— Шторм, мы гостей ждём? — позвал я главаря нашего парусника.
Он явно не понял, о чём я, но начал всматриваться в даль. Пришлось потыкать пальцем. Игла уже вступала в свои права, и освещения было достаточно для моих глаз с ночным зрением, но вот в бинокль было уже не видно, а прибор ночного видения на таком расстоянии не работал.
— Не должно там никого быть, — задумчиво произнёс Шторм и заорал: — Право руля! Готовь вёсла!
Мы шли полным ходом, за ночь перекладывая курс раз пять, но корабль упорно шёл за нами. Это был трёхмачтовый парусник вдвое больше нашего и, судя по целеустремлённости, нас хотели догнать. Даже то, что к парусам мы добавили вёсла, к утру все уже видели приближающийся корабль, который находился совсем рядом. Мы были быстры, но многомачтовый парусник шёл чуть быстрее и потихоньку догонял.
— На абордаж будут брать, — уверенно произнёс Шторм на Палубе, смотря в мой бинокль.
— Уплыть не получиться?
— Не. Это корабль Вельда, и он меня увидел. Точно будут брать на абордаж, только не знаю почему. Даже наплевали на то, что это корабль Хастров. А это совсем плохо.
— Тогда у меня есть предложение.
Люди Моря и Народ Воды — это совершенно разные ветви человечества. Жители моря были словно клонированы с лучших здоровяков из десанта, и даже бабы у них все как на подбор крепкие тётки. Не имей я пилотских усилений, выращенных симбионтом, вряд ли бы выдержал бой на пощечинах, даже с женщинами. А вот представители Народа Воды — мелкие, местечковые жители речушек и озёр, зато с перепонками и жабрами. И действительно, зачем жабры людям моря, если ты плаваешь на парусных кораблях, а в воде полно свирепых хищников? Склизкая соскользнула в воду и ушла на глубину.
Здоровяки на палубе корабля с саблями и топорами, залитыми энергией рун — это совсем не то, что молодая стройная женщина с жабрами. На мой взгляд, пираты занимают огромные морские пространства только потому, что это вода солоновата для Народа Воды, или же просто речникам лень сюда плавать. Моя банда готовилась к бою, поблёскивая скрижалями и вопя на всю округу грозные боевые кличи. Тела бойцов усиливали рунными защитами. Раздували паруса и добавляли хода вёслами.
Два корабля неслись сближаясь. Я глянул на Шторма. Он кивнул. После приключений на берегу его рожа была покрыта синяками от нашего прошлого соревнования. Не думаю, что моё лицо выглядело лучше, поэтому мы смотрели на мир узкими щелками глаз через опухшие скулы и были похожи на синерожих родственников азио, только один поменьше, а другой совсем громадный.
Под кораблем врагов поднялся бурун из бульб. На озере казалось, что Склизкая вспенила четверть всей водной поверхности, но морские пространства были совсем иными, и это был круг всего метров сто пятьдесят. Несущийся на полной скорости корабль слегка ушёл носом, клюнув вниз, словно атмосферник проваливался в воздушную яму. Корабли Людей Моря были оснащены палубами, иначе на этом история бы завершилась. Он ушёл во вспененное пятно, погрузившись метра на три в глубину и, пройдя под водой, резко вынырнул на чистой воде, словно морское чудовище, поднимая тонны брызг и круги волн.
Вымокшие паруса бессильно хлопали, часть оснастки не выдержала погружения на полной скорости в воду, и теперь просто болталась. Почти всех приготовившихся к бою смыло с палубы, когда корабль совершал подводный заплыв, а несколько особо цепких ещё не могли понять, где и кто они, сопротивляясь стекавшим за борт потокам или безвольно болтаясь на верёвках.
Поворачивая рулевое весло и заваливая нашу посудину в разворот, Шторм заорал:
— Правый борт! Сушить вёсла!
Пираты, моряки и космические экипажи всё понимают мгновенно и выполняют команды, словно единый организм. Мы все проживаем жизнь в маленьком коллективе и интуитивно научились понимать всё с полуслова. Вёсла вскинулись, и мы притёрлись к возвышавшемуся над нами борту. Вверх полетели крючья, вцепляясь в борт. Все действовали синхронно, каждый знал своё место, и даже не верилось, что несколько дней назад все эти люди представляли из себя пьяное шатающееся стадо, ходили вразвалку по берегу, валялись без чувств и устраивали поединки на оплеухах.
Замелькали руны и, подбадривая себя криками, рванули на возвышающийся над нами борт вражеского корабля. Я тоже перебрался, держа в одной руке клинок, а в другой — Дефендер. В гуще событий ощущал себя карликом. Люди Моря были крупнее меня. Они яростно сцепились здоровенными клинками, топорами и совершенно ни на что не похожими остро заточенными штуками. Меня сразу оттеснили во второй ряд. Почти всех, кто был на палубе, смыло во время нырка, но из трюма всё выскакивали и выскакивали люди, поддерживая градус сражения.
Жабры Народа Воды — это не полноценный орган дыхания, и они полностью не могут заменить легкие. Нужно хотя бы раз в два часа делать пару полноценных вздохов, чтобы пополнить запас кислорода в крови, но при нужде можно было провести под водой и полдня, и это просто прекрасно.
