Бухта была странная и неестественная, но прямо как для нас делали. Мощные каменные валуны уходили на огромную глубину, ширина между отвесными скалами всего в три раза больше, чем корпус судна, а вход был сделан в виде двух прямых углов. Сверху нависали могучие деревья, закрывая обзор с воздуха, и даже в разгар дня внизу царил полумрак, а вход перекрывался скалами. А заметить бухту с моря можно было только подойдя почти в упор.
Большие корабли из-за крутых поворотов на входе сюда зайти не могли в принципе. Нам пришлось руками, ногами, вёслами и палками помогать развернуть наш корабль на месте на девяносто градусов, немного протащить и опять навалиться всей гурьбой, чтобы просунуть дальше. Благо каменные стены — вертикальные, и можно было от них отталкиваться. Мы заплыли и затаились. Огня не разводили.
На следующий день зверюга улетела. С одной стороны, было жаль потерять звёздную кровь, но и убивать на палубе подобное животное тоже не стоило, если мы хотели сохранить остатки такелажа и привести здесь всё в порядок в обозримое время.
К вечеру птица вернулась, принеся в когтях огромную рыбину, уселась традиционно на носовую надстройку и начала неспешно отклёвывать небольшие куски, не обращая внимания на снующих по палубе людей. Пернатая зло косилось только на тех, кто подходил совсем близко. Исключение составляла одна Склизкая. Наверно, с её диким Восхождением в ней от животных было гораздо больше, чем от человека. Только этим могу объяснить столь милое поведение пернатого хищника. Возможно, есть ещё тысяча других причин, но пока ничего более дельного в голову не приходило.
Интерфейс Восхождения подсветил птицу как Крылорез большой, соответствие термину 86 %; содержит звездную кровь. Я был согласен. Одна из плиц зацепила крылом верхушку мачты и снесла её почти на метр, срезав заодно и груду такелажа. Конкретно эта птица вела себя ещё более флегматично, чем мой Тауро, обозначив себе зону комфорта в пределах трёх шагов и определив место на полюбившейся носовой надстройке. Если кто-то подходил ближе, начинала клацать клювом, но проверять зону, где начинают нападать, никто не стал. К телу допускалась только Склизкая, которая выщипывала постоянно растущие и явно лишние перья в виде острейших костяных дротиков, которые мы грудой складывали в трюм в пару пустых деревянных ящиков. Если бросить перья с высоты полуметра, то они успевали вывернуться, стабилизироваться и втыкались в древесину.
Для меня это оружием не являлось, но наверняка найдётся не мало тех, кому будет приятно получить такие штуки в подарок или даже купить всю партию целиком. Поэтому у летающих девицы был такой огромный боезапас. На трофейных сёдлах было по несколько колчанов стрел, а груды дротиков они просто выщипывали из спин своих летающих питомцев. Сёдла и броню собрали и сунули в трюм, а с дохлых птиц вырезали ядра сущности и вместе с телами тёток отправили за борт, где обрадовались гостям.
Через два дня с камня связи передали, что группа уже рядом и скоро будет у нас. Все парни были Восходящими в тёмной походной одежде с элементами брони и рваных, потёртых плащах. Напоминало нашу полуброню разведчиков и добротную походную одежду. Принципы те же, только местного, рунного, производства. С ними было двое на тряпочных носилках, некоторые были легко ранены и перебинтованы.
Все они были в масках, скрывавших лицо и оставляющих только глаза. Подойдя к нам, вывернули небольшие лоскутки на масках. Все тряпочки были разного цвета. Так и представились — Белый, Жёлтый, Оранжевый. Белый был руководителем группы, а Жёлтый и Оранжевый — помощниками. Имена и прочая информация в лестнице Восхождения была скрыта. Остальные парни имели тёмные цвета и являлись подчинёнными, прекрасно понимали, что говорят на Едином, но не проронили ни слова, просто кивая.
Лиц парни не показали и позже. Это было неважно, и об этом нас предупреждали. Всё их имущество состояло из небольших рюкзаков местного производства в водонепроницаемом варианте из кишков водоплавающий твари и двух предметов, замотанных в плотную ткань и обвязанных верёвками. Что это было, мы даже не спрашивали, а просто выделили им место в трюме, которое они сам выбрали. Около свёртков постоянно находились двое парней, сменяя другу друга, а остальные, включая начальство, в качестве матросов поступили в распоряжение Шторма. После налета птиц у нас было безумное количество раненых и не менее безумное количество работ по ремонту парусника.
Искатели были не из Людей Моря. Они походили комплекцией на меня, только имели бронзовую кожу, а двое — из Народа Леса. Если лесовиков я сразу опознал, то про остальное спрашивать не стал.
Паруса в этом мире были довольно сложным секционным сооружением с несколькими отрезками ткани, соединенными палками. У нас в трюме их было четыре запасных комплекта, и оставалось выбрать вариант ремонта. Нужно было удлинить обломанную крылом мачту или просто следовало изменить парус, отпоров лишнюю длину и перевязав такелаж. Решили пойти по варианту номер два.
