Столь губительный для страны период растянулся на 150 лет. На протяжении тысячелетий Китай с Индией были мощнейшими экономически развитыми державами, но в XIX веке расстановка сил изменилась. Во-первых, примерно с 1840 года начался так называемый век унижения Китая. В этот период гордая и могущественная китайская цивилизация потерпела поражение в ряде Опиумных войн с Великобританией. Кроме того, страна вынужденно уступила ключевые порты, а также территорию Индокитая Великобритании, Франции и Японии, а в период Второй мировой войны Китай оккупировали японские войска. Главная причина всех этих поражений в том, что Китай тогда оставался в стороне от промышленной революции, а потому противники превосходили его как экономически, так и в военно-техническом плане. Нестабильность и беспорядки в стране привели к падению существовавшего на тот момент политического режима.
Императорская династия Цин была свергнута в 1912 году. Затем в стране на протяжении нескольких десятилетий, в том числе и в период японской оккупации в 1930–1940 годы и вплоть до конца Второй мировой войны, за власть боролись различные политические группировки. Поначалу преимущество было на стороне националистической партии во главе с Чан Кайши. На протяжении нескольких лет после окончания японской оккупации страны он возглавлял национальное правительство Китая. Однако его министры не сумели справиться с нестабильностью, возникшей после ухода японской армии, и правительство столкнулось с активным сопротивлением внутри страны. Разгорелась гражданская война, и в конечном счете националисты потерпели поражение от Коммунистической партии Мао.
Под руководством председателя Мао, с 1949 г. по 1975 г. возглавлявшего Коммунистическую партию Китая (КПК), она стала единственной правящей партией страны, решительно положив конец политическим беспорядкам. КПК основала однопартийное государство – Китайскую Народную Республику, стабильность режима в которой обеспечивал отказ от демократических свобод.
В первые годы существования КНР руководство страны не сумело создать для своих граждан столь же комфортную в социальном и экономическом плане среду, как в США, странах Западной Европы и Советском Союзе. Страна вернулась к автаркии в плане производства продовольствия, централизованному планированию промышленного производства, жестким ограничениям в области политики и культуры. К моменту прихода к власти преемника Мао Дэна Сяопина в конце 1970-х годов экономика страны являла собой лишь тень былого могущества. Срединное царство – так иногда называют Китай – стало развивающимся государством, и многие граждане страны жили за чертой бедности.
Дэн намеревался изменить сложившуюся ситуацию и в 1978 году посетил Сингапур. В то время это островное государство причисляли к так называемым «азиатским тиграм» (Гонконг, Тайвань, Сингапур, Южная Корея), странам, чьи экономики в 1960-е и 1970-е годы быстро развивались благодаря прямым инвестициям из-за рубежа, политике защиты ведущих отраслей промышленности от иностранной конкуренции, а также доходам от экспорта. Вдохновившись примером города-государства, с 1979 года Дэн Сяопин также начал следовать новому курсу экономического развития Китая, который предполагал проведение реформ и открытость страны внешнему миру. Суть кардинального поворота, связанного с новой моделью экономического развития страны, заключалась в привлечении иностранных инвестиций из соседних с Китаем стран, в том числе из Гонконга, и предоставлении инвесторам возможности развивать предприятия в Особых экономических зонах, расположенных вдоль густонаселенной береговой линии провинции Гуандун на юге Китая. Одной из таких зон стал расположенный на северном берегу реки Шам Чун город Шэньчжэнь. Особые экономические зоны представляли собой изолированную среду, где мог функционировать китайский частный бизнес. В остальных регионах страны частная собственность, предпринимательская деятельность и получение прибыли частными предприятиями оставались под запретом еще долгие годы. В конце концов, Китай был коммунистическим государством. Однако на территории особых экономических зон иностранные инвесторы могли открывать свои предприятия при условии, что они будут работать на экспорт, приобретать в собственность или арендовать недвижимость и осуществлять свою деятельность на основании особых законов и налоговых правил.
Научный сотрудник Китайского института развития в Шэньчжэне Лю Гохун в ходе нашей беседы в 2019 году (2), сказал, что все эти преобразования понадобились для того, чтобы Китай почувствовал вкус «экономики, ориентированной на рынок» (Дэн назвал бы такую экономику «социализмом с китайской спецификой», а его преемник Цзян Цзэминь – «социалистической рыночной экономикой»). Ресурсов для развития какой-либо экономической деятельности у страны практически не было, поэтому решение о создании особых экономических зон вблизи Гонконга, где были как деньги, так и различные производства, оказалось исключительно верным.
