[10].
Для фискальной политики аналог монетарного правила можно сформулировать так: надо составлять программы расходов, ориентируясь только на то, что общество хочет осуществить при помощи государства, а не частного бизнеса, и не пытаться поддержать экономику на уровне прошлого года; планировать ставки налогов так, чтобы налоговых поступлений хватило для покрытия запланированных расходов в среднем за год, и точно так же не пытаться поддержать экономику на уровне прошлого года; избегать беспорядочных изменений как государственных расходов, так и налогов. Разумеется, иногда придется вносить какие-то корректировки. Неожиданное изменение международной обстановки может потребовать увеличения расходов на оборону или же позволит наконец приступить к их сокращению. Такими изменениями объяснялись некоторые (но далеко не все) беспорядочные увеличения и уменьшения федеральных расходов в послевоенный период.
Перед тем как перейти от фискальной политики к другим темам, следует обсудить широко распространенное сейчас мнение, согласно которому увеличение государственных расходов относительно налоговых поступлений в любом случае стимулирует подъем экономики, а их сокращение ведет к ее спаду. Это мнение, на котором основана теория балансировки с помощью фискальной политики, сейчас полностью разделяют многие бизнесмены, профессиональные экономисты и рядовые граждане. Тем не менее его правоту нельзя доказать с помощью только логических соображений. Она никогда не была документально подтверждена практикой и, более того, противоречит всем известным мне эмпирическим данным.
Это мнение выросло из сильно упрощенного кейнсианского анализа. Предположим, что государственные расходы увеличились на 100 долларов, а налоги остались без изменений. Тогда, согласно этому простому анализу, на первом этапе у людей, получивших лишнюю сотню долларов, настолько же вырастут доходы. Будем считать, что из этой сотни они отложат одну треть, а остальные две трети (66,66 доллара) потратят. Но это означает, что на втором этапе кто-то другой увеличит свой доход на эти 66,66 доллара. Затем тоже часть этих денег отложит, а остальное потратит, и так далее до бесконечности. Если на каждом этапе одну треть денег будут откладывать, а две трети – тратить, то, согласно этому анализу, дополнительные 100 долларов государственных расходов в итоге увеличат доходы на 300 долларов. Этот простой кейнсианский анализ предполагает утроение расхода. Естественно, если государственные расходы увеличились только один раз, то эффект от такого увеличения через какое-то время сойдет на нет и первоначальный скачок дохода на 100 долларов завершится постепенным возвращением к прежнему уровню. Однако при постоянном повышении государственных расходов на 100 долларов (например, каждый год), согласно этому анализу, доходы тоже будут каждый год расти на 300 долларов.
Этот простой анализ очень привлекателен, и тем не менее неверен, потому что не учитывает другие последствия увеличения государственных расходов. Если же учитывать все последствия этого увеличения, то окажется, что конечный положительный результат вовсе не гарантирован. И при увеличении государственных расходов доходы могут не только не вырасти на 300 долларов, но и остаться на прежнем уровне. Тогда расходы частных лиц сократятся на те же 100 долларов. Даже если при увеличении государственных расходов доходы повысятся, то могут повыситься и цены. В результате фактические доходы вырастут незначительно или не вырастут вообще. Посмотрим, что неправильно в этом упрощенном кейнсианском анализе.
Прежде всего, упускается из виду, на что именно государство потратит эти 100 долларов. Предположим, оно потратит их на вещи, которые люди до этого приобретали сами, например, на покупку билетов в парк. Эти деньги пойдут на оплату уборки парка. Предположим, уборку парка теперь оплачивает государство. Оно сделало посещение парка «бесплатным». У работников парка зарплата от этого не вырастет и доходы останутся на прежнем уровне, но посетители сэкономят 100 долларов, которые раньше тратились на билеты. Государственные расходы даже на первом этапе не добавляют 100 долларов ни к доходам работников парка, ни его посетителей. Они только предоставляют последним возможность потратить 100 долларов не на парк, а на какие-то иные вещи или развлечения скорее всего, не такие важные для этих людей, как прогулка в парке. Можно ожидать, что эти люди потратят на потребительские товары меньшую часть своего общего дохода, чем прежде, потому что теперь им не надо платить за посещение парка. Трудно с определенностью сказать, насколько меньше будет эта часть. Но даже если согласиться с предположением простого анализа, что люди откладывают треть дополнительного дохода, отсюда не следует, что когда они получают какой-то потребительский товар «бесплатно», то две трети сэкономленных денег тратят на другие потребительские товары. Возможен, конечно, и экстремальный вариант: они станут покупать все те же потребительские товары, которые покупали раньше, и отложат все сэкономленные 100 долларов. В этом случае даже при простом кейнсианском анализе эффект от увеличения государственных расходов сводится к нулю. То есть государственные расходы на 100 долларов увеличиваются, а расходы частных лиц на 100 долларов уменьшаются. Или другой пример: 100 долларов могут быть потрачены государством на постройку дороги, которую в противном случае построила бы за свои деньги частная фирма, чтобы сократить расходы на ремонт своих грузовиков. Тогда эта фирма сэкономит фонды, однако это еще не означает, что она вложит все сэкономленные деньги в менее выгодные инвестиции. В таких случаях рост государственных расходов приводит к тому, что расходы частных фирм уходят на другие цели и эффект от увеличения государственных расходов будет незначителен. Как это ни звучит парадоксально, но для того, чтобы избежать перераспределения расходов на другие цели, государству следует тратить деньги на что-нибудь совершенно бесполезное, например, на поддержание никому не нужных рабочих мест. Даже из этих примеров становится понятно, что у упрощенного кейнсианского анализа есть серьезные недостатки.
