благосостояния большей части населения. Гражданское общество существует, чтобы продвигать интересы своих субъектов и наполнять смыслом жизнь его членов. Очевидно, что компании стремятся создавать экономические излишки, измеряемые размером прибыли. А главная цель международного сообщества – поддерживать мир. Наконец, следует отметить, что все заинтересованные стороны тоже взаимосвязаны. Компании действуют в рамках нормативно-правовой базы, разработанной правительствами их стран. Гражданское общество оказывает давление на правительства и компании и способствует поддержанию их общей устойчивости. Наконец, международные организации занимаются анализом последствий решений, принятых в одной части мира, для других регионов (8).
Так появляется модель заинтересованных сторон, какой мы ее знаем сегодня (см. иллюстрацию 8.3), действующая в любой точке мира. Когда благополучие людей и планеты находится в центре внимания бизнеса, оставшиеся четыре ключевые группы заинтересованных сторон способствуют их улучшению. У каждой из заинтересованных сторон есть собственные приоритетные цели:
• компании стремятся к получению прибыли и созданию долгосрочной стоимости;
• основная цель гражданского общества – реализация смысла или миссии каждой организации;
• государственные структуры призваны справедливо распределять богатства;
• международное сообщество стремится сохранить мир.
В модели заинтересованных сторон все группы и их цели взаимосвязаны. Один не может добиться успеха, если другие в результате его действий проигрывают.
Модель проста, на ней сразу видно, почему главенство акционеров и государственный капитализм приводят к неоптимальным результатам: они сосредотачиваются на более узких и исключительных целях получения прибыли или процветания конкретной компании или страны, а не на благополучии всех людей и планеты в целом. В свою очередь, в модели заинтересованных сторон центральное место занимают не узкие цели, а взаимосвязанность и всеобщее благополучие людей и планеты, что со временем обеспечит сбалансированный результат.
Иллюстрация 8.3. Люди и планета в центре глобальной модели заинтересованных сторон. Источник: Клаус Шваб и Питер Ванхэм, 2020 г.
Построив глобальную модель заинтересованных сторон, можно взглянуть на ее применение в более ограниченном контексте, например в конкретной стране или более мелком сообществе. Переход от глобального к локальному ракурсу рассмотрения вопроса – ключевая составляющая успеха модели заинтересованных сторон. Действительно, хотя экономическая система и более глобально ориентирована, чем когда-либо, реализация любого подхода происходит на локальном уровне. Сообщества достаточно замкнуты, и люди знают и доверяют тем, с кем живут и работают бок о бок. Это повышает в них чувство солидарности и готовность вкладываться в проекты, которые приносят пользу всем, а не одному конкретному человеку.
Рассмотрим в виде исключения альтернативный вариант: глобальное правительство регулирует транснациональные компании на глобальных рынках, люди живут в условиях глобальной демократии и объединяются в глобальные союзы. Это нереальная и нежелательная цель, поскольку она увеличивает дистанцию между людьми и непосредственно социальными экосистемами, частью которых они являются, а также снижает их чувство ответственности по отношению к самым близким им людям и окружающей их среде. Хотя неолибералы XX века когда-то рассматривали такую глобальную модель, как некий утопический идеал (как утверждал Куинн Слободян в книге Globalists, The End of Empire and the Birth of Neoliberalism («Глобалисты: конец империи и рождение неолиберализма»), он неизбежно привел бы к утрате политических прав местными сообществами. Если центр власти слишком оторван от повседневных реалий простых людей, ни система политического управления, ни система принятия экономических решений не получат народной поддержки.
Основной принцип реализации капитализма заинтересованных сторон – субсидиарность. И это не непроверенный или чисто теоретический принцип. Наиболее широкое применение он получил в системе управления, используемой в Евросоюзе (9), а также в Швейцарской Конфедерации, ОАЭ, Микронезии и других федеративных государствах мира. Согласно ему, решения принимаются на уровне, максимально приближенном к тому месту, где эффект от них будет наиболее ощутим (10). Другими словами, у местных заинтересованных сторон должна быть возможность самим принимать решения, кроме случаев, когда это невозможно или неэффективно.
