ытки, чем получали прибыль, либо по причине того, что использовали глобальные схемы оптимизации налогообложения, при которых прибыль распределялась между дочерними фирмами, в которых действовали разные налоговые режимы.
Бениофф ответил по всем фронтам. Он понимал, что вернуть доверие людей компаниям данного сектора экономики в краткосрочной перспективе не удастся, но можно совершать небольшие шаги навстречу, чтобы продемонстрировать готовность к честному диалогу. Он призывал делать то, что, по его мнению, полезно для общества в целом, пусть даже положение его компании в отрасли от этого не улучшится. Такой подход, по его мнению, продемонстрировал бы общественности, что его компании можно доверять, ведь ее руководство думает не только о прибыли и росте, но и масштабных последствиях этого роста. Он также указал на возможные негативные последствия применения новейших технологий и писал, что «технология не является панацеей» (24). Внедрение новых технологий влечет за собой новые проблемы и риски, а вместе с ними и новые моральные дилеммы. А кроме того, он напомнил коллегам, что в первую очередь необходимо завоевать доверие общественности, даже если в краткосрочной перспективе прибыль компании сократится. «Доверие должно стать высшей ценностью вашей компании, – говорил он в Давосе, – а если это не так, то ничего хорошего не ждите».
В 2016 году Бениофф предпринял новый шаг в рамках своей деятельности по защите интересов общественности. Он начал призывать главу антимонопольной службы Еврокомиссии Маргрет Вестагер и других представителей регулирующих органов рассмотреть возможность дробления компаний Большой пятерки. Он был убежден в том, что некоторые из них больше стремились задушить конкуренцию на рынке и привязать к себе клиентов, чем создать нечто инновационное. «Все мы видели, как одни компании покупают другие, чтобы получить больше конфиденциальной информации и помешать честной конкуренции, – сказал он (25), – и если правительство США не хочет решать проблему, этим придется заняться правительству другой страны». В последующие годы мы не раз слышали из его уст подобные призывы. Марк вновь и вновь говорил о том, что многие компании некорректно используют конфиденциальные данные, нарушая регламент работы с такой информацией, а органы, призванные это контролировать, кажется, «уснули за рулем». Едва ли кто-то удивился, когда на саммите в Давосе в 2019 году он побуждал присутствующих усилить контроль за соблюдением компаниями существующих регламентов. «Если руководство компаний не хочет брать на себя ответственность, – заявил он, – тогда, я полагаю, должно вмешаться государство. Других вариантов я не вижу» (26).
ВНЕДРЕНИЕ НОВЫХ ТЕХНОЛОГИЙ ВЛЕЧЕТ ЗА СОБОЙ НОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ И РИСКИ, А ВМЕСТЕ С НИМИ И НОВЫЕ МОРАЛЬНЫЕ ДИЛЕММЫ.
Подобные призывы можно было бы объяснить конкуренцией в секторе высоких технологий. Если уж такие корпорации, как Microsoft и Facebook, смогли купить компании вроде LinkedIn и WhatsApp, возможно, и у Salesforce перспективы не самые радужные. Однако со временем предложенный Бениоффом честный подход к решению проблемы вдохновил других совершить нечто подобное. Его коллеги-руководители из «Большой пятерки» вроде президента компании Apple Тима Кука начали говорить о необходимости государственного регулирования деятельности данного сектора, в первую очередь в тех вопросах, где компании оказались неспособны принимать решения самостоятельно. Даже если они таким образом хотели навредить конкурентам, стало ясно, что в ИТ-компаниях начали задумываться о том, какие последствия имеет их деятельность для общества.
«Новейшие технологии обладают потенциалом, благодаря которому они способны изменить мир к лучшему, – писал в преддверии саммита в Давосе в 2019 году президент Apple Тим Кук (27), – но нам никогда не удастся раскрыть этот потенциал полностью, если люди, которые ими пользуются, не доверяют тем, кто технологии создал». Далее он изложил четыре принципа, которые, по его мнению, должны лежать в основе законодательства Соединенных Штатов, где пока отсутствует документ, подобный Общему регламенту Евросоюза по защите данных: использование минимального объема данных, «право знать», кто использует ваши данные, «право предоставлять доступ» к своим данным и «право на защиту персональных данных», «без которых доверие невозможно».
В 2020 году основатель Facebook Марк Цуккерберг присоединился к призывам о большем государственном регулировании деятельности ИТ-компаний. Он предложил членам Еврокомиссии рассмотреть возможность введения более строгих ограничений в отношении политической рекламы, правил передачи данных пользователей и усилить контроль за деятельностью компаний, подобных той, которую он возглавляет, чтобы регулирующие органы могли «привлекать их к ответственности в случае каких-либо нарушений» (28). Показательно, что он поддержал новые правила налогообложения: «ИТ-компании должны служить обществу, – писал он. – Это относится и к внутрикорпоративной деятельности, поэтому мы поддерживаем стремление ОЭСР создать свод справедливых международных налоговых правил для ИТ-сферы. В краткосрочной перспективе строгое регулирование деятельности предприятий нашей сферы может несколько повредить Facebook, но в долгосрочной перспективе оно пойдет на пользу всем, в том числе и нашей компании».
