Капитализм всеобщего блага. Новая модель мировой экономики — страница 23 из 70

Христианско-демократические партии других европейских стран, однако, не сумели столь же успешно адаптироваться к новым условиям – пандемии COVID-19, – так как государственный аппарат их стран оказался недостаточно гибким, система здравоохранения – недостаточно надежной, а лидерам не хватило решимости взять ситуацию под жесткий контроль по примеру Меркель. Ведущие правоцентристские партии всего континента столкнулись с дилеммой: совершить резкий поворот в сторону правых взглядов, чтобы сохранить поддержку большинства, или же потерять избирателей, которые отдадут предпочтение партии, настаивающей на проведении жесткого курса. Так или иначе, это означало бы потерю христианскими демократами лидерских позиций и статуса народной партии.

В итоге позиции пропагандирующих гуманистический подход центристских партий были подорваны. Правоцентристская коалиция Италии теоретически до сих пор остается ведущей политической силой страны, как и на протяжении почти всей послевоенной истории. Однако она кардинально изменилась изнутри. На первых после свержения фашистского режима выборах коалицию возглавляла консервативная правоцентристская Христианская демократическая партия (Democrazia Cristiana). В 2000-е годы инициативу перехватила популистская партия «Вперед, Италия» (Forza Italia) Сильвио Берлускони.

В последние годы ведущую партийную коалицию Италии возглавляет весьма популярный у избирателей независимый премьер-министр Джузеппе Конте, благодаря которому коалиция начала продвигать по большей части правые взгляды. Правая националистская партия «Лига» (Lega), ранее выступавшая в коалиции с партией «Вперед, Италия», добилась грандиозных успехов на всеобщих выборах 2018 года. В то же время неноменклатурная деидеологизированная партия «Движение пяти звезд» стала еще одной правящей партией Италии, в результате чего сформировалась новая правительственная коалиция правой и неноменклатурной партий.

Во многих европейских странах происходило нечто подобное. В Польше, где в 1980-х движение Леха Валенсы «Солидарность» открыло стране путь к демократии, в последние годы ведущей стала партия правых взглядов «Право и Справедливость». Формально она до сих пор причисляет себя к христианским демократам, но теперь выражает более правые взгляды, продвигает по большей части популистскую идеологию и обладает большей популярностью, чем какая-либо иная партия в истории Польши.

В Венгрии наблюдается схожая ситуация. Коалиция правых партий «Фидес» и Христианско-демократической народной партии («Fidesz-KNDP»), без сомнения, является ведущей политической силой в стране. По своей сути партия «Фидес» также христианско-демократическая и аффилирована с Европейской народной партией в Европарламенте. Однако в связи с тем, что она придерживается жесткого курса в вопросах ограничения иммиграции, а также проводит кампанию против Евросоюза, на последних выборах в Европейскую народную партию между ней и более центристскими организациями возникли серьезные разногласия.

Экономист Бранко Миланович обобщил данные об этой тревожной тенденции графически (см. иллюстрацию 4.1). На графике он продемонстрировал, что помимо правоцентристских партий, которые становятся более «правыми» в своих взглядах, на территории Европы все бо́льшую популярность получают радикальные правые партии, еще в 2000-е годы находившиеся на задворках демократии.

Некоторые параллели можно также провести в связи с событиями, происходящими по всему миру, в том числе набирающими обороты национализмом, популизмом и более авторитарным подходом к руководству во многих странах. Хотя сопоставить тенденции политической жизни в масштабах регионов достаточно трудно, особенно в тех случаях, когда социо-экономические условия в них различны, видно, что во многих странах избиратели больше склоняются к национализму, нежели к гуманизму; к протекционизму, а не к открытости; к разделению мира на «своих» и «чужих» и выделению аутсайдеров как в рамках общества, так и в масштабах всего мира.

К примеру, в одной из наиболее густонаселенных стран Латинской Америки – Бразилии – представителя консерваторов в парламенте Жаира Болсонару избрали на пост президента в надежде на то, что этот политический аутсайдер привнесет в бразильское общество и политическую жизнь страны «законность и порядок». Хотя он и был членом конгресса на протяжении нескольких сроков, его националистский и традиционалистский подход не получил всеобщего одобрения вплоть до выборов 2018 года. С момента свержения военной диктатуры в стране в 1988 году Бразилию возглавляли лишь президенты-левоцентристы и сторонники левых взглядов. Избрание Болсонару изменило тенденцию, поскольку на избирательных участках люди выразили уверенную поддержку его радикально-консервативной политике.

