А впереди в смертельной круговерти носились файтеры. Фрегаты и дредноуты обменивались артиллерийскими залпами, потрепанные тяжеловесы безостановочно изрыгали вспышки. Фрей повел «Кэтти Джей» в самую гущу сражения. Корабль сделал новый крутой вираж.
– Э-э… кэп! – крикнул из своей башни Малвери. – По-моему, мы лезем прямо в глотку к вихрю!
Фрей молчал и держал прежний курс.
– Мы гонимся за Гристом? – спросил Крейк, цепляющийся за дверной косяк. Дариану почудилось, что в голосе демониста прозвучала горделивая нотка. Наверно, он тоже подумывал о благородном поступке.
– Нам нужен не Грист и не шар, – сказал он. Пусть жители Саккана обороняются сами. Ему важнее другое.
– Ты соскучился по своей ядовитой выбеленной корове, в которую ты втюрился, – заметил Малвери.
– Неужели? – изумился Крейк. – Даже после всего, что она тебе устроила, ты хочешь ее спасти?
Из башни донесся сдавленный возглас. А Джез, как и Крейк, уставилась на своего капитана. Он увидел в ее взгляде нечто, похожее на восхищение.
– Иногда можно рискнуть всем, верно, капитан?
Он сгорбился в пилотском кресле.
– Точно.
Харкинс непрерывно скулил. Трассирующие пули – смертоносные светлячки – рвали воздух в паре дюймов от его кабины. Пилот резко ввел файтер в «бочку» и нырнул в пике. Кровь так сильно прилила к голове, что его лицо побагровело.
Три «Блэкхоука» на хвосте. Снова.
– Пинн? Как… где ты? – закричал он.
– Еще пять секунд, – прозвучал в его ухе ответ.
– У меня нет пя… – начал он, но вдруг Аррис выскочил откуда-то справа – его пулеметы сверкали огнем. «Блэкхоуки» попали под сокрушительный свинцовый град. Один вильнул, пытаясь уклониться, столкнулся с соседями, и все трое рухнули вниз глыбой охваченного пламенем металла.
– А вот и есть, – сообщил Пинн.
Харкинс откинулся в кресле и вытер пот со лба рукавом. Он не мог сказать, что ему нравилась игра в ловлю на живца, которую они затеяли. Однако толк от нее был – и немалый. Пилоты «Блэкхоуков» неплохо летали, но не имели опыта настоящих сражений. Тесный строй выглядел бы эффектно на воздушных праздниках, но в бою синхронность манов выходила им боком. Если правильно подбить одного из тройки, то общего столкновения не избежать. Этой их слабостью и воспользовался Пинн.
Флот сильно пострадал. Пилоты «Виндблейдов» и не догадывались о лихой тактике Арриса и несли серьезные потери. Дредноуты и фрегаты грузно маневрировали, пытаясь добиться преимущества. Но Флот был ограничен численностью эскадры, а из чудовищной воронки в небе выползали все новые корабли манов.
Помимо прочего, вардийцы старались прикрыть соотечественников. Они прилагали все усилия, чтобы отвлечь дредноуты подальше от города. Нельзя же было допускать, чтобы сбитые корабли падали вниз на Саккан! Но те оставались на месте. Наверное, сознавали свое преимущество, а может, не хотели бросать свои команды, буйствовавшие на улицах.
Флот стремился победить, а не уничтожить соперника. У манов не имелось таких ограничений. Эскадры продолжали артиллерийскую дуэль, но маны брали верх.
Мы проиграем…
Харкинс миновал фрегат, который с сильным креном медленно, но неотвратимо опускался на землю. Из гигантской пробоины в корпусе валил дым. Но Джандрю быстро выкинул картину будущего крушения из головы. Он был слишком занят мыслями о том, как уцелеть.
Сколько еще ему будет везти? Долго ли он сможет исполнять такие фокусы? Боевые полеты – это игры для молодых. Здоровье у него уже не то, чтобы выкидывать подобные фортели. Харкинс не на шутку встревожился, что скоро его хватит сердечный приступ (конечно, если раньше не собьют).
Но больше у него ничего не было. Полет – единственное занятие, которое он по-настоящему любил. И он знал свое дело. Без файтера он превратится в ничто.
Он угодил в кабину, как в ловушку, и ему предстояло оставаться здесь до самого конца.
Хорошо бы уцелеть сегодня.
– Эй! – окликнул его Пинн. – Смотри! У тебя с правого борта.
Харкинс взглянул туда и обнаружил быстрые яркие вспышки. Электрогелиограф. Спустя мгновение он опознал уродливую бесформенную тушу «Кэтти Джей». Лишь один человек у нее на борту передавал сообщения настолько быстро.
Джез!
Сердце Харкинса радостно подпрыгнуло, он вздохнул полной грудью. Рот приоткрылся в улыбке, явив миру коричневые зубы. Джез! Жива! Он был так счастлив, что несколько секунд мог только улыбаться, как идиот.
– Мне кажется, что нам надо… э-э, – пробормотал Пинн.
Харкинс опомнился. Джез использовала специальный код для экстренных посланий. «Прикрывайте нас», – расшифровал он.
– Есть, мэм! – восторженно воскликнул Джандрю.
– Чего? – переспросил Аррис.
– Ничего. Им нужно, чтобы мы… э-э… отгоняли от них «Блэкхоуки».
– Куда они прутся? Они летят в пекло.
– Давай-ка делать то, что велено! – рявкнул Харкинс и сам удивился своему тону.
Пинн был поражен ничуть не меньше.
