ране с большой экономикой может быть много миллионеров. Трудно представить ситуацию, когда в одной стране есть сразу несколько выдающихся лидеров, за которыми готов пойти народ. Обычно при увеличении власти центрального правительства полномочия местных властей сокращаются, как если бы действовал закон сохранения политической власти. Поэтому если к ней добавить еще и экономическую, то это неизбежно приведет к усилению концентрации власти. С другой стороны, если те, кто владеет политической властью, не имеют экономической, то последнюю можно использовать для ограничения политической и противодействия ей.
Для пояснения этого абстрактного аргумента приведу несколько примеров, из которых первый будет гипотетическим и поможет нам сформулировать обсуждаемые принципы. Остальные примеры взяты из недавней практики и показывают, как механизмы рынка помогают сохранить политическую свободу.
Одним из главных отличий свободного общества является право его граждан на свободную пропаганду радикальных изменений структуры общества при условии, что сторонники этих изменений действуют только силой убеждения и не прибегают к силе или другим средствам принуждения. Политическую свободу капиталистических стран доказывает то, что их граждане могут открыто пропагандировать идеи социализма и бороться за их воплощение. Аналогичным образом если бы в социалистических странах была политическая свобода, то люди там могли бы свободно выступать за переход к капитализму. Посмотрим, как в социалистических странах можно было бы сохранить и защитить свободу агитировать за капитализм.
Чтобы человек мог выступать за что-то, ему необходимо иметь какой-то источник заработка, чтобы было на что жить. Однако в социалистических странах все люди работают в государственных организациях и на предприятиях. А государство не хочет, чтобы его служащие пропагандировали идеи, идущие вразрез с официальной доктриной. Поэтому человек, решившийся агитировать за капитализм, должен быть готов к тому, что он может остаться без источника заработка. Подобная проблема возникла в США после Второй мировой войны, когда государственные служащие должны были пройти проверку на лояльность.
Но предположим, что появился человек, который ради пропаганды капитализма готов пожертвовать своим заработком. Где он возьмет деньги, чтобы устраивать митинги, публиковать брошюры, покупать время на радио, издавать газеты и журналы? Возможно, в социалистических странах найдутся богатые люди, которые могли бы все это финансировать, но в основном это будут высокопоставленные государственные служащие. Можно ли представить, чтобы даже мелкий чиновник сохранил свою должность в аппарате социалистического государства, если он открыто выступает за капитализм? Никто из крупных чиновников никогда не решится на такое финансирование «подрывной» деятельности.
Теоретически можно финансировать пропаганду капитализма за счет небольших пожертвований большого числа мелких чиновников. Но ради этого нужно организовать кампанию по сбору средств, для проведения которой тоже нужно найти деньги. Таким образом, вместо проблемы финансирования пропаганды возникнет проблема финансирования кампании по сбору средств на пропаганду. В капиталистических странах подобных проблем финансирования сторонников радикальных преобразований общества не возникает, потому что им обычно дают деньги известные филантропы, которых удалось убедить. Например, Фредерик Вандербильт Филд, Анита Маккормик Блейн и Корлисс Ламонт, а в прошлом веке таким филантропом был Фридрих Энгельс. К сожалению, значение для сохранения политической свободы имущественного неравенства, без которого не было бы богачей, занимающихся филантропией, обычно игнорируется.
В капиталистическом обществе для финансирования пропаганды какой-то идеи достаточно уговорить несколько богатых людей дать деньги на пропаганду. Причем, как это ни странно, таких людей, готовых предоставить поддержку из независимых источников, всегда нетрудно найти. Этим филантропам необязательно доказывать правильность идеи. Обычно их достаточно убедить в финансовом успехе ее распространения, когда издание книг, газет или журналов, пропагандирующих идею, принесет доходы. Например, успех бизнеса в издательском деле невозможен, если издатель будет публиковать только то, с чем он лично согласен. Он должен ориентироваться на те материалы, у которых большая потенциальная аудитория, поэтому их продажи окупят инвестицию в их издание.
Рынок разрывает порочный круг, и в результате появляется возможность добровольного финансирования агитационных кампаний за счет небольших пожертвований многих людей. В социалистических странах такое невозможно, так как вся власть там принадлежит государству.
Представим на минутку, что в какой-то социалистической стране правительство озаботилось этой проблемой, а его министры хотят защитить свободу. Сможет ли оно выделить финансирование на пропаганду подрывной деятельности? Возможно, но непонятно, каким способом. Оно может организовать фонд для субсидирования подрывной деятельности, но как будет выбирать, кому выделить субсидии? Если оно начнет выделять их всем желающим, то не хватит бюджета фонда, потому что и при социализме продолжает действовать экономический закон «чем выше цена, тем больше предложение». Если пропаганда радикальных мер окажется выгодной, то от желающих стать пропагандистами не будет отбоя.
