Безрукий занервничал, требуя самого подробного рассказа, а я объяснил, что наша гадость удалась. Скорее всего, ребята отлично знали технику и решили, что будет лучше утащить тело вместе с куском земли и разминировать в стационарных условиях, не тревожа объёмный датчик, но не учли как раз удалённого индикатора на дереве в полусотне метров.
У нас в Смертнике обычно используют несколько грамм расщепляющихся материалов или крошечную песчинку антиматерии, рассчитывая зону поражения до полукилометра. Тут было примерно то же самое. Никто не хочет убивать мир, для этого есть более тяжёлые средства поражения, но иметь весомый аргумент в рейдовой группе вполне приемлемо.
Обратили на себя конструктивные особенности корабля. Если это и был боевая единица, то точно какая-то недоделанная. Он двигался очень плавно и использовал систему движение перемещения без отталкивания в качестве основного двигателя, но я не увидел ни одной маневровой дюзы. Это правило было подтверждено миллионами боёв в Космосе и атмосфере. Нет ничего лучше, чем оттолкнуться от нажористого огненного факела маневровой дюзы. И даже пузатые рудовозы, двигающиеся на принципах гравитационного преломления, имели подобные аварийные системы, хотя ни разу за весь срок эксплуатации могли не пользоваться дюзами.
Была ещё одна странность. Корабль — совершенно нетипичный, но, судя по размерам, я бы его классифицировал как эсминец-атмосферник. Довольно крупный, а взрыв нанес серьезные повреждения. Корабль не был уничтожен и не рухнул на грунт. Он тут же сделал манёвр, поднимаясь как можно выше, а потом, теряя высоту и разбрызгивая горящие и отрывающиеся куски корпуса, улетел куда-то в сторону теневых земель.
Смертник, при самых совершенных технологиях, всё равно оставался небольшой коробочкой, носимой на поясе. С помощью него можно уничтожить отряд людей в силовом кидо, толпу небольших тварей Грани и подорвать массивную скалу, но заряд, который можно удержать в одной руке, не может причинить серьезных повреждений эскадренному миноносцу. Это военный корабль, рассчитанный на бой с кораблями и совсем другими калибрами.
Даже если учесть, что аппарель была открыта, то взрыв произошел всё равно не внутри корпуса, а снаружи, и даже если приплюсовать к этому ударную волну, возникающую в атмосфере, этого очень мало для таких серьезных разрушений. Почти четверть корабля оказалось вывернутой наизнанку. Скорее всего, двигатель располагался в кормовой части, поэтому посудина пришельцев смогла удержать ход и улететь, пылая и оставляя после себя дымный след.
Боевой корабль должен принимать такие удары десятками, не обращая на это внимание. Даже если это был крупный транспорт вроде десантного бота, то он тоже должен иметь защиту, чтобы долететь хотя бы в одну сторону. Возможно, и нормально резать дикарей пачками, используя подобные машины, но если это и вправду Кел, о которых говорила Склизкая, то как-то слабовато. Она описывала живущих в Вечности как богов с горящими огнём руками, метающими молнии, а когда они падали на землю, то оставляли в камне дыры по двадцать метров. Если всё так, как увидел, и тут не замешано какой-то хитрости, то со своего малого тральщика я такие корабли могу десятками вспарывать, а тральщик — это далеко не эсминец флота Объединённых рас.
Самым большим диссонансом являлось то, что корабли у них были откровенно слабые, а вот двое бойцов — аномально сильные. В пауке было почти сто сорок зарядов, бóльшая часть которых нашли свою цель, а завершать битву пришлось двухсоткилограммовым фугасом, при этом сам корабль мы подорвали смешным по меркам боевой техники устройством.
Для моих дикарей всё выглядело вполне логично: и бахнуло знатно, и небесные злодеи сбежали, роняя сопли и тапки, а вот тонкости заметил только я, решив пока не озвучивать.
Глава 12Граница
Моя банда перешла через холм, и я замер. Появился сигнал от Наблюдателя.
— Мы возвращаемся. Так надо, — сообщил новую вводную.
Все удивились, но развернулись и пошли за мной, ничего не спрашивая. У меня самая лучшая в мире команда, хотя и выглядит странновато. Вспомнил древнюю книгу о космических пиратах, когда главарь, протезированный на обе ноги, говорил: «Не смотри, что они выглядят не очень. Червь меня раздери, это лучшая команда во всей звездной системе». Оставалось только улыбнуться.
Не могу сказать, на основании чего делался именно этот Смертник: изотопы или аннигиляция на основе антиматерии. Обычно в таких зарядах использовались супертяжёлые изотопы, и уже через несколько часов радиоактивный фон падал до природного, но я изучал совсем другие особенности и лезть под взрыв не собирался.
Мне нужно было просто пройти метров двести с холма, немного поменять направление и опять вернуться, чуть скорректировав траекторию, а потом идти обратно, наворачивая зигзаги. Карта Восходящего — это просто сокровище. Мне не надо было запоминать конкретный кустик, ставить метки, ломая ветки и втыкая флажки. Я шёл и отмечал точки, где нет связи с Наблюдателем.
