Тем временем Китай продолжал свое триумфальное шествие по пути прогресса. Со временем профиль производственной деятельности предприятий Шэньчжэня изменился. Поначалу город был известен заводами по выпуску дешевой электроники и местными фирмами, изготавливавшими подделки, но позже он стал своего рода Кремниевой долиной для производителей «железа» и «начал задавать направление развитию технологий», как писал о нем журнал Wired (5). Стартап-предприниматели со всего Китая и из других стран мира, география которых все ширилась, начали встречаться в Шэньчжэне и обмениваться идеями, попутно создавая инновационные предприятия.
Огромные производственные базы многих зарубежных компаний и по сей день располагаются в Шэньчжэне. Наиболее известной из них является, вероятно, тайваньская компания Foxconn, в ней работают сотни тысяч сотрудников и выпускается бо́льшая часть производимых в мире айфонов Apple (по крайней мере так было до недавнего времени, пока геополитическая ситуация не вынудила Apple «тихо и постепенно перевести производство из Китая» в том числе и на недавно построенный завод Foxconn в Индии (6)). Это лишь одна из многих тайваньских и гонконгских компаний, заложивших основу для взлета промышленного производства в Шэньчжэне, и она до сих пор занимает не последнее место в регионе.
Однако сегодня Шэньчжэню, вероятно, бо́льшую известность приносят местные высокотехнологичные компании. Например, Huawei является крупнейшим в мире производителем телекоммуникационного оборудования и обеспечивает элементы питания всех мобильных сетей пятого поколения (5G). Компания также выпускает смартфоны, которые продаются по всему миру (кроме США), однако недавно начавшаяся торговая война между Китаем и США несколько затормозила мировую экспансию.
Компания Huawei долго шла к успеху. Ее основатель Рен Джэньфэй, один из многочисленных иммигрантов, в 1983 году покинул ряды китайской армии и решил попытать счастье, устроившись работать на успешно развивающееся предприятие по производству электроники в Шэньчжэне. Четыре года спустя он основал Huawei, маленькую фирму, которая работала по контракту с гонконгским дилером оборудования. История развития компании на протяжении последовавших 30 лет во многом отражает историю развития Китая в целом.
Можно привести еще множество примеров запущенных в Шэньчжэне стартапов, добившихся успеха (в скобках указан год запуска стартапа в Шэньчжэне):
• ZTE (1985 г.): производитель различного телекоммуникационного оборудования, в том числе телефонов.
• Ping An Insurance (1988 г.): крупнейшая страховая компания Китая, активно применяющая возможности искусственного интеллекта. Сейчас у нее 200 миллионов клиентов, почти 400 000 сотрудников, а выручка составляет 160 млрд долларов США (7).
• BYD (1995 г.): сокращение от Build Your Dreams («Построй свои мечты»). По оценке Bloomberg, BYD на сегодняшний день является крупнейшим производителем электромобилей в мире, который «ежемесячно продает в Китае до 30 000 обычных электромобилей и подзаряжаемых гибридных моделей» (8).
• Tencent (1998 г.): конгломерат высокотехнологичных компаний, которому принадлежат приложение китайской социальной сети QQ, значительная доля площадки для электронной коммерции JD.com и компания-разработчик популярной игры «League of Legends». Компания была создана несколькими жителями Шэньчжэня, в числе которых и ее нынешний генеральный директор Пони Ма. Это самая крупная в мире компания-разработчик компьютерных игр, которая также является одним из ведущих участников рынка социальных сетей и электронной торговли.
Шэньчжэнь уже давно не просто дешевая производственная база: город на юге Китая, как и прежде, определяет направление, в котором будет двигаться страна, вступившая в совершенно новую фазу развития. Раньше Китай был мировой фабрикой, но сегодня это вторая по величине экономика мира и центр притяжения для многих экономик Азии и других развивающихся стран.
На нынешнем этапе особые экономические зоны, основная задача которых состоит в наращивании объемов экспорта, не утратили своей значимости. Однако все чаще новые виды пилотных зон – научные парки, инкубаторы для стартапов и инновационные центры – отодвигают ОЭЗы на второй план. В этих новых зонах запускают технологические стартапы, и разработчики-новаторы создают продукты для потребителей, которые значительно лучше разбираются в новейших технологиях и располагают бо́льшими финансовыми ресурсами, чем прежде. Шэньчжэнь все еще удерживает передовые позиции, но и другие регионы, в числе которых район Чжунгуаньцунь в Пекине в регионе Хайдянь (где была создана компания ByteDance, создатель TikTok), шанхайская зона высоких технологий Чжанцзян и другие, также претендуют на звание лидера.