Более того, свобода пропаганды непопулярных идей не означает, что она должна проводиться бесплатно. Наоборот, если пропаганда радикальных изменений будет бесплатной и, тем более, на нее будут выделяться субсидии, то общество потеряет стабильность. Когда человек хочет продвигать свои идеи, он должен чем-то за них жертвовать. Важно сохранить свободу только для тех людей, которые готовы ради идей пойти на жертвы. Иначе свобода деградирует до уровня вседозволенности и безответственности. В то же время очень важно, чтобы цена отстаивания непопулярных идей не была запредельно высокой.
Но это еще не все. В обществе со свободным рынком достаточно иметь фонды на пропаганду. Точно так же поставщики газетной бумаги могут продать ее как Daily Worker, так и Wall Street Journal. Но в социалистических странах для пропаганды недостаточно иметь только фонд. Воображаемый сторонник капитализма должен уговорить принадлежащую государству бумажную фабрику продать ему бумагу, затем государственную типографию напечатать его брошюры. Государственную почту переслать эти брошюры получателям, а государственное агентство разрешить аренду зала для встречи со своими сторонниками, и так далее.
Возможно, есть какие-то способы решить все эти вопросы и таким образом сохранить свободу в социалистической стране. Однако ясно, что там нельзя организовать общественные институты, способные защитить право на несогласие с официальной идеологией. Насколько мне известно, никто из сторонников социализма, выступающих за свободу, не сталкивался с подобными проблемами и даже не пытался сделать первый шаг для развития институтов социалистического общества, обеспечивающих защиту свободы. С другой стороны, я выше объяснил, как капиталистическое общество с его свободным рынком способствует свободе.
Биография Уинстона Черчилля – яркий пример применения на практике этих абстрактных принципов. С 1933 года и вплоть до начала Второй мировой войны Черчиллю было запрещено выступать по английскому радио. В то время оно монопольно принадлежало государственной корпорации British Broadcasting Corporation (BBC). Таким образом, доступа к аудитории радио был лишен ведущий политик страны, член парламента и бывший министр. Последний делал все возможное, чтобы предупредить соотечественников о том, что их стране угрожает гитлеровская Германия. Однако он не мог обратиться к народу Великобритании по радио, потому что его взгляды считались «спорными», а BBC была государственной монополией.
Другой пример применения можно найти в выпуске журнала Time от 26 января 1959 года. В статье «Черный список исчезает» журналист Time рассказывал:
«Во время церемонии вручения “Оскара” Голливуд больше всего старается соблюсти приличия. Однако два года назад они были нарушены. Тогда ведущий церемонии объявил, что “Оскара” за лучший фильм удостоен Роберт Рич, написавший сценарий к фильму “Храбрец”. Оказалось, что человека с таким именем нет в зале, потому что Роберт Рич – это псевдоним примерно полутораста сценаристов, которые с 1947 года вносились в «черный список» как члены компартии или заподозренные в симпатии к ней. Присуждение “Оскара” Роберту Ричу привело к скандалу, из-за того что “Академия кинематографических искусств и наук” запрещала номинировать на “Оскар” коммунистов и тех, кто отказывался давать показания в комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, ссылаясь на Пятую поправку Конституции. Последняя церемония вручения премии “Оскар” раскрыла тайну Роберта Рича и показала, что запрет номинации коммунистов можно легко обойти.
Оказалось, сценарий “Храбреца” под псевдонимом Роберт Рич написал Далтон Трамбо, сценарист фильма “Джонни получил винтовку”. Он входил в одну из первых “голливудских десяток” сценаристов, отказавшихся дать показания на слушаниях 1947 года о коммунизме в киноиндустрии. Как сказал продюсер Фрэнк Кинг, до тех пор повторявший, что Роберт Рич – это “молодой человек с бородой из Испании”, “мы обязаны перед акционерами покупать лучшие сценарии. Трамбо принес нам сценарий “Храбреца”. Он нам очень понравился, и мы его купили”».
Присуждение «Оскара» Роберту Ричу привело к полной отмене голливудского «черного списка», который фактически перестал действовать для сценаристов еще раньше. По сообщениям в прессе, сейчас по меньшей мере в 15 % голливудских фильмов используются сценарии, написанные авторами из «этого списка». Как сказал Кинг, «в Голливуде сейчас больше “призраков” (авторов, использующих псевдоним), чем на кладбище Форест-Лон. Каждая кинокомпания пользуется услугами тех, чье имя попало в «черный список». Мы только первыми сказали вслух то, о чем известно всем».