Если эти риски реальны, то реальны и возможности их устранения. Из-за несовершенства рынка капитала дорогое профессиональное образование доступно только тем молодым людям, чьи родители или попечители готовы оплатить их обучение. Поэтому получившие такое образование специалисты образуют замкнутую группу, огражденную от конкуренции недоступностью людям соответствующего образования из-за недостатка необходимого капитала. В результате происходит постоянное воспроизведение неравенства благосостояния и статуса разных людей. Применение описанной в этой главе схемы сделает капитал гораздо более доступным и, таким образом: обеспечит настоящее равенство возможностей, уменьшит неравенство доходов и благосостояния, и позволит более эффективно использовать человеческий потенциал. Стоит подчеркнуть, что этого удастся достичь не с помощью ограничения конкуренции, ликвидации стимулов и устранения симптомов проблемы, вместо самой проблемы, как произошло бы при перераспределении доходов напрямую. Необходимо усилить конкуренцию, повысить эффективность стимулов и ликвидировать причины неравенства.
Глава 7Капитализм и дискриминация
Как известно из истории, развитие капитализма сопровождалось существенным ослаблением особых ограничений экономической деятельности различных религиозных, расовых и социальных групп – то есть ослаблением дискриминации. Замена отношений, построенных на статусе, системой контрактов стала первым шагом к освобождению крепостных в Средние века. Евреи, несмотря на официальное преследование, выжили в средневековой Европе благодаря существованию рыночного сектора, где они могли зарабатывать деньги на жизнь. Пуритане и квакеры эмигрировали в Новый свет, потому что сумели с помощью рынка накопить необходимые для путешествия за океан средства, несмотря на преследования в других сферах жизни. После Гражданской войны в южных штатах были значительно ограничены права афроамериканцев, однако их не лишили права владения недвижимостью или личным имуществом. Отсутствие такого запрета объясняется вовсе не стремлением защитить права афроамериканцев, а верой в частную собственность, которая оказалась сильней желания дискриминировать чернокожих. Следование общим принципам частной собственности и капитализма обеспечило экономические возможности для афроамериканцев. В результате они добились большего успеха, чем могли бы добиться, если бы эти принципы не соблюдались. В любом обществе дискриминация групп с определенным цветом кожи или религией сильнее всего в сферах жизни с наибольшей степенью монополизации. Меньше всего ее там, где свобода конкуренции выше.
Как уже отмечалось в главе 1, парадокс истории состоит в том, что именно меньшинства чаще всего выдвигают наиболее активных и многочисленных сторонников фундаментальных изменений капиталистического общества. Эти меньшинства готовы обвинять капитализм в ограничениях, с которыми до сих пор сталкиваются, но ни за что не признают, что свободный рынок стал главным фактором существенного смягчения этих ограничений.
Мы уже видели, как свободный рынок отделяет экономическую эффективность от неэкономических характеристик человека. Как отмечалось в главе 1, покупатель хлеба не интересуется, выпечен он из муки, выращенной белым человеком или темнокожим, христианином или евреем. Поэтому производитель пшеницы может максимально эффективно использовать доступные ему ресурсы, независимо от того, как общество относится к цвету кожи, вероисповеданию и другим характеристикам людей, которые у него производят пшеницу. Еще важнее то, что при свободном рынке есть экономический стимул отделять экономическую эффективность от других характеристик любого человека. Бизнесмен или предприниматель, который в своем бизнесе ориентируется на эффективность производства, выигрывает у конкурентов, руководствующихся соображениями неэкономического характера. Все потому что у этих конкурентов расходы больше, и в результате они не выдерживают конкуренции на свободном рынке.
Это явление имеет куда более широкие масштабы. Принято думать, что человек, подвергающий других дискриминации из-за их расовой или религиозной принадлежности, цвета кожи или чего угодно, сам не несет никаких расходов, а просто повышает расходы этих других. Точно так же многие считают, что, облагая таможенными пошлинами товары из разных стран, наша страна не наносит себе никакого ущерба[23]. Обе эти точки зрения неверны. Человек, отказывающийся, например, покупать у темнокожего или работать вместе с ним, ограничивает собственную свободу выбора. Как правило, ему придется платить за купленный товар более высокую цену или получать за свою работу более низкий заработок. Или, если сказать по-другому, те из нас, кто не придает значения цвету кожи или вероисповеданию продавца, смогут в результате покупать кое-что дешевле.
