– Века за веком наблюдал я, как деградирует род наш, как падают технологии и как замыкаются они в надменности своей. Даже прибытие нухов в свой мир проспали они. И даже вас, Пришлых, не заметили вовремя! – Неудачник был очень обижен, усы его тряслись. – Прошлым живут мафуры и настоящего не видят! – сказал он осуждающе. – Не таковы были мы в золотой век наш!
Рик невольно посочувствовал ему. Теперь предстояло задать Неудачнику главный вопрос.
– Для чего, по-вашему, мафуры хотят активировать «Скорбь»?
Голограмма пожала плечами удивительно человеческим жестом.
– Уничтожить Пришлых решил совет вождей и жрецов, – сказал он спокойно. – Когда пробужу я корабль, будет он нести пламя и свет, покуда не очистит Маффру от людей последних… ну, может и нухов заодно истребят.
В лаборатории повисло глубочайшее молчание.
Его нарушил Рик.
– А если «Скорбью» завладеют… не мафуры? Поможете ли вы им активировать корабль… если судьба вашего вида будет тогда отдана вам в руки?
Неудачник молчал. Лицо его было непроницаемо.
– Хочешь, чтобы я впустил вас на свой корабль и отдал управление? И тогда в моих руках будет судьба всей расы мафуров? – переспросил он голосом, который ничего не выражал.
Рик кивнул, а потом, вспомнив, что мафур может не понять этого жеста, подтвердил словами.
Усы Неудачника заплясали.
– Я приму твое предложение, человек. Нуждаются в указаниях неразумные братья мои.
– Вы хотите сказать, что договорились с чудовищем, погубившим собственный мир, запустить корабль, способный уничтожить все живое здесь и думаете, что он нас не обманет? – Симон ди Элуна многозначительно поднял бровь. – Судя по вашим же словам, Неудачник не то, чтобы был приверженцем терпимости … даже по меркам святой Машины. – Симон машинально сделал благословляющий жест.
Рик спокойно кивнул. – Он не доверяет нам, не верит даже своему виду и, в общем-то понять его можно… – Рик помолчал и негромко произнес – Он изгнанник, презираемый своим народом. Но, – голос Рика снова окреп – я, вероятно, знаю, как он попытается нас обмануть.
– В Каменном ларце, который мы с таким трудом добыли, есть что-то вроде инструкции для запуска «Скорби». Там сказано, что на главной консоли горят две алых звезды, то есть две подсвеченных красным кнопки, если отбросить склонность мафуров к поэзии. Если нажать одну, но Неудачника не будет рядом – ничего не случиться. Если он или хотя бы слепок его личности окажется на мостике – эта единственная кнопка запустит системы корабля и включит вспомогательный искусственный интеллект, что-то вроде древнего автопилота. С его помощью человек может худо-бедно управлять этой махиной. А вот если нажать обе кнопки – управление кораблем перейдет к Неудачнику. Если бы я был уверенным в своем неизмеримом интеллектуальном превосходстве трехсетовым котом, я бы обманул наивных Пришлых и велел им подключить меня к консоли – и нажать обе кнопки!
Симон улыбнулся и задумался.
– А не слишком ли элементарно?
Рик пожал плечами.
– Он не знает людей и считает нас чем-то неразумным, не способным даже толком понять его язык, не говоря уже о величии мафурского интеллекта. И наш кошкоголовый друг не подозревает, что мы добыли Каменный ларец. Думаю, лучше использовать его, чем ждать, пока Ксарн попытается активировать «Скорбь» сам, – закончил Рик спокойно.
Грандмастер задумался. Внешне Симон ди Элуна был невозмутим, но сердце его билось, как не билось уже много-много лет. Больше двух десятилетий он входил в правящий империей Совет Пустого трона, и слишком хорошо знал Эгиду, чтобы считать империю совершенной. Да, среди сочных лугов севера год за годом расползались от священных заводов иссушенные плеши мертвых земель; да, города центра империи полны бедняков. Но это в его глазах вполне искупала одна вещь: не будь Священной Эгиды, его предки так и остались бы мелкими владетелями деревень и крохотных городков, а союз со жрецами Машины дал рыцарским родам бессчетные земли, состояние… и власть. Кроме того, всем известно, что священная Машина никогда не допускает ошибок и ведет империю к величайшей цели – возвращению человечества в космос. Несравненной честью для него будет принести Эгиде в дар самое могучее судно во вселенной… Командовать им, нести на его мостике имперский порядок и веру в Машину… Это станет венцом его славы. Тогда перед ним померкнут все герои Эгиды – прошлые и будущие! И наверняка он займет в совете место подле самого Пустого трона.
Грандмастер молча кивнул.
Ксарн оглядел ряды командиров, сидящих на циновках перед низкими, длинными столиками пультов управления. Они застыли неподвижно, прикрыв веки, погруженные в мысли и в то же время в глубоком, скрытом напряжении. Ксарн ценил такие моменты – в минуту грозящей опасности разум наиболее остр – немало великих стихов или ярких аналогий родились в такие мгновения.
Князь был умиротворен и спокоен. Совет племен вручил под его власть три четверти воздушного флота Плавучей империи – тысячи лучших Охотников, пилотов, опытных капитанов; отряды специально отобранных общинников, наученных презренному, но иногда неизбежному ремеслу механиков. Ни один низший не может даже помыслить о победе над такой массой существ высшего разума.
