Однако, как и другим странам, Эфиопии пришлось заплатить за стремительный рост серьезными экологическими проблемами. Параллельно с подъемом экономики рос и объем выбросов CO2, который за период с 2002 г. по 2017 г. увеличился в три раза. Условно, те 13 миллионов тонн выбросов CO2 предприятий Эфиопии в 2017 году – лишь незначительная часть от общего объема выбросов – практически на уровне погрешности при округлении общемирового объема выбросов, составляющего на сегодня 36 миллиардов тонн в год. Тем не менее тенденция очевидна: чем богаче становится страна, тем сильнее она начинает загрязнять окружающую среду. Это не означает, что Эфиопия и другие развивающиеся страны ничего не делают в плане экологии, а их население не разделяет обеспокоенности по поводу глобального потепления. Еще в 2011 году правительство представило экологически-ориентированную стратегию экономического развития, нацеленную на превращение Эфиопии к 2025 году в страну со средним уровнем дохода и экологичной экономикой, устойчивой к изменению климата. Согласно этой стратегии, одна из задач страны, в которой, по данным ООН, «леса в начале XX века занимали 35 % территории, а в 2000-х годах – лишь около 4 %» (22), состояла в восстановлении лесной зоны. Следуя принятой стратегии, в 2019 году власти Эфиопии сумели объединить миллионы граждан страны, которые за один день посадили 350 миллионов деревьев (23). Другая задача в рамках реализации стратегического плана экологичного развития предполагала разработку источников возобновляемой и/или чистой энергии с целью наладить практически отсутствующее в стране энергоснабжение. По данным Международного энергетического агентства (МЭА), на сегодняшний день лишь половина жителей имеют доступ к электроэнергии, хотя «за последние два десятилетия страна значительно продвинулась в решении этой проблемы» (24). Объем энергии, вырабатываемой водными, биотопливными, ветряными и солнечными электростанциями, в сравнении с данными 1990 года вырос более чем вдвое, и сегодня энергоснабжение осуществляется преимущественно за счет такой энергии. Однако и объем энергии, получаемой в результате сжигания ископаемого топлива, в 1990 году составлявший менее 5 % от всей вырабатываемой в стране энергии, к 2017 году вырос вдвое. Это доказывает, что и сегодня не существует волшебной стратегии, следуя которой бедные страны могли бы развиваться, не увеличивая углеродного следа. Экономическое развитие, повышение уровня жизни и рост объемов выбросов CO2, как и прежде, тесно взаимосвязаны и происходят параллельно.
В том-то и состоит главная проблема борьбы мирового экономического сообщества с изменением климата на планете. Можно утверждать почти наверняка, что прежде, чем ситуация начнет улучшаться, она станет значительно хуже. И дело тут не в нестабильности рынка или недостаточно эффективном корпоративном или государственном управлении, точнее, не только в них. Это следствие особенностей человеческой природы и нашего врожденного стремления не просто выживать, но и процветать. В результате многие люди, не имеющие стабильного дохода, стремятся улучшить условия своей жизни, даже ценой ущерба природе, а изменение климата на планете их беспокоит значительно меньше. Если в вашем доме нет электричества, вы лишены стабильного дохода и на вашем столе нет еды, изменение климата на планете, пусть в отдаленной перспективе оно и угрожает жизни, просто не входит в список ваших насущных проблем.
Тот же феномен объясняет, к примеру, почему люди, проживающие недалеко от побережья Джакарты в Индонезии, продолжают заниматься повседневными делами, в то время как их дома стремительно уходят под воду. Там пришлось построить дамбу – бетонное сооружение в метр высотой, – чтобы поднимающиеся воды не затопили целые общины. Местную мечеть затопило во время прилива из-за чего ее забросили, и сегодня с крыши дома открывается удручающий вид на дамбу и затопленную мечеть (25).
Аналогичным образом объясняются события во Франции, где выступления так называемых «желтых жилетов» в 2018–2019 годах вызвали хаос в Париже и двенадцати других французских городах и не позволили правительству реализовать план по введению «зеленого налога» на топливо. Каков их лозунг? «Fin du mois, fin du monde: même combat» (26), что в переводе означает: «Конец месяца, конец мира: все та же битва». На бумаге предложенный правительством налог на топливо должен был помочь в решении экологических проблем. Предполагалось, что таким образом удастся подтолкнуть людей к отказу от личных автомобилей и использованию для поездок других видов транспорта. На практике такой закон ущемлял права жителей сельских территорий, которые и прежде чувствовали себя лишенными возможности получать образование, работать и располагать теми же материальными благами, что и горожане.