Кроме того, авторы этого простого анализа ничего не говорят о том, откуда государство берет 100 долларов на увеличение своих расходов. Анализ не учитывает, запустило государство лишний раз печатный станок или взяло эти деньги в долг у частных лиц. Но в действительности источник этих 100 долларов очень важен! Чтобы отделить фискальную политику от монетарной, предположим, что государство берет эти 100 долларов в долг. Причем денежная масса остается такой же, какой была до увеличения государственных расходов. Это вполне уместное предположение, поскольку при желании ее можно увеличить без роста государственных расходов простым печатанием денег и покупкой на них находящихся в обращении государственных облигаций. Но теперь надо выяснить, какие последствия будет иметь такой заем. Для анализа этой проблемы предположим, что нет перенаправления денег на другие цели, поэтому поначалу увеличение государственных расходов на 100 долларов не компенсирует уменьшения частных расходов. Отметим, что государственный заем не меняет количества денег в частных руках. Правой рукой государство занимает 100 долларов у одних частных лиц, а левой отдает их другим частникам, выигрывающим от увеличения государственных расходов. Таким образом, происходит перераспределение денег между разными частными лицами, но общее количество денег при этом не изменяется.
Простой кейнсианский анализ подразумевает, что государственный заем денег никак не влияет на другие расходы, однако такая ситуация возможна только в двух экстремальных вариантах. В первом людям абсолютно все равно, владеют ли они деньгами или облигациями государственного займа. Так что облигации на 100 долларов будут покупать, даже если доходность этих облигаций не повысится. Разумеется, 100 долларов – очень маленькая сумма, практически не влияющая на необходимую доходность облигаций. Но дело здесь в принципе. Практические результаты можно оценить, если заменить 100 долларов на 100 миллионов или 1 миллиард долларов. Кейнсианцы говорят: существует так называемая «ловушка ликвидности», поэтому люди покупают облигации на «неработающие деньги». Если дело обстоит не так, а оно явно не может обстоять так все время, то государство сможет продать облигации лишь в том случае, когда увеличит процент дохода по облигациям. Тогда повышенный процент дохода придется оплачивать и другим владельцам облигаций. Таким образом, эта повышенная доходность резко снизит привлекательность вложения денег в облигации. В результате мы придем к ситуации, соответствующей второму экстремальному варианту, для которого верен простой кейнсианский анализ. А именно: потенциальные покупатели облигаций твердо решают вложить в них свои деньги, поэтому даже резкое увеличение подъема процентной ставки не заставит их уменьшить свои расходы или, выражаясь на жаргоне кейнсианцев, график предельной эффективности инвестиций абсолютно неэластичен по отношению к процентной ставке.
Я не знаю ни одного серьезного экономиста, включая и самых убежденных кейнсианцев, которые бы считали хоть одно из этих экстремальных допущений справедливым в данный момент, или что оно может быть справедливо в каком-то длительном диапазоне заимствования или значительного повышения процентной ставки. Либо что оно было справедливо в прошлом, за исключением особых обстоятельств. Тем не менее многие экономисты, и не только кейнсианцы, не говоря уже о неспециалистах, полностью согласны с тем, что увеличение государственных расходов по отношению к поступлениям от налогов, даже если оно финансируется займами, непременно ведет к подъему экономики. Хотя, как мы видели, такая точка зрения справедлива только в двух экстремальных ситуациях.
Если ни одно из этих допущений не имеет силы, то повышение государственных расходов будет компенсироваться уменьшением расходов либо тех частных лиц, у которых государство занимает деньги, либо тех, кто в противном случае сам бы взял деньги в долг. Насколько значительно это уменьшение расходов частных лиц может компенсировать увеличение государственных расходов? Ответ зависит от владельцев денег. Согласно экстремальному предположению из строгой количественной теории денег, сумма, которую люди хотят иметь, зависит в среднем только от их дохода, а не от доходнос