– Ладно-ладно.
Харкинс бросил «Файеркроу» в пике, не забывая следить за «Блэкхоуками». Действительно, «Кэтти Джей» нацелилась в самое сердце сражения, но, вероятно, у кэпа имелись на то важные причины.
Его размышления прервал опасно близкий разрыв снаряда. Харкинс взвизгнул. «Файеркроу» подбросило воздушной волной, и у пилота с головы слетела фуражка. Двигатели взвыли, потеряв ровный воздушный поток, но тут же вернулись к нормальной работе.
Харкинс не питал иллюзий по поводу своей внешности и не стеснялся показывать почти полностью облысевшую макушку. Но без фуражки он чувствовал себя голым. Продолжая вглядываться в небеса, он принялся вслепую шарить рукой по кабине. Не найдя потери под ногами, полез под кресло.
Его пальцы на что-то наткнулись. Нечто теплое, состоящее из взъерошенного меха и железных мускулов.
– О нет, – прошептал Джандрю.
Слаг завыл и, выскочив из укрытия, вонзил когти в голень Харкинса. Пилот испустил вопль, достойный оперного певца, и замахал ногой, чтобы стряхнуть врага. Но кот вцепился в него мертвой хваткой.
Размахивая руками, Харкинс задел фуражку, которая преспокойно лежала на краю кресла. Он дотянулся до нее и, доведенный болью до бешенства, принялся лупить ею кота.
– Харкинс! – позвал его Пинн. – Тебя что, насилуют? Признайся, во имя тухлятины, что у тебя стряслось?
Пике становилось все круче, а гул двигателей превратился в рычание. Пилот уже не держался за рукоять управления. Он смутно осознавал, что «Файеркроу» неуправляем, но эта опасность стала мелочью перед другой – куда более серьезной.
Под градом ударов Слак наконец выпустил его плоть и удрал в нишу кабины. Там он затаился и принялся шипеть, прячась между педалями. Харкинс хотел подобрать ноги, но он был крепко привязан к креслу ремнями безопасности и скован в движениях. Его штанина промокла от крови, а рана пульсировала от боли.
Пинн что-то кричал ему в ухо, но Харкинс не слушал. Он полностью сосредоточился на Слаге.
Кот выпрыгнул из углубления, пробежал под креслом и оказался за спиной пилота. Харкинс попытался извернуться, чтобы встретиться с противником лицом к лицу. Иметь это чудовище перед собой – из рук вон плохо, а позади – хуже некуда. Но ремни не пускали его. Он тщетно вырывался и теребил застежки. Перегрузка вдавила его в кресло. Голова закружилась.
– Ручку на себя! Харкинс! Слишком низко! На себя!
Внизу качался и вертелся каменный город. Он заполнял собой все поле зрения. Гул двигателей перешел в истерический визг.
В Харкинсе сработал инстинкт. «Файеркроу» падал. Пилот схватился за рукоять и резко повернул ее. Прежде чем выравнивать файтер, нужно его сориентировать. Иначе он не поймет, куда поворачивать.
Послышался треск ткани. Когти впились ему в спину. А потом горячее, зловонное тело Слага навалилось на плечи Харкинса. Кот подвергнул пилота невыносимой пытке. Джандрю выпустил рукоять и вслепую отбивался от кота.
– Харкинс!
Кот завывал. Харкинс дергался, пытаясь отодрать от себя злобную тварь. Когти переместились на лысину. Что делать с взбесившимся зверем? Раздираясь между двумя опасностями, он потянулся к рукояти управления. Его пальцы ухватились за нее и соскользнули. Тогда Джандрю опять занялся Слагом, который с душераздирающим мяуканьем атаковал тощий загривок пилота. Навстречу мчались холодные улицы Саккана.
Сейчас ты умрешь!
Но внезапно все изменилось. Кот выл как-то по-другому. Никогда прежде он не издавал таких звуков, но они были Харкинсу давно знакомы. Слаг испытывал страх.
Он забился под кресло вовсе не для нападения. Слаг прятался там, испуганный шумом двигателей, взрывами и прочей кутерьмой.
Когда Харкинс осознал это, на него нахлынула ярость. Ну уж нет! Ради чего, спрашивается, он пережил все, что с ним случилось? Сражения, аварии, десятки снарядов и очередей, которые могли разорвать его на клочки. Вообще, смысл трусости только в том, чтобы не дать себя убить. Но Слаг, похоже, ничего не понимал. Да и что взять с безмозглой бессловесной твари.
Между прочим, кот боялся гораздо сильнее, чем Харкинс.
Пилот закинул руку за голову и нащупал глубокую складку у Слага на загривке. Резким движением он оторвал от себя кота, выдрав его когти вместе с клочьями собственной кожи. Потом поднял бьющееся животное за шкирку и развернул перед собой.
– Плохая киска! – заявил он и наотмашь ударил Слага кулаком в морду. Затем швырнул обмякшего и окосевшего противника в дальний угол кабины и вцепился в рукоять управления.
«Файеркроу» мчался к земле, вращаясь в безумном штопоре, усугубляемом порывами ветра. Харкинс стиснул зубы и попытался остановить круговерть. Ему казалось, что череп вот-вот лопнет. О коте он забыл напрочь. Остались только он и «Файеркроу».
Но здесь не было никаких противоречий. Харкинс являлся непререкаемым господином корабля.
И файтер подчинился. Вращение замедлилось и прекратилось. Харкинс обнаружил неподвижный горизонт у себя над головой. Пилот выпустил аэродинамические тормоза и потянул рукоять до упора.