К таким предложениям можно относиться скептически, и нетрудно заметить, что они являются частью глобальной конкурентной борьбы. Тем не менее они важны, поскольку знаменуют собой новый этап зрелости компаний ИТ-сектора, доминирующих в Четвертой промышленной революции, и могут положить начало созданию эффективной системы регулирования в отрасли.
В конце концов, для того чтобы стать компанией, которая заботится обо всех своих стейкхолдерах, нужно действовать, а не ограничиваться заявлениями. С точки зрения Бениоффа, для этого нужно решить как минимум две задачи. Во-первых, осознав, что компании Кремниевой долины, в том числе и та, которую возглавлял он, столкнулись с проблемой разнообразия, Бениофф нанял стороннюю консалтинговую фирму для оценки уровня заработных плат сотрудников и кадровой политики компании. Проведенный анализ выявил неравенство в оплате труда мужчин и женщин, работающих в Salesforce, что побудило руководство компании скорректировать контракты тех сотрудников, которым платили меньше, чем другим, за выполнение аналогичной работы. И во-вторых, узнав о реальном количестве бездомных в Сан-Франциско, городе, где вырос он и вся его семья, Бениофф решил высказаться в поддержку введения налога для крупных ИТ-компаний, средства от уплаты которого поступали бы на устранение бездомности в городе. «Предложение Си» – так называлась эта инициатива – предполагало введение налога в размере 0,5 % на доходы свыше 50 млн долл. США для корпораций, чьи штаб-квартиры располагались в Сан-Франциско (29). Руководители других ИТ-компаний, которых коснулось бы это нововведение, не поддержали инициативу. Бениофф же таким образом пытался вернуть доверие сообщества, которое он называл своим, ведь и его компания была основана именно здесь. В написанной им для New York Times редакционной статье (30) Бениофф четко разъяснил причины своей поддержки. Пришло время капитализма заинтересованных сторон, говорил он:
«Предложение Си – это своего рода референдум, на котором мы обсуждаем роль бизнеса в отдельных сообществах и, следовательно, в нашей стране в целом. Его основная задача сегодня состоит не только в получении прибыли. Мы должны не только увеличивать доходы акционеров, но и нести ответственность перед более широким кругом заинтересованных сторон: перед клиентами, сотрудниками и сообществами, в которых мы живем и работаем, а кроме того, мы должны заботиться об окружающей среде. Пришло время, когда богатейшие компании и их владельцы призваны помочь самым уязвимым слоям».
Именно действия, соответствующие заявлениям таких лидеров корпораций, как Бениофф и Снабе, а также возглавляемых ими компаний, напоминают нам сегодня о том, что в эпоху Четвертой промышленной революции зона ответственности бизнеса стала гораздо шире. Руководителям корпораций предстоит мыслить гораздо шире и брать в расчет не только прибыль и убытки компании, и те первопроходцы, о которых идет речь в этой главе, уже так и поступают.
Вот аспекты бизнеса, над которыми следует поработать компаниям, которые также хотят присоединиться (в целом они совпадают с теми, что были обозначены Снабе и Бениоффом):
• принять равные условия, необходимые для честной конкуренции;
• стремиться улучшать условия труда и уровень благосостояния сотрудников;
• оказывать поддержку сообществам, в которых компания осуществляет свою деятельность;
• заботиться о состоянии окружающей среды и устойчивости бизнеса в долгосрочной перспективе;
• честно платить налоги и сборы.
Все эти меры, предусмотренные «Давосским манифестом 2020», по своей сути предполагают действия в интересах всех заинтересованных сторон в соответствии с принятой нами моделью. Если каждая компания будет стремиться к достижению этих целей и решит лежащие в их основе проблемы, многие перегибы, характерные для акционерного капитализма, просто исчезнут. Успехи Maersk и Salesforce служат тому убедительным подтверждением.
Означает ли это, что реформирование системы корпоративного управления следует доверить исключительно высшему исполнительному руководству компании? Разумеется, нет. Как мы знаем, управление часто основывается на цифрах, и ответственность перед заинтересованными сторонами тоже следует измерять. Как было упомянуто в предыдущих главах данной книги, не так давно в этом направлении наметился серьезный прорыв. В конце прошлого года Международный деловой совет Всемирного экономического форума, возглавляемый председателем правления и президентом Bank of America Брайаном Мойнихеном (31), представил «Систему оценки при капитализме заинтересованных сторон». Они дают оценку успехам компаний в достижении экологических, социальных и управленческих целей (ESG) (измеряются в числовых показателях) и таким образом подчеркивают и другие стимулы в их работе, кроме получения прибыли. А конкретнее (32):