Местные искины не вездесущи и имеют определенную зону покрытия, и в этом нет ничего удивительного. Какими бы совершенными ни были технологии, охватить всю Вселенную невозможно. Причин может быть миллион: от странной энергетической аномалии, которые в этом мире вполне могут встречаться, до элементарного выхода из строя пары ретрансляторов. В результате сигнал сюда мог не дотягиваться.
Как тут всё это устроено на рунах, гадать бессмысленно. Я в своей скрижали до сих пор не разобрался, а вот острый выступ, где почти сразу прекращалась связь с Наблюдателем, выглядел крайне неестественным. Если бы это были горы или стояло какое-нибудь сооружение, ещё понятно, но здесь простиралось ровное пространство. Для любой радиоволны, радиации и света обычного фонарика на ровном холме, поросшем травой и небольшими кустами, никаких препятствий не видел. Сигнал должен был плавно угасать, а не пропадать, словно наткнувшись на невидимую стену.
Пока ходили, я поглядывал на азур-индикатор в своём крипторе и следил за реакцией моего импланта. В точке отключения связи ничего, кроме самой связи, не менялось. Знаю, что рисковал, потому что на место подрыва может прилететь ещё один корабль, но к таким вещам вроде нашей аномальной потери связи, я тоже привык относиться крайне серьёзно. Именно с мелких странностей, обычно и начинаются большие гадости.
На то и друг в голове, чтобы я себе мозги не забивал. Симбионт построил карту, где он терял связь с Наблюдателем. Конечно, да! В окрестностях поселения, где траванули водоплавающих, находилась зона потери сигнала. Следующая — в районе обитания водяных ведьм и моей капсулы. Сама зона потери связи не была линией, дугой или чем-то ровным. Мой симбионт зафиксировал ещё несколько точек, когда я путешествовал со Склизкой и бродил по лесам сам. Но где бы сигнал ни прерывался, я не помнил никаких скал или фазированных решёток РЭБ.
Рисовалась странная и весьма впечатляющая картинка. Кто-то либо создал зону, закрытую от Наблюдателя, либо нашёл аномалию, создав себе уютное местечко. Прямо сейчас этот некто всеми правдами и неправдами выгонял отсюда лишних свидетелей. Чтобы что? Это пока тоже оставалось загадкой. Появился ещё один вопрос к Говорящей голове. Эти ребята живут по всему Единству и невероятно много знают, хотя выдают информацию весьма порционно. Во время разговора я так и не успел спросить ни про ведьм, живущих в сновидениях, ни про вытравленное поселение, да ещё много чего… Надо будет подготовиться и сразу на входе выдать весь список накопившихся вопросов.
Я запустил уже изрядно потрепанную руну «Чуткое ухо», сделал с десяток шагов в сторону и активировал руну когтя. Для активации требовала всего три капли звёздной крови. Мне слегка разжало челюсти немного удлинившимися клыками, зубы перестали полностью закрываться, клацая при разговоре. Ногти подросли, увеличив длину сантиметра на три, и свернулись, образовав острия, а волосы добавили жёсткости и встали дыбом. Склизкая ойкнула, а однорукий заржал, бескультурно тыкая пальцем оставшейся в рабочем состоянии руки.
Что хотел, то я сделал. И там, где была связь с Наблюдателем, и там, где её не было, руны работали, интерфейс Восхождение был доступен, а скрижаль функционировала по крайней мере на том дилетантском уровне, который я пока освоил. На взгляд аборигенов, маршрут выбирал весьма странно, отслеживая ту самую линию, где заканчивалась связь с Наблюдателем. Может, одно к другому отношения не имеет, а, возможно, это и была та самая ниточка, за которую можно вытянуть истину. Если всё было так, то мы уже слишком много знаем, ещё и борт спалили, чтобы нас просто так отпустить.
Меня интересовал ещё один вопрос. Если граница видимости Наблюдателя находится где-то здесь и простирается дальше, в зону теневых земель, то это огромный кусок круга. На месте любого искина я бы попытался восстановить работоспособность аппаратуры. Просто не заметить такой кусок не смогла бы даже самая примитивная система контроля.
Мужик в своем роде тоже оказался водоплавающим и отлично водил всё, что держалось на воде. А звали его Шторм на Палубе, можно просто Шторм. Из Людей Моря. Основные города располагались на островах на очень большом удалении отсюда, но и расстояния, на которые заплывали представители его народа, были немалые. Он с детства любил приключения, рос нормальным ребенком, помешанным на дальних странствиях, тайных островах и разбойничьей добыче. Они с семьей практически всё время жили на своем корабле, торговали, пиратствовали понемногу, перевозили грузы, охраняли водные караваны. Через их воды пролегали очень удобные торговые маршруты, которые и были источником дохода, а ещё Людей Моря нанимали для дальних путешествий.
Шторму с самого детства нравились далекие походы, в которые уходили корабли для того, чтобы притащить новые ресурсы, добыть редких водяных гадов и уникальных животных, которые живут на островах, разбросанных по всему морю. Особенно нравились ледяные экспедиции. Море уходило в теневые земли и замерзало в кромешной тьме, без света игг-древа. На узкой полоске, где льдин больше, чем воды, располагался гигантский архипелаг островов с заброшенными древними городами. Туда регулярно отправлялись экспедиции отмороженных на всю голову искателей поживы, и если удавалось не стать добычей ледяных чудовищ и ничего дополнительно не отморозить, то из тех мест привозили немало ценного.