Ее одежда была сшита с таким расчетом, чтобы скрыть половые признаки. У «одинаковых» часто женщин путали с мужчинами. Туво Авзоний обернулся к своей спутнице.
— Такие вещи не интересуют «одинаковых», — произнесла она.
— Но вы ведь женщина? — не отставал Юлиан.
— Да, — призналась она, — я женщина.
— Насколько я понимаю, вы больше не «одинаковый», — обратился Юлиан к Туво Авзонию. Разумеется, он узнал об этом раньше, при разговоре о поступке рабыни.
— Верно, — кивнул Туво Авзоний, — я не «одинаковый».
— Тогда странно, что вы путешествуете в компании «одинакового».
— Возможно, — улыбнулся Туво Авзоний.
— По вашему положению и доходам вы вполне можете приобрести себе рабыню, — заметил Юлиан.
— Правильно, — кивнул Туво Авзоний.
— Вы понимаете, что мы поселили вас с господином Сеселлой отдельно только из уважения к ней, — объяснил Юлиан. — Чтобы он не чувствовал себя ничтожной рабыней. Разумеется, если он из «одинаковых», то он дурен собой, простоват, даже безобразен и совершенно неинтересен.
Туво Авзоний улыбнулся.
Его спутница со страхом взглянула на него.
— Эй, Рената, Геруна, Флора, — скомандовал Юлиан, — встаньте в позу перед нашим гостем.
Рабыни подчинились приказу. Их личные чувства при этом никого не волновали.
Спутница Туво Авзония явно волновалась.
— Вот три красавицы, — объявил Юлиан. — Выберите любую из них, и сегодня вечером она появится у вас в комнате.
Геруна бросила на Юлиана умоляющий взгляд.
— Ты не возражаешь, Отто? — спросил Юлиан.
— Нет, это же рабыни, — ответил Отто.
Рената и Флора с мольбой взглянули на него, хорошо понимая, что они всего лишь рабыни.
— Нет, мне не нравится ни одна из них, — покачал головой Туво Авзоний, и все три рабыни с удивлением переглянулись. — Я бы предпочел другую.
— Я могу позвать остальных, — предложил Юлиан. — На кухне, у стражников и в клетках есть еще несколько рабынь.
— Вы позволите выбрать мне самому? — спросил Туво Авзоний.
— Конечно.
— И позволите предложить вам кое-что? Смотрите…
Туво Авзоний щелкнул пальцами.
— Да, господин! — воскликнула его спутница.
Она с радостью вскочила из-за стола и начала сбрасывать мешковатую одежду, открывая спрятанное под ней тело.
— О! — невольно воскликнул Юлиан.
— Вот это да! — подхватил Отто. Рабыни громко ахнули.
Она стояла на коленях у стола, в короткой тунике из красного шелка, в ошейнике — изумительно красивая рабыня.
— Прелесть, — похвалил Юлиан. — Как вы зовете ее?
— Сеселла, — ответил Туво Авзоний.
— Это имя рабыни?
— Конечно.
— Но на ней была одежда «одинаковых», — заметил Юлиан.
Красивая рабыня испуганно потупилась.
— Мне казалось, что необходимо скрывать ее положение, — ответил Туво Авзоний.
— Понимаю, — кивнул Юлиан.
— Но теперь все открылась, — заметил Отто.
— Вы не хотите вновь занять свое место за столом? — обратился Юлиан к изящной, испуганной рабыне, стоящей перед ним.
— Нет-нет, господин! — живо ответила она.
— Почему же? — удивился он.
— Я рабыня, мне следует стоять на коленях в присутствии хозяев, — объяснила она.
— Пусть теперь Сеселла встанет в позу, — предложил Туво Авзоний.
Испуганная рабыня прошлась перед мужчинами.
— Ты же рабыня! — подбодрил ее Туво Авзоний. — Соблазняй их.
Рабыня повиновалась. Она изгибалась, присаживалась на колени, бросала томные взгляды, вытягивала ноги, привлекая внимание к своему великолепному телу.
— Превосходно! — воскликнул Юлиан.
— Отлично, — поддержал его Отто.
Все увидели, что рабыня уже научилась выставлять себя напоказ, как собственность своего хозяина.
— Покажи покорность, — приказал Туво Авзоний.
Немедленно, как и следует рабыне, она приняла обычную позу покорности: встала на колени, склонившись головой к полу и вытянув вперед руки.
— Искусная рабыня, — заметил Юлиан.
— В самом деле, — подтвердил Отто.
— Я предлагаю ее на этот вечер любому из вас, — объявил Туво Авзоний.
Рабыня судорожно вздохнула. Ее тонкие плечи задрожали.
— Но ведь вы любите ее, верно? — спросил Юлиан.
— Да, — признался Туво Авзоний.
— Тогда сегодня вечером ее приведут в вашу комнату.
Рабыня издала еле слышный радостный возглас.
— Разве нас больше не будут содержать отдельно? — спросил Туво Авзоний.
— Если бы она была свободной женщиной, тогда конечно, — ответил Юлиан. — Но поскольку она, как выяснилось, всего лишь ничтожная рабыня, вы будете жить вместе.
— Благодарю вас, господин, — ответил Туво Авзоний.
— Не забудьте как следует приковать ее.
— Конечно.
— И если ее крики станут слишком громкими, ради спокойствия стражников завяжите ей рот.
— Разумеется, господин, — ответил Туво Авзоний.
