рузо независимо друг от друга оказались на четырех расположенных рядом необитаемых островах. Одного Робинзона море выбросило на большой остров, где плодородная земля, и поэтому у него много еды. А остальные вынуждены жить на маленьких островах, где ничего не растет и они с трудом находят себе пропитание. Однажды все эти Робинзоны как-то узнают, что у них есть соседи. Разумеется, Робинзон с большого острова из благородных побуждений может пригласить своих соседей к себе и отдать им часть своей еды. Однако если он этого не сделает, то имеют ли право три остальных Робинзона общими усилиями заставить его поделиться едой? Многие читатели сразу же ответят положительно на этот вопрос, но сначала стоит рассмотреть очень похожий случай. Предположим, вы с тремя друзьями идете по улице и заметили на тротуаре купюру 20 долларов. Разумеется, если вы поделитесь этими 20 долларами со своими друзьями или хотя бы поведете их на эти деньги в бар, то поступите благородно. Однако если предпочтете оставить эти 20 долларов себе, то имеют ли ваши друзья право общими усилиями заставить вас дать каждому из них по 5 долларов? Думаю, большинство читателей не одобрят этих трех друзей и даже скажут, что в данной ситуации благородный жест неуместен. Тогда почему мы пытаемся убедить себя или тех, кто нас окружает, что у нас есть право потребовать от любого человека, благосостояние которого превосходит средний уровень благосостояния на нашей планете, поровну распределить избытки того, что у него есть между всеми остальными людьми? Можно восторгаться богачами, которые иногда раздают беднякам свое имущество, но в цивилизованном мире такая благотворительность не считается правилом.
Как говорит пословица, злом зла не поправишь. Если богатый Робинзон Крузо или счастливчик, нашедший 20 долларов, не хотят делиться с другими людьми едой или деньгами, то это не дает нам права принуждать их делиться. Вправе ли мы считать самих себя судьями, когда дело касается нас, и самим решать, в каких случаях мы можем насильно отнять у других людей то, что считаем принадлежащим нам по праву или полученным ими незаконно? Различия в статусе, положении или богатстве разных людей часто связаны со случайностью. Трудолюбивого и экономного человека принято считать «достойным». Хотя вполне возможно, что этими качествами он обязан генам, которые ему повезло (или не повезло?) унаследовать от предков.
Мы намного чаще хвалим тех, кто разбогател благодаря своим «заслугам», а не «случаю». Но больше возмущаемся неравенством из-за разных заслуг, а не случая. Профессор колледжа вполне может завидовать коллеге, выигравшему главный приз в лотерее, но вряд ли будет утверждать, что выигрыш случился несправедливо. Однако если тот же коллега получит небольшую надбавку к зарплате и у него она станет чуть выше, чем у этого профессора, то последний, скорее всего, будет возмущаться, что у него нет такой надбавки. В конце концов богиня случая точно так же слепа, как и богиня правосудия. В этом примере решение о прибавке к зарплате было принято исходя из сравнения заслуг двух профессоров.
Распределение в соответствии с продуктом как инструмент
Оплата в соответствии с продуктом в обществе с рыночной экономикой используется в основном для аллокации, а не распределения. Как отмечалось в главе 1, основным принципом рыночной экономики является сотрудничество на основе добровольного обмена. Одни люди сотрудничают с другими, поскольку таким образом они могут более эффективно удовлетворить собственные потребности. Однако до тех пор, пока человек не получит полностью все, что он вложил в продукт, он будет совершать обмены, основываясь на том, что может получить, а не на том, что способен произвести. Взаимовыгодный обмен невозможен, если в результате его каждая сторона получает то, что она вложила в совокупный продукт, поэтому необходима оплата по продукту для того, чтобы ресурсы использовались наиболее эффективно, во всяком случае, при добровольном сотрудничестве сторон. Если у нас будет достаточно знаний, то, возможно, тогда стимулом станет вознаграждение. Хотя лично я сомневаюсь, что это когда-нибудь произойдет. Можно переставлять неодушевленные предметы, оставить людей в определенное время в определенном месте, но вряд ли возможно заставить их трудиться изо всех сил. Иными словами, замена принуждения сотрудничеством изменяет объем доступных ресурсов.
Хотя главной функцией оплаты в соответствии с продуктом в обществе с рыночной экономикой является эффективное размещение ресурсов без принуждения, вряд ли бы ее стали применять, если бы не считалось, что она обеспечивает и справедливое распределение. Ни одно общество не может быть стабильным, если у него нет набора базовых оценочных суждений, с которыми безоговорочно согласна подавляющая часть этого общества. Некоторые ключевые институты общества должны приниматься как «абсолютно необходимые», а не просто как инструменты. Уверен, что оплата по продукту была и в большой степени остается одним из таких признанных оценочных суждений или институтов общества.
Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с доводами внутренних оппонентов капиталистической системы, которые яростно критикуют используемое в ней распределение доходов. Главные ценности общества признаются всеми его членами, вне зависимости от того, считают ли они себя сторонниками или противниками текущей системы организации общества. Даже самые строгие внутренние критики капитализма признают, что с точки зрения этики оплата по продукту, безусловно, является справедливой.