Из этих замечаний видно, что определение и интерпретация дискриминации – серьезная проблема. Человек, занимающийся дискриминацией, платит за это свою цену. Он, так сказать, «покупает» то, что считает «продуктом». Трудно представить, будто у дискриминации может быть какой-нибудь другой смысл кроме чужих «предпочтений», которые человек не разделяет. Мы не считаем дискриминацией (во всяком случае, позорным явлением) готовность человека заплатить больше за то, чтобы послушать одного певца, а не другого. Хотя если кто-то хочет заплатить более высокую цену за услуги только потому, что их оказывает человек с определенным цветом кожи, то мы называем это дискриминацией. Разница между этими двумя ситуациями в том, что в первой у нас такие же предпочтения, а во второй – нет. Имеется ли принципиальное отличие между вкусом хозяина дома, предпочитающего красивых служанок, и вкусом человека, который предпочитает темнокожего белому или белого афроамериканцу, кроме того, что в первом случае мы разделяем эти предпочтения, а во втором нет? Я не хочу этим сказать, что все вкусы одинаково хороши. Напротив, я полагаю, цвет кожи человека или вероисповедание его родителей не являются сами по себе основанием обращаться с ним как-то по-особенному. О человеке надо судить по тому, кем он является и как себя ведет, а не по его внешним характеристикам. Я осуждаю предрассудки и ограниченность взглядов людей, чьи предпочтения отличаются в этом отношении от моих, и поэтому их меньше уважаю. Однако в обществе, основанном на свободной дискуссии, мне следует пытаться убедить их, что у них плохие предпочтения и что им стоит поменять свои взгляды и поведение, а не заставлять их придерживаться моих предпочтений и взглядов.
Законы о справедливой практике найма на работу
В ряде штатов действуют законы о комиссии по справедливой практике найма на работу Fair Employment Practices Committee (FEPC), которая должна бороться с дискриминацией из-за расовой или религиозной принадлежности или цвета кожи. Очевидно, что подобное законодательство нарушает право людей добровольно заключать контракты друг с другом, потому как дает властям штата право объявлять такие контракты недействительными. Это прямое нарушение свободы, против которого мы стали бы возражать в большинстве других случаев. Мало того, как и при большинстве других нарушений свободы, этот закон вполне может ограничивать свободу совсем не тех людей, чьи действия хотят контролировать сторонники этого закона.
Например, возьмем ситуацию, в которой продуктовые магазины находятся в районе, где жителям очень не нравится, когда их обслуживает чернокожий продавец. Предположим, в одном из магазинов открывается вакансия и первым кандидатом оказывается человек, подходящий по всем критериям, но он афроамериканец. Представим, что из-за закона о справедливом найме хозяин магазина обязан нанять именно этого кандидата. Тогда в магазине упадут продажи, и у его хозяина возникнут убытки. А если местные жители продолжат стоять на своем и перестанут покупать продукты в этом магазине, это может даже привести к его закрытию. Если такого закона нет и хозяин магазина нанимает белых продавцов вместо темнокожих, то сам он, возможно, никак этим не выражает собственных предрассудков, а просто является передатчиком предпочтений местного общества. Можно сказать, он только предоставляет услуги, которые потребители готовы оплачивать. И тем не менее он, и, возможно, только он один может серьезно пострадать от этого закона, запрещающего ему идти на поводу у расовых предрассудков местного общества. Потребители, против чьих предрассудков направлен этот закон, пострадают, лишь если в их районе мало продуктовых магазинов и из-за закрытия этого им придется покупать продукты в других по более высокой цене. Этот анализ можно представить в более общем виде. Во многих случаях работодатели являются передатчиками предрассудков либо своих клиентов, либо своих сотрудников, когда при найме на работу они учитывают факторы, не имеющие отношения к технической и физической продуктивности. Как отмечалось выше, у самих работодателей часто есть стимул игнорировать предрассудки своих клиентов или сотрудников, если из-за этих предрассудков у них могут вырасти расходы.
Необходимость FEPC обосновывается тем, что при найме на работу допустимо нарушать свободу людей заключать контракты друг с другом. Все потому что человек, отказывающийся нанять темнокожего вместо белого с той же физической продуктивностью, наносит ущерб другим, а именно группе людей с определенным цветом кожи, поскольку ограничивает их возможности трудоустроиться. В этом аргументе смешаны два типа ущерба. Первый тип – положительный ущерб, который один человек причиняет другому, применяя физическую силу или заставляя его заключить контакт без согласия. Например, когда один человек бьет другого дубинкой по голове, то он причиняет положительный ущерб. Загрязнение ручья, о котором мы говорили в главе 2, тоже можно рассматривать как пример положительного ущерба, хотя не такой очевидный. Второй тип – негативный ущерб, возникающий, когда два человека не могут договориться о контракте на взаимовыгодных условиях. Например, если я не хочу покупать какой-то товар, который хочет мне продать другой человек, то я делаю его хуже, чем он был бы, если бы я купил его товар. Если общество предпочитает исполнителей блюзов оперным певцам, то экономическое благосостояние первых повышается по сравнению с экономическим благосостоянием вторых. Если исполнитель блюзов может найти работу, а оперный певец – нет, это просто означает, что исполнитель блюзов предоставляет услуги, за которые, по мнению общества, стоит платить, а оперный певец такие услуги не предоставляет. В этом случае предпочтения общества наносят потенциальному оперному певцу «ущерб». Если бы у общества были другие предпочтения, «ущерб» от них был бы у исполнителя блюзов, а оперный певец получил бы работу. Очевидно, что этот тип ущерба не связан с недобровольным обменом, когда третьих лиц заставляют оплачивать дополнительные расходы или предоставляют им привилегии. Есть достаточно оснований для того, чтобы государство предотвращало нанесение положительного ущерба, то есть принуждение одним человеком другого, но для предотвращения негат