Правда, вред от программы строительства социального жилья был немного уменьшен частными предпринимателями. Они выполняли реконструкцию старых жилых домов и строительство новых для тех, кто из-за этой программы должен был переселиться либо, как в игре в «музыкальные стулья», оказался без жилища при очередном этапе реализации этой программы. Однако нужно подчеркнуть, что эти ресурсы частных предпринимателей были бы доступны и без программы строительства социального жилья.
Почему программа строительства социального жилья принесла больше вреда, чем пользы? Главная причина та же самая, о которой мы уже говорили несколько раз. Общие интересы, на которые ориентировались многие сторонники этой программы, были слишком расплывчатыми и преходящими. После одобрения программы на первый план вышли интересы определенных групп, которые она могла удовлетворить. В данном случае выразителями этих интересов выступали те местные группы. Они хотели оздоровить и реконструировать районы, где жила беднота, либо потому, что у них была недвижимость в этих районах, либо потому, что эти районы делали весь город непривлекательным для бизнеса. Программа строительства социального жилья очень удобна для этих групп, ведь они больше заинтересованы в сносе старых домов, чем в строительстве новых.
Несмотря на строительство социального жилья, бедные районы наших городов по-прежнему приходят в упадок, иначе бы не было постоянных просьб к федеральными властям о выделении им помощи.
Другим положительным эффектом строительства социального жилья должно было стать сокращение преступности среди несовершеннолетних благодаря улучшению жилищных условий. И в этом аспекте осуществление программы строительства социального жилья во многих случаях привело к прямо противоположным результатам, не говоря уже о том, что в среднем жилищные условия не улучшились. Ограничение по размеру доходов семей, имеющих право на социальное жилье, привело к очень высокой плотности среди его жильцов матерей-одиночек и других неполных семей. В них часто бывают «трудные» дети. Близкое проживание большого количества таких семей только способствует росту преступности среди несовершеннолетних. Один из симптомов этого явления – трудная ситуация в школах, расположенных в районах, где преобладает социальное жилье. Школа может успешно перевоспитать нескольких «трудных» подростков, но когда их десятки, то это очень трудно. Тем не менее в некоторых социальных жилых домах неполные семьи составляют не менее трети жильцов. Дети из таких домов могут составлять большинство учащихся в ближайшей школе. Если бы неполные семьи получали помощь наличными, то они бы снимали жилье в разных районах города.
2. Законы о минимальной заработной плате. Законы о минимальной заработной плате – это наглядный пример того, как благие намерения могут привести к прямо противоположным результатам. Многие сторонники законов о минимальной заработной плате совершенно справедливо возмущаются очень низкими расценками оплаты труда. Считают их признаками бедности и надеются, что бедность уменьшится, если запретить ставки оплаты труда ниже определенного уровня. На самом же деле если законы о минимальной зарплате хоть как-то изменят ситуацию, то только увеличив бедность. Законодатели какого-то штата могут установить минимальную зарплату. Но вряд ли они смогут заставить работодателей этого штата нанять на работу с такой зарплатой всех, кому раньше они платили меньше этого минимума за эту же работу. Совершенно очевидно, что это не выгодно работодателям, поэтому введение минимума зарплаты приводит к увеличению безработицы. Поскольку низкие расценки оплаты труда действительно являются признаком бедности, то в результате безработными оказываются именно люди, больше всего рискующие при потере дохода, который они ранее получали, сколь малым он ни показался бы тем, кто голосует за установление минимума зарплаты.
Во многом установление минимума зарплаты похоже на строительство социального жилья. В обоих случаях хорошо известно, кто выиграл от этих мер: в первом случае это люди, которым повысили зарплату, а во втором – получившие социальное жилье. Однако в обоих случаях мы не знаем, кто проиграл, и даже неясно, как проблемы проигравших связаны с этими мерами. В первом случае в проигрыше оказываются люди, потервшие работу после введения минимальной зарплаты. Или, что происходит чаще, те, кто не могут ее найти из-за введения минимальной зарплаты и поэтому вынуждены соглашаться на работу с еще меньшей зарплатой или перебиваться временной занятостью. Во втором случае – это люди, вынужденные жить в еще большей тесноте в о все разрастающихся трущобах, которые считаются символом необходимости расширения программы строительства социального жилья, а не ее результатом.
Среди тех, кто выступает за законы о минимальной зарплате, преобладают не бескорыстные люди доброй воли, а заинтересованные группы. Например, эти законы поддерживают профсоюзы и фирмы из северных штатов, надеющиеся, что введение минимума зарплаты ослабит их конкурентов из южных штатов.