Политическое руководство других стран, в частности таких членов «Большой двадцатки», как Китай, Индия, Россия и Турция, демонстрирует поворот к национализму и более авторитарной политике. Социальные и экономические условия в каждом из этих государств различны, но стремление к выбору сильного руководства, сосредоточенного на внутренних проблемах и национальных вопросах, общее для них всех. Отсюда следует второй вопрос: чем вызвано социальное разделение, которое привело к формированию такого противоречивого политического курса?


Иллюстрация 4.1. Процент голосов, набранных правыми популистскими партиями на парламентских выборах, проходивших около 2000 г., и на последних в 2017–2019 гг. Источник: Бранко Миланович

Общественные беспорядки

Зачатки раскола в обществе наметились еще 1990-е годы и в значительной степени отразились в экономической модели последних нескольких десятилетий. Их проявления заметили многие. Но прежде, чем эти процессы станут абсолютно очевидными, пройдет еще несколько десятилетий.

В 1996 году, к примеру, один из наших коллег (Клаус Шваб) уже высказывал в New York Times мнение о том, что «глобализация экономики вошла в решающую фазу. Растущее недовольство ее последствиями в первую очередь в промышленно развитых демократических государствах может весьма негативно сказаться на экономической активности и социальной стабильности в этих странах. Для общественных настроений там характерно чувство безнадежности и беспокойства, чем объясняется возникновение нового типа политиков-популистов» (8). Данное наблюдение было опубликовано в тот период, когда центристские партии подверглись лишь первым нападкам, и большинство людей жили безбедно, а голоса протестующих раздавались лишь на периферии.

Однако по мере выявления неспособности центристского правительства справляться с текущими проблемами, раскол в обществе стал углубляться. В последующие годы я общался со многими представителями протестных движений и их активистами на мероприятиях Всемирного экономического форума. И я осознал, что все эти люди – лишь первые ласточки нарастающего общественного недовольства и что необходимы системные реформы капиталистических глобальных и экономических моделей. Тем не менее, как отмечалось ранее, призывы перейти на модель капитализма всех заинтересованных сторон и к иным инклюзивным подходам, которые мы с коллегами озвучивали уже не раз, не привлекли должного внимания. Оглядываясь назад, признаю, что мы могли и должны были более подробно изложить свою позицию. Но до разразившегося в 2008 году мирового финансового кризиса наметившийся во многих промышленно развитых государствах раскол общества еще удавалось скрыть за счет преуспевающего большинства.

За вспыхнувшим в 2008 году финансовым кризисом последовал глубокий и продолжительный экономический спад с многочисленными выступлениями против системы, элит и иммигрантов. Во многих обществах, пострадавших от финансового кризиса, начали появляться протестные движения типа «Возмущенные» и «Захвати Уолл-стрит». Кроме того, нарастало недовольство и в отдельных социальных группах. К примеру, в Италии в декабре 2013 года на улицы вышли «водители грузовиков, фермеры, владельцы мелких бизнесов, студенты и безработные», чтобы выразить протест действиям властной политической элиты, политике Евросоюза, росту налогов и глобализации (9). Так называемое «Движение вил», зародившееся в среде фермеров Сицилии, быстро распространилось и на север Италии, где «привлекло в свои ряды футбольных болельщиков правых и крайне правых убеждений», – сообщало итальянское новостное агентство ANSA (10).

С 2017 года ведущим среди прочих факторов стал экологический кризис. Но в этом вопросе не все находились по одну сторону баррикад. Рассмотрим для примера ситуацию во Франции. С одной стороны, протестующие молодые люди из движения «Молодежь за климат» активно выступали здесь за проведение правительственных и законодательных мероприятий по борьбе с изменением климата на планете. Одной из наиболее известных представительниц движения стала шведка Грета Тунберг, ее даже пригласили выступить во французском парламенте. С другой же стороны, «желтые жилеты» вышли на улицы Парижа в знак протеста против принятого правительством Макрона решения об увеличении цен на топливо с целью защиты окружающей среды. Изначально у движения «желтых жилетов» не было идеологической базы. Они не поддерживали политику традиционных левых или правых партий и отрицали свою принадлежность к какой-либо партии вообще. Однако, когда движение получило поддержку за рубежом, его во многих странах поглотили ультраправые партии (11).

И наконец, в 2020 году стали слышны недовольные голоса тех, кого злили и доводили до бешенства меры, предпринимаемые правительствами различных стран мира в борьбе с пандемией COVID-19. Они нанесли ущерб уровню жизни и благосостояния людей, сопоставимый с уроном, нанесенным пандемией испанского гриппа в 1918–1919 гг. Люди начали распространять конспирологические теории об истинной природе нынешней пандемии. Некоторые полагали, что вирус был создан в Китае и намеренно распространен по миру. Другие видели в происходящем попытку правительств своих стран оказать давление на население за счет проводимых санитарных мероприятий. Некоторые предполагали даже, чт