Смелый план сработал. В 1982 году Nanyang Commercial Bank, основанный в Гонконге китайским иммигрантом, открыл новый филиал в нескольких милях к северу от Гонконга в Шэньчжэне. Этот банк стал первой коммерческой финансовой организацией в материковой части Китая (3), и его появление там ознаменовало переломный момент в развитии страны. Гонконгское подразделение банка предоставило своему китайскому филиалу трансграничный кредит. Шэньчжэнский филиал стал выдавать займы на оплату долгосрочной аренды земли и открытие производственных предприятий в Шэньчжэне.
Власти города также внесли свою лепту. Ранее земля в Китае принадлежала исключительно государству, а значит, частные инвесторы не могли получить к ней доступ. Теперь же власти Шэньчжэня предоставили иностранным инвесторам возможность использовать землю для осуществления коммерческой деятельности и строительства промышленных предприятий. В 1987 году в особой экономической зоне Шэньчжэня даже провели первый с момента основания в 1949 году (4) Китайской Народной Республики открытый земельный аукцион.
В 1980-е годы Шэньчжэнь стал тем ядром, из которого выросла экономика целой страны. Следуя примеру Гонконга и Сингапура, на первых порах в Шэньчжэне развивали в основном производство дешевых товаров с низкой добавленной стоимостью.
Учитывая, что часть населения жила менее чем на доллар в день, было нетрудно предложить работникам, производящим товары на экспорт, конкурентоспособную заработную плату.
«Азиатские тигры» заметили происходящие изменения и одними из первых перенесли свое производство в Китай. Делая это, тайваньские, гонконгские, сингапурские и корейские бизнесмены создавали там полностью иностранные предприятия, нацеленные исключительно на экспорт, или вели бизнес совместно с китайскими инвесторами, что давало им право реализовывать свою продукцию в том числе и на территории Китая.
В результате жители различных регионов страны, движимые желанием найти работу и стать частью чего-то нового и прогрессивного, начали стекаться в особые экономические зоны. Шэньчжэнь, население которого в 1980-е годы насчитывало всего порядка 30 000 человек, занял место в одном ряду с Пекином, Шанхаем и административным центром провинции, расположенным к северо-западу, Гуанчжоу, превратившись в полноценный город первого уровня с численностью населения более десяти миллионов человек. Минули те времена, когда Шэньчжэнь был «сонной рыбацкой деревушкой» неподалеку от рисовых полей.
Поскольку экономическая деятельность на территории ОЭЗ оказалась чрезвычайно продуктивной, правительство Китая приняло решение о создании еще нескольких таких территорий преимущественно на восточном побережье. В 1984 году в число особых экономических зон вошли города Далянь, расположенный недалеко от границы с Кореей и Японией, Тяньцзинь, главный портовый город, обслуживающий Пекин (оба они сейчас являются местом проведения летних встреч Всемирного экономического форума в Давосе), а также Фучжоу, родина многих китайцев, эмигрировавших в Сингапур. В 1990 году статус ОЭЗ получил район Шанхая Пудун, а вслед за ним – еще несколько десятков территорий.
Экспортно-ориентированная модель экономики служила своего рода катализатором. Сотни миллионов граждан страны переселялись в особые экономические зоны, будучи уверенными в том, что на местных заводах, строительных фирмах и предприятиях сферы услуг им предложат более высокую зарплату. Численность населения китайских городов резко возросла, а удаленные сельские районы опустели. Ежегодно экономика росла на 10 и более процентов. Бедная страна с ВВП в 200 млрд долларов США, какой Китай был в 1980 году, превратилась в государство с доходами ниже среднего, а ее ВВП вырос в шесть раз в сравнении с показателем 1980 года (1,2 трлн долларов США по данным на 2000 год).
После того как Китай встал на путь проведения политики экономических реформ и открытости, внутри страны и за ее пределами стали слышны голоса тех, кто надеялся, что политический строй в стране изменится точно так же, как это произошло в Советском Союзе и странах его зоны влияния, в том числе в Польше, Венгрии и Чехословакии, Восточной Германии и, разумеется, в России. Но в то время, как в Европе подобные события в конечном итоге привели к крушению режима и образованию новых демократических государств, китайское правительство сохранило свою центральную роль в политических и экономических делах. 1990-е годы стали для Китая временем невероятного экономического подъема, поскольку многие западные компании тогда перевели сюда свои производства, в результате чего появились новые рабочие места, выросли заработные платы и увеличился объем потребления.
К 2001 году экономика Китая значительно выросла, и страна заняла лидирующие позиции по объему экспорта товаров, а значит, наступил лучший момент для вступления Китая во Всемирную торговую организацию (ВТО), что дало толчок новой волне экономического роста. Западные компании, прежде относившиеся к Китаю с недоверием или просто не знавшие о производственных возможностях страны, последовали примеру тех фирм, которые уже перенесли туда производство. Клиентами китайских и тайваньских производителей были преимущественно американские, европейские и японские компании, некоторые из них создавали совместные предприятия с местными бизнесменами.