Это было странное зрелище, но оно быстро привлекло всеобщее внимание. После того как Тунберг разместила фото в Твиттере и Инстаграме, «другие пользователи социальных сетей присоединились к ее призыву», как впоследствии писали в Wired (6). В журнале также упоминалось, что пара влиятельных защитников окружающей среды поделились ее публикациями, и на утро следующего дня у Тунберг появился первый подписчик – 15-летний Мэйсон Перссон. К полудню на ее аккаунт подписались еще шестеро. Несколько дней спустя набралось уже человек 30. Не прошло и месяца, как забастовка Тунберг стала национальной сенсацией, а к осени 2018 года уже десятки тысяч учеников школ по всей Европе прогуливали занятия, присоединяясь к пятничным забастовкам Тунберг за климат.
К тому моменту созданная при ООН для анализа научных данных, связанных с изменением климата, Межправительственная группа экспертов по изменению климата (МГЭИК) опубликовала специальный доклад, окончательно убедивший молодежь в том, что откладывать решение проблемы совершенно недопустимо. Авторы доклада предупреждали, что для того «чтобы глобальное потепление не превысило 1,5 °C, необходимо в кратчайшие сроки провести радикальные и беспрецедентные изменения во всех сферах жизни общества» (7). Без подобных мер остановить изменение климата будет абсолютно невозможно. «К тому же, – отмечали авторы доклада, – сегодня мы уже можем наблюдать последствия глобального потепления на 1 °C, которое выражается в экстремальных погодных условиях, повышении уровня мирового океана, а также уменьшении площади арктических льдов». Бастующей молодежи не требовались дополнительные стимулы для расширения активности. В последующие месяцы к протестам присоединились сотни тысяч участников по всему миру от Брюсселя до Берлина и от Канберры до Ванкувера.
О деятельности Тунберг я, как и многие, узнал осенью 2018 года и сразу решил пригласить ее на нашу ежегодную встречу в Давосе. Благодаря ее активности проблема получила такую широкую огласку, какой не удавалось добиться политикам и научному сообществу. Я осознал, что вопрос серьезный и работать над его решением нужно уже сейчас, ведь беспокойство Тунберг о будущем планеты разделяли многие. Значительный экономический прогресс последних 50 лет был достигнут за счет высокой устойчивости естественных систем нашей планеты. Как я упоминал во 2 главе этой книги, об этом шла речь в послании Римского клуба, президент которого Аурелио Печчеи был участником саммита в Давосе в начале 1970-х годов. Еще в 1973 году он предупреждал о том, что мир достиг предела роста. «Связанные друг с другом ресурсы нашей планеты, составляющие глобальной природной системы, в которой мы живем, даже при наличии передовых технологий не справятся с текущими темпами экономического и популяционного роста после 2100 года» (8), – заявил он. Оглядываясь назад, я понимаю, что его речь оказалась пророческой. На Всемирном экономическом форуме данный вопрос всегда включали в повестку дня, но этого было недостаточно.
К успехам можно отнести первые шаги по организации саммита Земли в Рио-де-Жанейро 1992 года, проходившего под эгидой ООН. Они были сделаны на неформальной встрече глав крупнейших мировых экономик (9), где присутствовали политические лидеры и руководители ведущих компаний, ежегодно принимающие участие во Всемирном экономическом форуме. С конца 1990-х годов ежегодные встречи в Давосе стали также безопасной площадкой для взаимодействия представителей бизнеса и гражданского общества, даже несмотря на то что враждебность между экологическими активистами и транснациональными корпорациями нарастала. В преддверии Конференции по климату 2015 года в Париже (COP21) руководители крупнейших мировых компаний внесли свои предложения по готовящемуся Парижскому соглашению. В открытом письме они обязались «принять меры по снижению негативного воздействия на экологию и углеродного следа, установить цели по снижению объемов собственных выбросов парниковых газов и/или объемов энергопотребления, а также активно взаимодействовать с другими организациями в рамках цепочек поставок и на отраслевом уровне» (10). По сути, в своем послании они заявили о том, что не будут препятствовать принятию политического соглашения, а, наоборот, станут всячески ему способствовать. Однако, несмотря на все усилия, с заявлением Тунберг, которое она сделала на саммите в Давосе, спорить невозможно: девушка сказала тогда, что мы, политическое руководство, лидеры бизнеса и ведущие общественные деятели, не сумели остановить изменения климата на планете.
Почему же так произошло? И как нам сегодня подтолкнуть мир к принятию мер, необходимых для изменения ситуации? Чтобы ответить на эти вопросы, стоит проанализировать историю глобального экономического развития последних двух столетий. Выбросы парниковых газов наносят непоправимый вред окружающей нас природе. Именно в этот период на первый план вышли иные задачи, которые сегодня уже не кажутся столь важными, а ущербу, наносимому природе в результате такой деятельности, должного значения не придавали. Лишь понимая логику произошедших событий и их причины, мы сможем, как мне кажется, регулировать темпы развития экономической системы в будущем.