Наконец, тот же феномен объясняет, почему многочисленные островные государства, в числе которых, например, Палау, Науру и Тринидад и Тобаго, подвергающиеся высокому риску таких негативных последствий климатических изменений, как повышение уровня мирового океана, экстремальные погодные условия и рост температуры воздуха, имеют самые высокие в мире показатели по объему выбросов CO2 на душу населения (27). Палау не включили в Киотский протокол в связи с ее статусом развивающегося государства, но в 2015 году страна взяла на себя обязательство к 2020 году сократить объемы потребления энергии на 30 % (28), а также одной из первых ратифицировала Парижское соглашение. Однако в расчете на душу населения палауанцы по сей день больше прочих загрязняют окружающую среду, поскольку для производства электроэнергии здесь используют ископаемое топливо. В этом и состоит парадокс борьбы с изменением климата на планете.
Прежде чем приступать к поиску решения текущих проблем, следует задать себе вопрос: «А есть ли у нас вообще шанс их решить?» Можно ли сегодня принять экологически выверенный политический курс в части борьбы с изменением климата, учитывая врожденное стремление людей к лучшей жизни, а также принимая во внимание тот факт, что из-за этого стремления на протяжении прошедших 200 лет объем выбросов CO (2) значительно вырос?
Ответ на вопрос определяют отчасти основные глобальные тенденции, которые в той или иной степени формирует общество в целом и отдельные его представители, формирующие общественное мнение.
Первая тенденция: урбанизация. По подсчетам ООН, до 1960-х годов примерно две трети населения планеты проживало в сельской местности (29). Поскольку по большей части они были жителями развивающихся стран, где зачастую отсутствовало электроснабжение, дороги и иные источники энергопотребления, объем выбросов также был невелик. Однако перемены начались уже тогда, и 50 лет спустя картина мира выглядела уже абсолютно иначе. К 2007 году половина населения Земли проживала в городах. Сегодня же в городах проживает более 55 % населения планеты, и эта цифра продолжает расти. Данная тенденция проявила себя по всему миру, но наиболее масштабные преобразования произошли в Азии. Мегаполисы с населением до 20 миллионов человек выросли на месте прежних деревень, по большей части в Китае и Индии, на территории которых расположена практически половина крупнейших мегаполисов мира. Ухань, город с населением в 11 миллионов человек, едва успел заявить о себе на мировой арене, как в 2020 году вспышка коронавирусной инфекции привлекла к нему внимание всего мира. В 1950 году на месте нынешнего Уханя были три небольших городка с общей численностью населения около одного миллиона человек.
На сегодняшний день каких-либо признаков ослабления тенденции к урбанизации не наблюдается. По данным ООН, к 2050 году данная трансформация завершится, и две трети населения планеты будут проживать в городах и мегаполисах (30) и лишь треть – в сельской местности.
На первый взгляд, такая тенденция может вызвать беспокойство у тех, кто следит за ситуацией с изменением климата на планете. Некоторые молодые или наиболее развитые города вроде Дохи, Абу-Даби, Гонконга и Сингапура также демонстрируют внушительные показатели объема выбросов CO2 на душу населения (31). В легендарных американских городах вроде Детройта, Кливленда, Питтсбурга и Лос-Анджелеса, где впервые была воплощена идея о том, что автомобиль является королем в городе, планировки оказались абсолютно не приспособленными для создания экологически рациональной транспортной системы и соответствующих условий для жизни людей. Однако норвежский экономист-эколог Дэниэл Моран заявил NASA Earth Observatory, что у городов, где значительная часть выбросов CO2 приходится на долю населения, есть повод для оптимизма (32): «Он заключается в том, что согласованные действия небольшого числа мэров и местных правительств могут значительно сократить углеродный след, оставляемый этими странами». К примеру, недавний перевод таксопарка и парка общественного транспорта на электромобили в китайском Шэньчжэне имел огромное значение для города с населением более 10 миллионов человек. Значительно меняется ситуация также и вследствие сокращения количества автовладельцев, для чего, например, власти Сингапура, ввели высокий дополнительный налог на покупку автомобиля и полностью прекратили выдачу новых водительских прав (называемых также правоустанавливающими свидетельствами) (33).
Вторая глобальная тенденция: демографические изменения. На протяжении большей части новейшей истории стремительный рост населения планеты при прочих равных условиях предполагал рост объема выбросов CO2. Действительно, стремительное увеличение объемов выбросов CO2 с 5 миллиардов тонн в год в 1950 году до 35 миллиардов тонн в 2017 году происходило параллельно с бурным ростом населения мира, увеличившегося с 2,5 миллиардов человек в 1950 году до без малого 8 миллиардов на сегодняшний день (34). За беби-бумом 1950–1960-х годов в странах Запада последовал еще более масштабный прирост населения в развивающихся странах. С ростом численности населения рос и ВВП на душу населения, вследствие чего объем выбросов CO