– Прости…
В мгновение, когда Дуану показалось, что его голова начинает плыть в тумане, тихо прозвучал отдаленный стук.
– Я сейчас вернусь.
Тилманец кивнул, продолжая самозабвенно шевелить пальцами и наблюдать за тенью. Дуан встал и прошел через гостиную. Нужно было миновать еще две поменьше, чтобы добраться до ближайшей двери в коридор, но…
Теплые пальцы легли на его губы.
– Тише, Дуан. Тише. Это я.
Дуан медленно обернулся и увидел блестящие глаза на мокром черном лице. Дарина едва стояла на ногах и с каким-то диким ужасом смотрела на него.
– О боги. Я думала… я не успела.
6. Жребий для двоих
Дуан мгновенно вспомнил о том, что с первого дня в команде Дарина помогает корабельному целителю. О том, что пироланг Тери принес на «Ласарру» немало рецептов вроде бы простых снадобий, благодаря которым на Силльской Цепи почти не знают простуд и уж точно не знают смерти от них. Облегчение и надежда заставили его резко, благодарно сжать голые плечи нуц.
– Ты даже не представляешь, как ты вовремя. Тебя послала Лува, не иначе.
Черный Боцман удивленно моргнула, а потом – вдруг произнесла то, чего Дуан определенно не ждал:
– Как я рада, что ты жив, я почти чувствовала, что опоздаю, что все кончено, я…
Дуан отпустил ее и удивленно поинтересовался:
– С чего бы мне быть мертвым? Дело не во мне. Кеварро…
Дарина вздрогнула и снова зажала ему рот. На этот раз пальцы подрагивали, а в глазах появилось особенно болезненное, напряженное беспокойство.
– Так значит, ты уже знаешь?
Дуан отступил на полшага.
– Знаю что?
В недоумении он смотрел, как нуц вытирает мокрое лицо, и более ничего не говорил. Ему почему-то вдруг показалось, что она собирается с силами, чтобы произнести что-то, что будет очень, очень неприятным, как ей самой, так и ему. Он терпеливо ждал, стараясь дышать ровнее, не гадая, зная, что настоящее будет хуже наихудших догадок. Наконец Дарина снова обратила на него взгляд и тихо произнесла:
– Я разыскала одного агонадского следопыта, обязанного мне жизнью. И он разузнал для меня кое-что… о нем.
– О Кеварро?
Дарина кивнула. Прикусила губу, помолчала и на одном дыхании выпалила:
– Дуан, до того, как стать послом, а потом советником, он славился как мастер по ядам. Один из личных ученых Его Чернейшества, короля Таркра Образины, да правит он вечно. Как ты думаешь… зачем Кеварро оказался здесь? И почему твой отец умер так рано? Он ведь был довольно молод.
Последние слова особенно отчетливо прозвучали в шуме дождя; Дуану показалось, что вместе с ними ударила в висок резкая золотистая молния. Это уже не был просто ливень, это Богиня Джервэ выезжала на Дикую Охоту, взяв своих ловчих птиц, барсов и ружья. Дуан ответил – голос будто принадлежал кому-то другому:
– Это ложь.
Глаза Дарины расширились сначала от испуга, потом от гнева. Одно движение – и пальцы впились королю Альра’Иллы в горло.
– Не думаешь ли ты, что я мчалась сюда вперед команды, поменяв четыре корабля, чтобы шутить с тобой? Варац… не просто так наше верховное божество, Дуан. Для нашего народа, в отличие от белого, нет ничего зазорного в том, чтобы отнять жизнь у кого-то из перворожденных.
Ее лицо было очень близко. Только теперь Дуан заметил, что щеки все еще мокрые, но уже не от дождя. Мягким, но сильным движением он отцепил черные пальцы от своей шеи и вкрадчиво спросил:
– Есть у тебя и у того следопыта доказательства, кроме придворных сплетен?
Он отдал бы все, чтобы услышать «нет», но Дарина с усилием выдохнула:
– Его дом – уже доказательство. Я была там. Там есть комната, в которой почти ничего, кроме склянок, реторт, связок трав и…
– Откуда ты знаешь, что для него это не в прошлом или не досужее занятие? Разве не бывает бывших отравителей, как бывают бывшие пираты?
Дуан старался говорить ровно. Только гулкое биение в груди отдавалось давними словами.
«– Есть у вас личный паж по ядам?
– Вам не стоит тревожиться, маар, я о себе позабочусь…»
И эта странная, такая редкая и такая уверенная улыбка. Король Альра’Иллы стиснул зубы.
– Не мели чушь. Скажи мне! – Черный Боцман порывисто схватила его за воротник и даже встряхнула. – Ты сегодня ужинал не с ним? Ты хорошо себя чувствуешь? Ты…
– Он умирает, Дарина, – тихо прервал ее Дуан. – Он очень болен.
Желтые глаза нуц снова расширились. Дуан отчетливо видел всю отражавшуюся на лице внутреннюю борьбу и молчал, ожидая, пока борьба закончится. Наконец это произошло. Руки, только что цеплявшиеся за одеяние, опустились. Дарина глухо, бесцветно и жалко прошептала:
– Что ж… слава Светлым. Мне не придется ничего с ним делать.
Дождь усилился. Богиня Джервэ уже охотилась в округе со своими птицами и хищниками, потому что в небе теперь то и дело грохотали выстрелы; то там, то здесь вспыхивали молнии. Дуан покачал головой и заговорил – неторопливо и жестко:
– Нет, придется. Иди в госпитальное крыло. И сделай все, чтобы спасти Кеварро жизнь.