Корабль немного терял ход, но вёсла — в строю, а ребята из поисковой группы — все крепкие Восходящие. Они не гнушались никакой работы и не задирали носы. Многие из искателей понимали в местном судоходстве и могли заменить раненых не только на вёслах, но и помочь с парусами.
По стечению чудесных обстоятельств в сражении с летающими наездницами никого не убило, и это само по себе чудо, но на этом всё. Раненых — жуткое количество. Четверо из пяти оказались с ранениями, и половина из них не могла выполнять свои обязанности. Были совсем тяжёлые. В горячке боя многие не замечали воткнувшихся костяных игл, а потом пришла боль. Осталось поблагодарить, что дротики не были отравленными, а оказались верхней частью оперения той самой птицы. Наездницы просто выдергивали их со спины летающей зверюги и бросали вниз. Эти перья взамен вырванных отрастали буквально на глазах. Пока птица мирно спала, лысое пятно за несколько часов заросло, восполнив запас метательных предметов.
Когда на консилиуме Шторма, Гарпуна и Белого решили, что лучше они отремонтировать уже не могут, то при последних лучах игг-древа вышли в море. Ночью облюбовавшая нос корабля птица впадала в ступор и спала. У пернатых имеется очень жёсткое разделение на дневных и ночных, при этом дневные могут не спать, но совершать перелеты, покинув свою ночевку, ни при каких обстоятельствах не решатся. И только лесной пожар или клыки хищника могут заставить их перепорхнуть на соседнюю ветку. Если под седлом у лучниц нет ночных птиц, то темнота — это самое лучшее время, чтобы затеряться в морской дали.
Мы ушли из зоны видимости с острова, отдалившись на такое расстояние, чтобы нас не смогли разглядеть невооружённым взглядом, потом поменяли направление. Повторили это два раза, а потом ещё раз, нырнули в висевший утренний туман, ещё немного, а утром нас догнали.
В небе к нам шло три десятка точек. В прошлый раз было чуть больше десяти, а в этот раз собралась целая стая. Наездницы разбились на пары и разделились на две группы. Мы рванули за ограждения борта: одни — в трюм, другие — в кормовую пристройку. Кто-то готовил руны и луки, став за мачтой.
На палубу выбежала Склизкая. Размахивая руками, подбежала к птице, забравшись на носовую надстройку, став впритирку спиной к мирно дрыхнущей пернатой. Она выставила руку вперед, а вторую подняла, и водила ладонью как локатором боевого поста. Наша птица оказалось невероятно спокойна, уравновешенна, и если слишком близко не подходить, то полностью игнорировала происходящее вокруг. Пока не пнёшь — не полетит!
Что-то делать с пилотессами ещё рано, но две группы лучниц уже начинали заход. Склизкая раскинула руки в стороны, став на цыпочки, а наша всегда флегматичная и сонная птица расправила крылья и заорала, словно сирена боевой тревоги. Такого от всегда полусонной туши я не ожидал. Птицы с наездницами заложили настоящий боевой разворот: одни ушли свечкой, с завалом на крыло, другие встали на кабрирование с последующим разворотом, но как можно быстрее от нашего корабля, где размахивали руками Склизкая и крыльями — её птица. И всё, тётки улетели.
Ко мне подошёл Белый:
— Они испугались. Она — очень сильная говорящая. Они думали, что прошлый раз был случайностью, а теперь увидели прирученную птицу. Наш корабль не стоит того, чтобы связываться с неизвестностью. Наездницы теперь знают, что «слабый воздух» — это её рук дело, и не станут на нас просто нападать, но гадости наверняка подстроят.
— А что они могут сделать? — уточнил я, желая узнать по больше.
— Если узнаешь, обязательно меня предупреди, — по-дружески хлопнули меня по плечу, и Белый побежал помогать с управлением кораблём.
Как Шторм освободиться, я ему передам предупреждение главы искателей, но, думаю, мой морской волк и так это знает. Здесь все знают, кроме меня, разумеется.
Сделать гадостей не успели. Как только мы вышли из сомнительных вод с меняющимися течениями и рифами, нас встретили два корабля под флагом торговцев. Это были трёхмачтовые и крупные парусники, но торговыми и беззащитными пузанами они не выглядели. В контакт не вступали, а просто шли рядом.
Ещё пару раз в небе видел далёкую одинокую точку. Уверен: это была Наблюдательница от наездниц, но подлетать к нашей эскадре никто не решился. Дальнейший путь был просто плаванием, со свежим морским воздухом и созерцанием водной глади.
Глава 18В азиатском стиле
Появлению нашего питомца в городе торговцев удивились. Об этих птицах они знали, но их приучало всего лишь одно племя, которое не шло на контакт и жило как раз в районе тех самым островов. В остальном круге подобные пернатые встречались нечасто и предпочитали места ближе к теневым землям. К нам приходили представители руководства нашего района города во главе с самым главным. Пытаться выкупить и переучить на себя даже не пробовали. Эта птица в принципе никого не признавала, и почему она всё это позволяет Склизкой, оставалось загадкой. Начальство просто пришло поглазеть.