Невозможно вернуться в прошлое и спросить у живших тогда людей, почему они с таким энтузиазмом развивали деятельность, спровоцировавшую изменение климата, но догадаться, что ими двигало, несложно. Рост объемов выбросов парниковых газов в мире начался как раз в эпоху Первой промышленной революции, что отражено на диаграмме интернет-издания Our World in Data (11) (иллюстрация 7.1). Парниковые газы, такие как углекислый газ и метан, поглощают, а затем высвобождают инфракрасное излучение. Они выделяются при сжигании ископаемых видов топлива и накапливаются в атмосфере Земли. На протяжении 150 лет, прошедших со старта Первой промышленной революции, поезда, суда и промышленное оборудование на заводах в самых промышленно развитых регионах мира – Северной Америке и Европе – работали преимущественно на угле и иных видах топлива, сжигание которого, как нам теперь известно, приводит к так называемому парниковому эффекту. При нем парниковые газы улавливают солнечное излучение и удерживают его в атмосфере, что приводит к нагреванию поверхности Земли. В те давние времена экологическая ситуация тоже вызывала опасения, в частности люди беспокоились о том, что выбрасываемые из заводских труб газы принесут вред их здоровью. Ведь в альпийские города, вроде Давоса, начали приезжать именно для того, чтобы подышать чистым, не загрязненным заводскими выбросами воздухом. Люди верили, что чистый горный воздух сможет исцелить их от болезней вроде туберкулеза, который в XVIII и XIX веках был основной причиной смерти в Европе (12). Но шокировавшая многих идея о том, что антропогенное загрязнение является причиной глобального потепления, появилась в публикации на первой полосе The New York Times лишь в 1988 году (13).
С тех пор борьба с изменениями климата на планете лишь набирала обороты.
Иллюстрация 7.1. Общий объем выбросов CO2с начала Первой промышленной революции. Источник: Our World in Data [Наш мир в данных]; Центр сбора и анализа данных о содержании CO2 в атмосфере (CDIAC); Global Carbon Project (GCP). Примечание: «статистически значимые расхождения», которые учитываются в данных Global Carbon Project, здесь не принимаются во внимание OurWorldInData.org/co2-and-other-greenhouse-gas-emissions. CC BY
В 1989–1991 годах мы стали свидетелями распада Советского Союза и завершения холодной войны, вследствие чего впервые в мировой истории у государств появилась возможность сотрудничать поистине в глобальном масштабе. На саммите Земли в Рио в 1992 году впервые в международной повестке превалировала проблема изменения климатических условий на планете. Именно тогда была принята рамочная конвенция ООН об изменении климата (РКИК ООН), цель которой состояла в ограничении концентрации парниковых газов «на уровне, не допускающем разрушительного антропогенного воздействия на климатическую систему планеты» (14). Спустя три года в Берлине состоялась первая Конференция сторон рамочной конвенции ООН об изменении климата (COP), а в 1997 году на Конференции сторон в Японии был подписан Киотский протокол. Согласно этому соглашению, вступившему в силу в 2008 году, 35 развитых государств – большинство стран Европы, США, Канада, Япония, Россия, Австралия и Новая Зеландия – обязались сократить объем загрязняющих выбросов в атмосферу в сравнении с показателями 1990 года. Хотя Канада и США впоследствии вышли из соглашения, остальным странам-участникам удалось сократить объем выбросов. Однако этих совместных усилий оказалось недостаточно для того, чтобы противостоять глобальной тенденции роста. Общий объем выбросов в атмосферу в 2010-х гг. продолжал увеличиваться и растет до сих пор. Изменить ситуацию не смогли ни реализация второго этапа обязательств по Киотскому протоколу, ни принятие нового всестороннего соглашения на встрече сторон в Париже в 2015 году.
Почему же так произошло? Почему мы, зная о том, насколько разрушительны последствия климатических изменений на планете, все еще не предпринимаем активных действий для борьбы с ними? Ответ на этот вопрос можно найти, изучив ход развития экономик стран, не подписавших Киотский протокол. Таких оказалось более 150. Перечень стран, которые можно именовать развивающимися, включает в числе прочих Индию и Китай (см. главу 3). В период с 1990 г. по 2020 г. Китай пережил величайший в истории экономический подъем, но на сегодняшний день является мировым лидером по объему выбросов парниковых газов. Островное государство Индонезия, серьезно пострадавшее от изменения климата, по понятным причинам в последние несколько десятилетий также пошло по пути индустриализации. Кроме того, страны типа Эфиопии, население которой в 1980-е годы страдало от голода и крайней нищеты (15), сегодня демонстрируют впечатляющие темпы роста. По большей части именно ситуация в развивающихся, а не в промышленно развитых странах объясняет, почему борьба с изменениями климата оказалась настолько сложным делом, несмотря на понимание важности проблемы и необходимости найти ее решение в кратчайшие сроки.