– Братья по Охоте! – произнес он негромко и четко. Глаза командующих открывались, чуткие треугольные уши изящными движениями поворачивались к нему.
– Сейчас мы начнем поединок с противником пусть и недостойным, но имеющим тень отваги, присущей истинному разуму. Охота будет интересной! Понимаете ли вы, Братья, что несет нам эта битва… – Ксарн помолчал, а потом сказал яростно.
– Полторы тысячи лет назад Пришлые явились в наш мир. В наш прекрасный, гармоничный мир – чуждые существа, лишь пародия на истинный разум – явились, не спросив нас! Предки не соизволили заметить их и не истребили, пока было возможно, дали этой чужеземной заразе укорениться и вырасти в наших землях… – ноздри его раздувались, Ксарн отошел от заранее отрепетированной величавой речи – поток искренности нес его. Десятилетиями он шел к этому дню, убеждал вождей племен и мудрецов, раскрывал им глаза на планы подлой империи ледяных людей, на раскинутые ею хитрые сети шпионства.
– Наш народ обитает лишь в морях, а они заняли землю… наш народ уменьшается, а они умножаться… Пришлые – паразиты, поганящие наш родной мир, как морской рачок – шкуру отважного мужа! Но путь этих чужеродных подлецов завершился сегодня, когда громом разразится гнев «Скорби»!
В зале нарастало легкое клокотание – словно тихо шипела сотня закипающих чайников. Эти торжествующие звуки рождались в горле мафуров.
– Эта битва – сражение, в котором мы защитим наши дома, наше потомство и наш полный достоинства образ жизни от этих мерзостных существ! – в зале рос горловой звук Ш-ш-ш-ш-шьььь, торжествующе исходящий из многих глоток.
– Будем же идти в бой с радостью в сердце! Хорошей охоты вам, Братья!
Рубку заполонили шипение и клокотание, многие мафуры слегка похрюкивали горлом, аплодируя. Усы Ксарна топорщились от удовольствия. Без сомнения, речь его – простая, мужественная и достойная Охотника – останется в веках, среди великолепных речей героев Тысячедневной битвы! Он отдал приказ, и корабли мафуров медленно двинулись вперед.
Люди Фиоры в тот день не говорили речей.
Огромные корабли мафуров медленно пришли в движение, таща на цепях крепость Мадара. Их обгоняли легкие эсминцы и эскадрильи истребителей. От города навстречу им двигались суда Фиоры и Клуба асов. Тяжелые дирижабли Клуба выстроились первой линией, за ними собирались разнокалиберные суда ополчения Фиоры – торговцы, контрабандисты, пираты, отошедшие от дел наемники – но все, как один, имеющие боевой опыт. Прошла пара минут – и передовые эскадрильи сошлись, обмениваясь беглым огнем. Первые истребители прочертили огненные дорожки и упали в воды, успокаивающиеся после прохода Титании.
– Не видать сегодня им покоя, – подумал Спифи.
Стоя под прозрачным куполом навигационной рубки «Черного Цеппелина», юноша смотрел, как вражеские аэростаты приближаются от горизонта, разворачиваясь в боевой порядок. Грозные, но в то же время элегантные хромированные громады, увешанные бомбами и орудиями, надвигались. В них чувствовалось что-то неуловимо чуждое человеку – люди не создают таких изящных орудий смерти. Стоявшая рядом Герти порывисто взяла его за руку. Юноша взглянул в лицо девушки и тяжело вздохнул.
Истребители чужаков шли волнами. Навстречу им, размеренно маша крыльями, устремлялись новые эскадрильи орнитоптеров прикрытия флота Фиоры. По стальным палубам дирижабля разнесся сигнал боевой тревоги. Одетый в мундир и украшенный седыми бакенбардами дежурный офицер-каапи дернул рычаг и на стеклянный купол рубки начали медленно надвигаться бронированные листы защитных створок. Спифи и Герти, взявшись за руки, смотрели, как медленно исчезает полоска голубого неба. Юноша тяжело вздохнул. Ведь он, если подумать, был одним из тех, кто привел в движение шестерни этой войны…
Ксарн невозмутимо стоял на мостике – он до последнего ожидал, что ничтожные поймут тщетность противостояния мощи Мафуриата. Ну что ж: хотят умереть со славой – дело их. Он принял тактику неторопливую, не слишком эффектную, но зато верную – подвести крепость к городу, защищая цитадель от крейсеров противника судами сопровождения и ее собственными орудиями. Когда крепость Мадара зависнет над Фиорой – городу останется только сдаться. А если Клуб асов сунется в зону огня летающей цитадели… что ж – его гибель будет красивой. Ксарн намерен был не допустить, гибели от рук этих презренных ходя бы одного высшего… даже потери среди простых общинников стоило свести к минимуму.
Тяжелые суда Клуба пришли в движение. Они нацеливались на замыкающий крейсер правого фланга вражеского флота. Тяжелые корабли мафуров решено было выводить из строя по одному в надежде, что удастся уничтожить достаточно судов, чтобы мощности двигателей уцелевших не хватило тянуть крепость.