При капитализме заинтересованных сторон такой же уровень представительства, как в компаниях, должен применяться и в политике. Правительства, сформированные по принципу представительства интересов определенных политических партий, и сами партии во всем мире сталкиваются с экзистенциальным кризисом. Даже на фоне роста общественного недовольства явка избирателей и количество членов партий снижаются. В Европе, например, традиционные политические партии, представляющие демократическое направление, столкнулись с тройным кризисом. За последние несколько десятилетий число членов таких партий, как христианские демократы, либералы и социал-демократы, сократилось. На выборы ходит все меньше избирателей, а пришедшие все реже голосуют за традиционную партию (19). Аналогичная ситуация складывается и в большинстве стран Латинской Америки, за исключением Колумбии, – явка избирателей на выборы упала, даже в таких странах, как Бразилия и Коста-Рика, где голосование является обязательным (20). В Соединенных Штатах, где в последние годы наблюдается всплеск социальной напряженности, явка на президентские выборы постоянно снижается. С максимума примерно в 70 % в 1950–1960-х годах она упала до минимума в конце 1990-х годов; на президентских выборах 2016 года явка составила порядка 55 % (21) (однако промежуточные выборы 2018 года стали заметным исключением из наблюдаемой тенденции к снижению, собрав самую высокую явку избирателей за последние полвека). Даже в однопартийных политических системах, таких как Китай, возраст и гендерное представительство являются общепризнанными проблемами. Как минимум до 2016 г., согласно данным Центрального комитета Коммунистической партии Китая, «возраст, уровень культуры и региональная принадлежность членов партии не были адаптированы к потребностям великой миссии партии в новую эпоху и на новом этапе развития». На тот момент было «мало членов первичных организаций, представителей молодежи, а также низка доля женщин в партии» (22). С тех пор процент женщин и миллениалов в партии вырос, но остается ниже их демографической доли (23).
Подобные проблемы представительства необходимо решить, если мы хотим получить правильную модель заинтересованных сторон. В том, чтобы стимулировать их обсуждать проблемы и принимать во внимание чужие цели, есть смысл только тогда, когда они сами не являются представителями групп людей, которых они призваны представлять (24). В истории полно примеров того, как главы правительств, компаний и религиозных организаций объединялись ради взаимной выгоды. И тогда часто безвинно страдало общество в целом или какие-то значительные группы миноритарных стейкхолдеров, интересы которых не были должным образом учтены в таких альянсах. Мы рассмотрим это подробнее в следующих главах.
После того как все заинтересованные стороны сядут за стол переговоров, корпорации, организации и правительства должны отказаться от фетишизации прибыли или связанных с ней показателей, таких как валовой внутренний продукт (ВВП). Целенаправленную гонку за прибылью следует заменить более комплексными мерами по созданию ценности. Как мы уже говорили, компании не всегда достигают оптимальных результатов, ориентируясь исключительно на прибыль и дивиденды для акционеров, а ВВП не всегда был «священным Граалем» для правительств. По мере того как акционерный капитализм набирал силу в последние десятилетия XX века, прибыль и ВВП становились главными и основополагающими ориентирами. В современном мире мы должны перестать уделять столь большое внимание этим краткосрочным финансовым показателям и дополнить их теми, что дают более полную картину того, как живут люди и что происходит с планетой. Как я писал ранее в одной статье (25), нашими целями должны стать «достижение целей в области устойчивого развития, разработанных ООН (ЦУР) к 2030 году; выполнение требований Парижского соглашения по климату в течение следующих 30 лет; и реформирование мировой экономической системы в соответствии с требованиями, актуальными на следующие 50 лет и больше». Это дополнительные цели, которым мы должны следовать в ближайшее десятилетие.
Для стран, которые хотят выйти за рамки ВВП, уже существует ряд альтернатив. Например, индекс глобальной конкурентоспособности, а также индекс инклюзивного развития Всемирного экономического форума позволяют помимо экономических отслеживать еще и широкий спектр экологических, социальных и управленческих показателей. ОЭСР рассчитывает Индекс лучшей жизни (26), оценивая и ранжируя страны по целому ряду аспектов благосостояния – от образования, здравоохранения и жилищных условий, доходов и работы до баланса между работой и личной жизнью, удовлетворенности жизнью и заботы об окружающей среде. Как мы увидим в следующих главах, некоторые страны, включая Новую Зеландию, уже создали собственные системы оценки, с помощью которых отслеживают достижения по целому ряду аспектов благосостояния своих граждан. (Мы рассмотрим некоторые из примеров таких показателей в этой главе.)
ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННУЮ ГОНКУ ЗА ПРИБЫЛЬЮ СЛЕДУЕТ ЗАМЕНИТЬ БОЛЕЕ КОМПЛЕКСНЫМИ МЕРАМИ ПО СОЗДАНИЮ ЦЕННОСТИ.
Интересно, что отчет о конкурентоспособности, подготовленный ВЭФ, показывает, что страны, следующие по пути устойчивого и инклюзивного развития наряду с поддержкой экономической конкурентоспособности, часто и сами оказываются также наиболее конкурентоспособными. Таким образом, можно преуспевать одновременно в экономическом, экологическом и социальном плане при условии выбора правильной политики. Так обстоят дела, например, в странах Северной Европы, которые мы обсуждали в главе 6. Но почему? Относительно создания более устойчивой «зеленой» экономики в отчете за 2019 год отмечается, что «у высококонкурентных экономик больше возможностей для стимулирования появления новых технологий во всех секторах, включая потенциально прорывные технологии в эко-изобретениях, благодаря более благоприятной для инновационной деятельности экосистеме» (27). Кроме того, «страны с более качественным человеческим капиталом, лучшей инфраструктурой и большим инновационным потенциалом в среднем активнее переходят на более экологичную структуру потребления энергоресурсов» (28). Проще говоря, если общество состоит из хорошо образованных людей, которые заботятся об окружающей среде, у него больше шансов совершить выбор, способный в долгосрочной перспективе сделать экономику более успешной и устойчивой. Другое объяснение данной корреляции состоит в том, что экономическая конкурентоспособность в конечном итоге зависит от ресурсной функции планеты и человеческого капитала, которым обладает общество, независимо от того, учитываются они в ВВП или нет. Страны, которые принимают во внимание только ВВП, рано или поздно «налетят на стену», поскольку могут долго игнорировать инвестиции в образование, систему обучения и переобучения, мероприятия по сохранению планеты, но рано или поздно это начнет негативно влиять на жизнеспособность производства.
Помимо методов и средств, создаваемых индексами конкурентоспособности и инклюзивности, мир также остро нуждается в «новом фетише» взамен ВВП. Какие-то дополнительные меры уже предприняты, какие-то – в процессе. «Одно из оперативных решений – принять за основу такой показатель, как средний доход на душу населения, который лучше отражает экономические условия, в которых живут реальные люди», – писал я в своей статье в 2019 году. Более амбициозный вариант – природный капитал (29), формируемый на основе экосистем страны, рыбных запасов, полезных ископаемых и других природных активов. Поскольку этот баланс также должен включать и человеческий капитал, мы могли бы включить все соответствующие элементы в единый оценочный лист (30). И третий, конкретный вариант – включить рейтинг Climate Action Tracker в систему оценки правительств, поскольку он показывает уровень прогресса каждой страны в выполнении своих обязательств по Парижскому соглашению» (31). Некоторые из этих предложений разработаны группой Wealth Project, в которую входят такие экономисты, как Дайана Койл и Мариана Маццукато (32), уже на протяжении многих лет выражающие озабоченность по поводу доминирования ВВП.
Компаниям также следует выйти за рамки отчета о прибылях и убытках, и все больше представителей бизнеса хотят это сделать. В преддверии 50-й ежегодной встречи в Давосе я представил компаниям «Давосский манифест 2020», в котором описывается «универсальная цель компании в Четвертой промышленной революции» (33).
A. Целью компании является вовлечение всех заинтересованных сторон в совместное устойчивое создание ценности. Создавая ценность, компания должна служить интересам не только своих акционеров, но и всех заинтересованных сторон – сотрудников, клиентов, поставщиков, местных сообществ и общества в целом. Лучший способ понять и согласовать разнонаправленные интересы всех заинтересованных сторон – общая приверженность политике и решениям, направленным на долгосрочное процветание компании.
1. Компания обслуживает своих клиентов, создавая ценностное предложение, наилучшим образом удовлетворяющее их потребности. Она принимает и поддерживает принципы честной конкуренции и равных условий. Она не приемлет любые проявления коррупции. Она обеспечивает надежность и безопасность цифровой экосистемы, в которой работает. Она предоставляет клиентам полную информацию о функциональных возможностях и особенностях своих товаров и услуг, включая негативные последствия или отрицательные внешние эффекты.
2. Компания относится к своим сотрудникам с достоинством и уважением. Она соблюдает принципы разнообразия и стремится к постоянному улучшению условий труда и благосостояния сотрудников. В мире, где все очень быстро меняется, компания способствует развитию возможностей дальнейшего трудоустройства за счет постоянного повышения квалификации и переподготовки кадров.
3. Компания считает своих поставщиков партнерами по созданию ценности. Она не мешает выходу на рынок новых участников и переносит свое уважение к правам человека на всю цепочку поставок.