Дальше всего в своей критике идут марксисты. Маркс утверждал: рабочие подвергаются эксплуатации, потому что они производят весь продукт, но получают только его часть. Остальную часть продукта Маркс считал «прибавочной стоимостью». Даже если согласиться с такой трактовкой фактов, то оценочное суждение можно вынести лишь с точки зрения капиталистической этики.
Рабочие «эксплуатируются» лишь в том случае, если они имеют право на продукты своего труда. Если же применять социалистический лозунг «каждому по потребностям, от каждого по способностям» (что бы он ни означал), то надо сравнить то, что производят рабочие, не с тем, что они получают, а с их «способностями». А также то, что они получают, не с тем, что они производят, а с их «потребностями».
Разумеется, аргументация марксистов неверна и по другим причинам. Во-первых, они путают совокупный продукт всех ресурсов сотрудничества с количеством, прибавленным к продукту (экономисты называют это «предельным продуктом»). Еще более важно, что слово «рабочие» имеет разные значения в исходных рассуждениях марксистов и в их конечном выводе. Маркс признавал роль капитала в производстве продукта, но рассматривал капитал как овеществленный труд. Поэтому силлогизм Маркса на самом деле означает следующее: «Рабочие в прошлом и в настоящем производят весь продукт. Рабочие в настоящем получают только часть продукта». Из такого силлогизма следует, что поскольку в прошлом происходит эксплуатация труда рабочих, то они (рабочие в прошлом) должны получать больше из этого продукта, хотя совершенно неясно, каким образом (разве что в виде элегантных надгробий).
Размещение ресурсов без принуждения является главным, но не единственным инструментом распределения в соответствии с продуктом при рыночной экономике, применение которой ведет к неравенству. В главе 1 мы уже отмечали ту роль, которую играет неравенство в создании независимых очагов власти в противовес централизации политической власти. А также роль распределения в продвижении гражданских свобод с помощью спонсоров, финансирующих пропаганду непопулярных или революционных идей. Кроме того, в области экономики благодаря неравенству появляются спонсоры, финансирующие эксперименты и создание новых продуктов. Например, покупающие экспериментальные модели автомобилей и телевизоров, не говоря уже о картинах импрессионистов. И наконец, оно обеспечивает обезличенное распределение, для которого не нужно никакой «власти». А это является особым аспектом общей роли рынка в обеспечении сотрудничества и координации без принуждения.
Факты о распределении дохода
Капиталистическая система с оплатой в соответствии с продуктом в теории и на практике ведет к значительному неравенству дохода и благосостояния. Из этого факта многие делают неверный вывод о том, что капитализм и свободное предпринимательство порождают больше неравенства, чем альтернативные системы. И что распространение и развитие капитализма усилили неравенство. Такую ошибочную трактовку подкрепляет часто вводящая в заблуждение статистика распределения доходов, не учитывающая разницу между кратковременным и долговременным неравенством. Чтобы разобраться с этой ситуацией, попробуем проанализировать больше фактов о распределении доходов.
Как это ни удивительно, но общепринятые представления об источниках доходов оказываются неправильными. Чем более капиталистической является страна, тем меньше доля доходов, которая идет на оплату использования капитала в общепринятом значении этого слова, и тем больше доля оплаты сервисов. В развивающихся странах, например в Индии и Египте, примерно половину общего дохода составляют доходы от собственности. А в США эта доля равна примерно одной пятой. В других развитых капиталистических странах она примерно такая же. Конечно, у этих стран больше капитала, чем у развивающихся, но они еще богаче за счет производительности их населения. Поэтому, хотя в этих странах доход от собственности больше, чем в развивающихся, его доля в общем доходе меньше. Огромным достижением капитализма является не накопление собственности, а те возможности, которые есть у людей для развития, роста и совершенствования своих способностей. Несмотря на это, враги капитализма с удовольствием проклинают его за материалистический подход, а его друзья слишком часто вынуждены оправдывать его материализм необходимостью платить за прогресс.
Еще один поразительный факт, опровергающий широко распространенные заблуждения, связан с тем, что при капитализме неравенства меньше, чем при альтернативных системах экономики, и по мере его развития неравенство постепенно уменьшается. Этот факт основан на сравнении данных как по регионам, так и по годам. Бесспорно, что в западных капиталистических странах (в Скандинавии, Франции, Англии и США) неравенства гораздо меньше, чем в Индии с ее кастовой системой и Египте с его отсталой экономикой. Труднее провести сравнение с Россией и другими коммунистическими странами, потому что о них у нас мало информации и она не всегда достоверна. Тем не менее если определять неравенство разницей уровня жизни привилегированных и непривилегированных классов, то оказывается, что неравенства в капиталистических странах намного меньше, чем в коммунистических. В самих западных странах неравенства тем меньше, чем более капиталистической является данная страна. В Англии его меньше, чем во Франции, а в США меньше, чем в Англии, хотя при сравнении трудно учесть разнообразие населения. Наверное, корректней сравнивать США не только с одной Великобританией, но вместе с ее колония