Дарина обожгла его новым резким взглядом.
– Я ослышалась?
Он покачал головой.
– Это приказ капитана.
– Дуан, почему?
Он видел перед собой ее черное лицо, а внутренним взором видел другое, такое же черное, заостренное и искаженное. Слова короля Тилмы сочились в голову одно за другим.
«Хотя бы.
Одно.
Зеркало».
Другие, произнесенные так же тихо, только хрипло и слабо, вторили им.
«…Так поступают ради друзей».
– Я обязан ему жизнью. – Дуан, продолжая смотреть на Дарину, слабо улыбнулся. – И виноват в том, что с ним произошло. Я должен помочь.
– Должен или хочешь?
Она крепко сжала кулаки; по подбородку из прокушенной губы текла тонкая струйка черной крови. Дуан знал, что ему не нужно думать над заданным вопросом. Понизив голос, он спросил:
– А чего хочешь ты, мое сокровище? Зачем, вместо того чтобы сразу пойти и убить его, ты явилась ко мне с вестями, мой Черный Боцман? За пощадой. Не так ли?
Дарина охнула, закрыла лицо руками. Плечи пару раз дрогнули, но не затряслись.
– Почему?.. – медленно, почти задыхаясь, произнесла нуц, когда капитан «Ласарры» прижал ее к себе, поцеловал и тут же выпустил, отходя назад. – Почему?!
Дуан нашел минимум три смысла в этом нераскрытом вопросе, но ответил, сделав вид, будто понял только один, самый поверхностный:
– Я хочу поймать его на предательстве сам и убить. Или убедиться, что ты ошибаешься. Я ведь не король, который казнит по доносам, Дарина. Я пират. А теперь иди. Я не один, мне нужно возвращаться. И, ради всех богов, – на прощание он сжал ее пальцы, – прямо сейчас ничем не выдавай себя, верь, что ты спасаешь друга. Допрашивать врага мы будем позже.
Дарина метнулась к окну, не ответив ни слова. На улице грохот Дикой Охоты сменился прежним, ровным гулом дождя.
Король Вударэс сидел, лениво откинувшись назад, и смотрел на огонь. Дуан с усилием дошел до своего кресла и опустился в него, ощущая нарастающую тошноту.
– Прости, что так надолго тебя оставил, – наконец сдавленно произнес он.
Тилманец плавно повел головой, будто только сейчас заметил, что снова не один, впрочем, это было вполне вероятным.
– Ты отсутствовал мало.
«За это “мало” я в который раз умер». Но Дуан не произнес этого вслух, а только спросил:
– Может, хочешь пойти спать? Я помню, как ты дорожишь своим сном.
– Своим лицом, хотел ты сказать. – Пальцы Вударэса почти любовно коснулись его собственной гладкой щеки. – Нет, пожалуй, я еще немного побуду с тобой, едва ли мы скоро снова увидимся. Если, конечно, – тон неуловимо поменялся, – ты не желаешь побыть один. Что-то подсказывает мне, что ты вряд ли сомкнешь глаза в ближайшее время.
По полу тихо простучал Плинг и, подойдя, лег рядом с ногой Дуана. Положил морду на носок башмака, призывно засопел. Но брать поросенка на руки не хотелось, казалось, будто это заразит его настроением хозяина, отнюдь не лучшим.
– Ты прав, – сухо отозвался Дуан. – Не усну.
Тилманец, разглядывавший животное с неприкрытой брезгливостью, промолчал. Вообще ничего не спросил, только, перегнувшись через подлокотник кресла, кинул в очаг пару щепок от разрубленного полена. И даже его общество, напоминавшее порой неразумные игры с ядовитой змеей, было сейчас для Дуана лучше, чем уединение в ожидании Дарины. Уединение с вопросами, ответы на которые не искались. С непрошенными, глупыми вопросами.
Красный фонарь все еще горел над балконом. Призывно, захлебываясь в водяной дымке, но горел, стекло не пропускало сырость. Король Альра’Иллы знал это точно, это заставляло держать себя в руках. Сейчас, снова почувствовав себя запутавшимся и загнанным в угол, он отдал бы многое, чтобы хоть кто-то…
– На море шторм, – вдруг задумчиво произнес Вударэс. – Но мне кажется, ты и ему был бы рад больше, чем простому ливню тут.
Дуан кивнул. Вударэс подпер кулаком подбородок и вдруг, будто озаренный какой-то крайне занятной мыслью, прищурился.
– Знаешь… сначала, когда я понял, кто ты такой, я не мог поверить глазам. Но потом, вспомнив все, что я знаю о роде ле Спада, да и спросив кое-что у стариков, перестал удивляться.
Дуан хмыкнул, в очередной раз поразившись манере тилманца рассуждать о других. Ровесник, принц Арро, был для Вударэса «славным мальчиком», бароны отца, едва увидевшие по сорок-пятьдесят Приливов – «стариками».
– У тебя все это в крови.
Фраза оборвала размышления. Дуан взглянул на юного короля в упор.
– Ты не похож на тех, кто мелет языком, бездумно повторяя чужие фразы. Тем не менее эти слова я слышу уже не впервые. Может… – За окном снова ударила молния. – Ты откроешь мне наконец их суть?
Тилманец неожиданно чуть приоткрыл рот, брови изогнулись. Да, он удивился и даже не успел или не счел нужным это скрыть. Пару мгновений он размышлял, глядя в точку перед собой, потом лукаво посмотрел на Дуана.