— Может быть, теперь, милочка, ты поможешь прислуживать? — спросил Юлиан у рабыни.
— Да, господин! — радостно воскликнула она. — Спасибо, господин.
Четверо рабынь, Рената, Геруна, Флора и Сеселла, принялись выполнять свои обязанности. Сеселла охотнее всего прислуживала Туво Авзонию, поднося ему закуски, подливая в бокал вина. Другие рабыни не возражали — в конце концов, она принадлежала ему. Иногда, конечно, такие ситуации позднее обострялись на кухне или в комнате для рабынь, обитательницы которых пользовались зубами, ногтями, ударами рук и ног, тасканием за волосы и тому подобными неприятными способами выяснения отношений.
Уж лучше бы были меч и копье.
— Интересно, — спросил Юлиан, поворачиваясь к Отто, — женщины наших врагов, бывшие пленницы, а ныне рабыни, так же прислуживают в варварских шатрах?
— Скорее всего, они прислуживают совершенно обнаженными, в одних ошейниках.
Туво Авзоний щелкнул пальцами, и Сеселла, покраснев, сбросила шелковую одежду.
Тут же Рената по одному взгляду Отто сняла свою тунику.
— Да, Дира! — прошептала она. — Да!
Флора и так уже была только в одном ошейнике, закрытом сзади на маленький замок.
— Прошу вас, не надо, — произнесла Геруна, останавливаясь перед Юлианом.
— Ты же была женщиной ортунгов или дризриаков и даже принцессой их племени, — напомнил Юлиан.
— Прошу вас, не надо, господин, — умоляла Геруна.
— Разве женщины Империи не прислуживают обнаженными на пирах в шатрах ортунгов и дризриаков? — спросил Юлиан.
— Да, господин, — чуть не плача, ответила она.
— Разденься, — приказал Юлиан.
— Да, господин.
— Теперь продолжай работу.
— Да, господин, — сказала она. — Теперь я знаю, что я рабыня.
Позднее, после ликеров, Юлиан подозвал к себе одного из стражников.
— Раньше я говорил тебе, что у меня есть сюрприз, — сказал он.
— Какой же? — удивился Отто.
Стражник вернулся с цилиндрическим кожаным Футляром, который прежде был в руках председателя магистрата. Он пытался сбежать через башню в стене замка, но был убит выстрелом.
Юлиан снял крышку футляра и вытащил из него свиток бумаги, запечатанный и перевязанный лентой.
— Ты знаешь, что это за печать? — спросил он.
— Нет, — покачал головой Отто.
— Это печать военного отдела Империи, — сказал он, взломал печать и развернул свиток на столе, придерживая его за концы. — Это документ о твоем назначении.
— В нем все в порядке? — спросил Отто.
— Да, — кивнул Юлиан. — Поскольку об этом попросил я, они не осмелились отказать тебе в звании. К тому же, если бы документ исходил не из военного отдела, он бы считался недействительным. Копии его хранятся в архивах различных отделов и будут переданы на множество планет, чтобы можно было проверить подлинность документа, особенно в случае нарушения связи со столицей. Короче, назначение является подлинным. Просто они не ожидали, что он попадет в наши руки. Наш друг Туво Авзоний должен был приглядеть за тем, чтобы визит председателя магистрата и его наемников под видом ликторов прошел успешно. Поставь вот здесь свою метку.
Принесли перо, и Отто поставил на бумаге метку в том месте, куда указал Юлиан. Отто, выросший в деревне близ фестанга на Тангаре, не умел ни читать, ни писать — этим он не отличался от миллионов жителей Империи. Его метка изображала грубо нацарапанное копье.
— Геруна, принеси вина! — потребовал Юлиан. Он встал.
Геруна поспешила наполнить кубки мужчин.
— За капитана! — провозгласил Юлиан, поднимая свой кубок.
— За капитана! — откликнулся Туво Авзоний, который тоже встал.
— Спасибо. — Отто был благодарен за тост. Все трое мужчин выпили.
Хотя событие казалось незначительным и никто не придал ему особого значения в тот вечер, позднее оно сыграло важную роль в истории всей Империи.
Кое-кому оно может показаться одним из тех таинственных переломных моментов, которые впоследствии совершенно меняют судьбу целых государств.
— Уже поздно, — заметил Юлиан.
— Собери свои вещи, — обратился Туво Авзоний к Сеселле.
— Господин? — обратилась она к нему, найдя среди вещей конверт, который Туво Авзоний передал ей утром, когда приказывал выйти из комнаты. Это случилось незадолго перед тем, как он сам, Юлиан и Отто выскользнули в потайную дверь, а по пустой комнате был нанесен выстрел. Сеселла спрятала конверт в одежду, но не стала задавать вопросы о его содержимом. Даже если бы она была свободной женщиной, ей не пристало бы вскрывать конверт, и еще меньше это дозволялось рабыне. Как рабыня она не осмеливалась даже прикоснуться к нему. Рабыни знают свое место и при известных обстоятельствах дорожат им больше собственной жизни. Кроме того, они с Туво Авзонием содержались в разных комнатах до сегодняшнего ужина. Теперь же, когда уже определилось положение Сеселлы, она не смогла спросить об этом конверте. Но теперь подала его господину, как ей и следовало сделать. Тем более, что в шелковой тунике конверт было совершенно некуда спрятать.
— Вы позволите? — спросил Юлиан, протягивая руку.