3. Поддержание цен на сельскохозяйственную продукцию. В качестве следующего примера рассмотрим поддержание цен на сельскохозяйственную продукцию. Оно вообще не может быть ничем оправдано, кроме политики – очень сильных позиций представителей сельскохозяйственных районов в коллегии выборщиков и в Конгрессе. Поэтому остается предположить: те, кто выступает за эту меру, уверены, что в среднем у фермеров низкие доходы. Если даже согласиться с этим мнением, то в любом случае следует признать, что поддержание цен на сельхозпродукцию не помогает фермерам с самыми низкими доходами. Во-первых, от него больше всего выигрывают те, кто продает больше своей продукции на рынке, а не больше всего нуждающиеся в помощи. Бедный фермер не только продает на рынке меньше, чем богатый, но к тому же значительную часть своих продуктов не продает, а потребляет сам. А это означает, что его выигрыш от поддержания цен на сельхозпродукцию становится еще меньше. Во-вторых, даже если фермеры что-то выигрывают от программы поддержания цен, то значительно меньше затрат на проведение этой программы. Это совершенно очевидно, если учитывать затраты на хранение сельхозпродукции. И тогда окажется, что владельцы складов выигрывают от этой программы больше, чем фермеры. Аналогичная ситуация складывается и для расходов на закупку сельхозпродукции, потому что поддержание цен стимулирует фермеров больше тратить на удобрения, семена, технику и так далее. В лучшем случае их доходы могут немного вырасти за счет излишков. И наконец, даже если пытаться оценить эффект программы поддержания цен на сельхозпродукцию по этому незначительному приросту дохода, то не следует забывать, что из-за нее в сельском хозяйстве сейчас занято больше людей, чем это могло бы быть при иной ситуации. Чистый выигрыш фермера от этой программы равен разнице между доходом от его фермы при поддержании цен на сельхозпродукцию и доходом, который он мог бы получить, работая вне фермы. Главным результатом программы закупок сельхозпродукции по фиксированным ценам стало увеличение объемов сельскохозяйственного производства, а не повышение средних доходов фермеров.
Некоторые изъяны программы закупок сельхозпродукции по фиксированным ценам очевидны и хорошо известны, поэтому достаточно только упомянуть их. Потребитель платит дважды: первый раз в виде налогов на выплату субсидий фермерам, второй раз, когда покупает по повышенной цене продовольствие. Фермер скован строгими ограничениями и жестким централизованным контролем. На страну надето ярмо разбухающего бюрократического аппарата. Однако у этой программы есть и другие изъяны, о которых мало кто знает. Программа государственной поддержки сильно затрудняет проведение внешней политики США, поскольку для поддержания более высоких цен на внутреннем рынке по сравнению с мировыми ценами правительство вынуждено было ввести квоты на импорт многих продуктов сельского хозяйства. Непредсказуемые колебания нашего политического курса вызывают серьезные проблемы у других. Например, высокие цены на хлопок побудили другие страны расширить собственное производство хлопка. Когда же высокие цены привели к затовариванию складов хлопком, мы начали продавать его за границей по низким ценам, чемнанесли большой ущерб иностранным поставщикам хлопка, которых мы нашими высокими ценами раньше стимулировали расширять производство. Можно привести и ряд других примеров негативного влияния на внешнюю политику искусственного поддержания цен на внутреннем рынке.
Страхование по старости и на случай потери кормильца
Программа «социального обеспечения» представляет собой одно из проявлений магического эффекта тирании статус-кво. Хотя на первых порах эта программа вызвала много споров, сейчас к ней так привыкли, что никто не ставит под сомнение ее эффективность. Между тем ее проведение сопровождается массовым нарушением тайны частной жизни значительной части населения США. А это, как я считаю, невозможно оправдать даже с точки зрения человека, не разделяющего принципы либерализма. Предлагаю проанализировать самый большой по объемам помощи компонент этой программы, предусматривающий выплаты по старости.
Технически программа страхования по старости Old Age and Survivor’s Insurance (OASI) реализована с помощью специального налога на зарплату плюс выплат пособий людям, достигшим определенного возраста. Размер этих пособий зависит от возраста, при достижении которого человек начал получать выплаты, семейного положения и прежних заработков.
Далее мы будем анализировать три главных элемента программы OASI:
1. Обязательное приобретение многими людьми аннуитетов – принудительные взносы в пенсионный фонд.
2. Эти аннуитеты можно приобретать только у государства. То есть фактическая национализация этого пенсионного фонда.
3. Схема перераспределения доходов, поскольку объем аннуитета, на который имеют право люди, когда начинают участвовать в этой программе, не равен сумме налогов, что они заплатят по этой программе.