Разберемся, как этот принцип применим к глобальным вызовам, с которыми приходится сталкиваться нашей экономической системе сегодня. Рассмотрим сначала климатический кризис. Следует сначала согласовать все действия по этому вызову на глобальном уровне. Не стоит пытаться решить проблему сперва на любом более низком уровне. Это неэффективно: только если все в мире будут двигаться в одном направлении, предпринимаемые действия по решению проблемы изменения климата дадут заметный эффект. А действия локального характера в отсутствие какой-либо координации приведут к тому, что участники столкнутся с «эффектом безбилетника». Сообщества, которые отказались бы подписывать соглашение по климату, получили бы двойную выгоду: в первый раз – от наслаждения результатами усилий других по улучшению ситуации с климатическими изменениями, и во второй – от того образа жизни, который они ведут, не задумываясь о вреде, наносимом окружающей среде.
Второй уровень действий и принятия решений, поддерживаемый субсидиарностью, – национальный. Снова рассмотрим меры по борьбе с изменением климата. Каждая страна в той или иной степени способствует изменению климата. Например, уменьшение разрешенного объема выбросов промышленными предприятиями негативно повлияет на Китай в большей степени, чем на другие страны, так как там заводов больше, чем в любой стране мира. Точно так же ограничение на передвижение на автомобиле станет ощутимым ударом для Соединенных Штатов, где автомобили – основной вид транспорта. Используем другой подход, например ограничив авиаперелеты: это в большей степени повлияет на определенные группы людей. Принцип субсидиарности помогает странам принимать решения на национальном или местном уровне, чтобы определить наилучший способ эффективного достижения глобальной цели.
Вот почему такие структуры ООН, как Парижское соглашение 2017 года, – хорошая идея. Ни одна страна не несет ответственности за (значительно) больше, чем четверть мировых выбросов CO2 (11), а глобальные выбросы должны быть снижены более чем наполовину, чтобы предотвратить климатическую катастрофу. Это означает, что ни одна страна, ни один регион – ни США, ни Китай, ни Евросоюз – не смогут исключительно собственными силами решить проблему мировых выбросов. Но это также означает, что ни у одной страны нет стимула сокращать свои выбросы, не имея уверенности в том, что и другие поступили таким же образом. Это неощутимо в глобальном масштабе, но может навредить темпам экономического развития или процветанию компании в краткосрочной перспективе. Единственный выход из парадоксальной ситуации заключается в сотрудничестве на глобальном уровне. Тем не менее, учитывая совершенно разную структуру национальных экономик, не имеет смысла создавать какой-то глобальный орган управления, чтобы решать, как та или иная страна должна сокращать свои выбросы, ориентируясь на конкретные цели, поставленные для каждой из стран.
То же самое касается и компаний. Ни одна компания не сможет или не захочет самостоятельно сокращать объем выбросов при прочих равных условиях, учитывая ту фору, которую ее конкуренты получат в первое время. Но однажды некий арбитр (например, Евросоюз) установит цели для каждой отрасли и определит права на определенный объем выбросов для каждой компании. У них должна быть возможность решить, как снизить выбросы до желаемого оптимума (например, они могут производить менее энергоемкие продукты или приобретать права на выбросы у других компаний). Эти два примера я взял не с потолка. Парижское соглашение фактически включало принцип субсидиарности, во многом схожий с вышеописанным. И Евросоюз с его новым «зеленым» курсом и схемой торговли квотами на выбросы для компаний также его применяет. Основа для обоих планов была отчасти заложена на заседаниях Всемирного экономического форума. Они показали, как может работать капитализм заинтересованных сторон, если он придерживается принципа субсидиарности.
Аналогичная логика применима и к вопросам управления технологиями, конкуренции, и мирового налогообложения. Многие компании сегодня виртуально и физически работают по всему миру, но при этом, как правило, их деятельность регулируется законодательством конкретной страны. В условиях такого дисбаланса компании могут развивать технологии и интеллектуальную собственность в одной стране, получать львиную долю доходов во второй, платить налоги в третьей, конкурировать благодаря низким издержкам в четвертой и уклоняться от применения правил коллективных трудовых договоров в пятой, что приведет к неравным условиям игры. Часто это разрушает налоговую базу, ослабляет государственные институты власти и доверие к ним, создает однобокий рынок и приводит к сокращению возможностей для трудоустройства и предпринимательства.
И снова решением не должно становиться создание гегемона глобального управления, а необходимо координировать действия регуляторов так, чтобы уравнять условия игры в пределах каждой юрисдикции. Усилия, предпринимаемые ОЭСР по координации налога на доходы цифровых компаний для обеспечения уплаты налоговых отчислений в каждой стране, где компания работает, независимо от местонахождения ее штаб-квартиры или регистрации интеллектуальной собственности, представляют собой хороший пример этого принципа в действии.