенсации факторов флуктуаций, нам нужно заранее и с большим запасом времени предсказывать эти колебания. Даже если не учитывать все политические вопросы, у нас недостаточно знаний фискальной и монетарной политики для того, чтобы с помощью преднамеренных изменений налогов и расходов обеспечить точную работу механизма стабилизации.
Скорее всего, такие изменения только ухудшат ситуацию. Мы ухудшим ее вовсе не из-за того, что будем делать все неправильно. Это легко исправить, просто поступая противоположным образом по отношению к тем действиям, которые сначала казались вполне логичными. Мы сделаем ситуацию хуже из-за того, что добавим значительный элемент случайности к другим факторам нестабильности. Фактически именно так мы и поступали в прошлом, конечно, в дополнение к другим серьезным ошибкам. О фискальной политике можно повторить то же самое, что я писал в другой книге о монетарной политике: «Нам не нужен искусный монетарный водитель экономического автомобиля, постоянно крутящий баранку в попытках проехать опасные повороты. Нам нужен ремень безопасности для монетарного пассажира, который как балласт болтается на заднем сидении и норовит выпасть»