Перебравшись на северное побережье реки Шам Чун сегодня, вы попадаете в бетонные джунгли раскинувшегося вдоль нее мегаполиса – Шэньчжэня. Однако в жаркий летний день народу на улицах города едва ли будет больше, чем в той сонной рыбацкой деревушке, коей Шэньчжэнь был много лет назад. Теперь здесь летом слишком высокая температура воздуха, поэтому прогуляться по городу, не вспотев, практически невозможно: виной тому в числе прочего и глобальное потепление. Поэтому люди перемещаются под землей. Они гуляют по кондиционированным залам подземной торговой улицы Линк-Сити или проводят жаркие летние дни в прохладных офисах многочисленных небоскребов. В другой сезон Шэньчжэнь страдает от ливневых дождей (9), которые участились в связи с изменениями климата. Город стал богаче, но никакое богатство не может защитить его от сил природы.
Китай достиг поистине грандиозных успехов в своем развитии, однако это не должно нас отвлекать от общей картины. Глобальные тенденции, о которых мы рассуждали в главе 2 нашей книги, актуальны как для стран Азии, так и для Западной части мира. Путь нестабильного развития, по которому следует современный мир, ставит под угрозу баланс окружающей среды и судьбы будущих поколений. Более того, плоды экономического прогресса, достигнутого Китаем, Индией и другими странами в последние годы, зачастую распределяются, как и в Западных странах, крайне неравномерно. Для Китая проблема неравномерного распределения благ также актуальна, но, вероятно, более серьезным вызовом для страны является сегодня бремя государственного долга. Как отмечал в своей статье 2018 года Мартин Волф из Financial Times (10), до финансового кризиса 2008 года соотношение государственного долга Китая к ВВП страны составляло 170 %, что соответствовало уровню других развивающихся стран. Однако 10 лет спустя этот показатель резко вырос. По данным Института международных финансов, в июле 2019 года этот показатель составлял 303 %, а в течение первых месяцев пандемии COVID-19 он подскочил до 317 % (11).
Это весьма опасная тенденция, поскольку бо́льшая часть государственного долга Китая находится под контролем нефинансовых государственных предприятий и местных органов власти, которые могут использовать долговые ресурсы для наращивания объема производства в краткосрочной перспективе. Однако в связи с резким снижением в последние годы предельной доходности государственных и частных инвестиций, замедляется рост экономики в целом, и увеличивающиеся долговые обязательства страны вызывают все большее беспокойство. Напряженность в вопросах торговли, снижение темпов прироста населения, а также иные факторы могут спровоцировать дальнейшее торможение экономического роста. Если это произойдет, китайский кризис может охватить и другие страны мира.
Наконец, хотя на протяжении нескольких лет Китай лидирует по количеству установок, использующих энергию ветра и солнечную энергию, а президент Си на заседании генеральной ассамблеи ООН в сентябре 2020 года объявил о том, что к 2060 году страна намерена достигнуть углеродной нейтральности (12), на пути к достижению поставленной цели все еще существуют серьезные преграды. Во-первых, несмотря на амбиции Китая, в 2019 году там замедлилось строительство объектов возобновляемой энергетики, и в новом десятилетии ситуация не меняется (13). Во-вторых, спрос на нефтепродукты в Китае после разразившейся пандемии COVID-19 начал расти раньше, чем в какой-либо другой стране, и к началу лета 2020 года он составил 90 % от доковидных показателей. Для мировой экономики это хороший знак, который говорит о ее восстановлении, однако он также означает, что объем вредных выбросов в атмосферу растет, ведь Китай второй по объему потребитель нефтепродуктов в мире после США. И в-третьих, по оценкам Bloomberg доля азиатских стран в мировом потреблении угля на текущий момент составляющая 77 %, к 2030 году достигнет 81 %. Согласно данным статистического обзора мировой энергетики за 2020 год, выпущенного компанией BP, Китай, который производит и сжигает около половины добываемого в мире угля, а также Индонезия были крупнейшими мировыми производителями угля, и в 2019 году каждая из этих стран также произвела сырья значительно больше, чем годом ранее (15).
За несколько десятилетий огромный скачок в экономическом развитии совершил не только Китай. Поймав тенденцию, выросли также экономики стран Латинской Америки и Африки, Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии. Китай нуждался в сырьевых товарах, и многие развивающиеся страны обеспечили ему поставки необходимого сырья.
Хотя территория Китая, как и численность его населения, огромна, запасы важнейших для страны ресурсов достаточно скромны, за исключением, пожалуй, редкоземельных минералов. Экономика развивалась, отстраивались новые города, запускались производства, развивалась инфраструктура, в связи с чем страна нуждалась в поставках необходимых ресурсов извне.
Это стало подарком судьбы для развивающихся стран, в первую очередь для тех, что располагаются в непосредственной близости от Китая (в том числе Россия, Япония, Южная Корея, страны Юго-Восточной Азии и Австралия), а также для стран, стремящихся достичь высоких темпов роста (среди них многие развивающиеся страны Латинской Америки и Африки).