Пока я самозабвенно угрожал выбегающим на палубу из трюма врагам, стоя за спинами сцепившихся здоровяков, то краем глаза наблюдал, как иногда то один, то другой вскрикивали, а иногда просто уходили под воду, смытые ранее за борт, яростно забултыхав руками. Не надо быть великим предсказателем, чтобы понять: это резвится Склизкая.
Потом кто-то из врагов закричал: «Хава», — и бросил оружие, подняв руки. «Хава, Хава, Хава», — кричали отовсюду и слышалось, как острые предметы падали на палубу. Громче всех орали головы, торчащие над водой, которые сразу после этого перестали неожиданно уходить на глубину. Последним прекратил сопротивление особо здоровый мужик и процедил сквозь зубы:
— Хава. Будь проклята ваша водяная ведьма, — и воткнул в палубу топор на длинной рукояти, который был покрыт инеем, а вокруг оружия образовалась ледяная корка, приморозив полметра дерева вокруг оружия.
Весь бой занял меньше пары минут. Корабль остался почти целым, за исключением такелажа, и хорошо зачерпнул воды в трюм. Во время шторма все люки на палубе должны были быть закрыты, но сегодня стояла прекрасная погода, и никто нырять не собирался.
Все радовались. Пленники — тому, что остались живы, мои пираты — добыче. Вода, залившаяся в трюм, не представляла особую проблему. Товары, подготовленные к морскому путешествию, всегда старались упаковывать с максимальной защитой от влаги. Почти всё находилось в бочках, горшках, ящиках с плотно подогнанными крышками. Ещё — множество мешков, которые делали из кишок местного водного гиганта, и они тоже отлично держали воду.
Пленных тоже оказалось очень много. Народ на палубе сдался, поняв, что оказался в значительном меньшинстве, сразу решив, что лучше станут не мертвыми, а — недолго — трелями, пока не свяжутся с родственниками, и те их не выкупят. Оказавшиеся в воде, реально перепугались. Люди Моря отлично знакомы с морскими хищниками, которые очень охотно подъедают упавших в воду, но с такой агрессией, скоростью и избирательностью ещё не сталкивались, понавыдумывав себе кучу ужасов. Первым делом Склизкая пыталась вырезать Восходящих, желая получить звёздную кровь, и только потом принялась за остальных, не выныривая ни разу и нападая из глубины.
— Шторм на Палубе! Пусть твоё племя сгниёт живьём и никогда не увидит моря, как умерли те, кого ты убил. Я сдался только для того, чтобы сохранить жизни моих людей, и верю в то, что ты не посмеешь под оком Наблюдателя совершить подлость и убить безоружных. Узнал твою лодку, и ты ответишь за поселение Рвущих волны и Диких гарпунов. Подлый убийца детей!
Шторм напрягся, готовясь прямо здесь и сейчас вырвать громиле язык, да вместе с головой. Морские законы не позволяли убивать сдавшихся в плен, но оторвать руки и ноги очень хотелось.
— Вельд! Прикуси свой поганый язык. Сейчас у меня нет гвоздя, но я тебя вызываю на Фионтар за такие слова! — зарычал Шторм.
— А ну фу! — заорал я.
Два огромных морских пирата смотрели на меня, не понимая, что делать. Интерфейс Восхождения сообщил, что к параметру «Наглость» добавили единичку. Я подошел к пленному и, грозно смотря в глаза снизу вверх, ткнул пальцем в грудь и вкрадчиво произнёс:
— Ещё раз — про поселение и лодку, только чтобы я понял.
Уже через две минуты, стоя бок о бок, как верные боевые друзья, оба просоленных капитана орали на команду, подгоняя матросню на трудовые подвиги по восстановлению такелажа и приведению кораблей в рабочее состояние. Убедившись, что все заняты делом, прихватив пару помощников главарь многомачтового, мы со Штормом и Склизкой забились в крошечную кормовую каюту.
— Что? Ты продал лодку изгоям? — сделав непонимающую рожу, хлопнул по коленям бывший пленный.
— А зачем мне лодка, если я жить не собирался? — искренне удивился Шторм.
В нашем случае море — это лучше, чем лес. По крайней мере когда нужно заметить странности, то на воде подобное сделать легче, чем в густом лесу. Незадолго до смерти первого морского поселения, — а потом и второго, — видели лодку, которую мой капитан продал бандитам. Это была ниточка, и в первую очередь следовало проверить то, что обычно.
Похоже, с части моря тоже выживали людей. Нечасто, но поселения погибали, и теперь это стало событием неуникальным, а вот изгои, наоборот, себя чувствовали отлично. В каких количествах их истребляли местные и сколько прибыло новых, никто не знал. В ничейных землях располагались большие посёлки, и там собирались целые банды. Места — ничейные, поэтому никто отморозками не занимался, и по случайному стечению обстоятельств это тоже было вне зоны Наблюдателя. Кто бы удивился? Ведь всё это просто и чисто случайно?..
Уже через час наша посудина шла на полных парусах, а через несколько часов за нами должен был уйти корабль второго пирата. После ныряния под воду в трюме было ещё полно воды, и значительную часть такелажа разнесло об воду, но морские волки не унывали и брались за пару часов стронуть с места корабль, а потом на ходу восстановить оставшуюся часть парусного вооружения.