е щёки, розовые как яблочки, немного веснушек и рыжие полосы. Эти леди были очаровательны. Джеймс не понаслышке знал об аристократах. Его отец был герцогом, мать – герцогиней, а сам юноша был наследником родового поместья и титула своего отца. Джеймс даже обедал во дворце, но в детстве это не внушало ему благоговейного трепета. Но рядом с этими женщинами, этими королевами, он ощущал себя совершенно иначе. Джеймс впервые не мог подобрать нужных слов и чувствовал себя неловко.
– Мне говорили, что три сестры совершенно одинаковые, с волосами цвета воронова крыла и жуткими белыми лицами. – Джеймс сам удивился своей откровенности и почувствовал облегчение, когда дамы рассмеялись.
– Ты принял нас за моих матерей, – сказала Цирцея. У неё была безмятежная улыбка, и Джеймс не видел в ней злобы. Обычно он довольно точно оценивал людей, с которыми встречался, и всегда мог разглядеть истинную натуру человека даже за милыми улыбками и вежливыми словами, но в этой женщине он видел только доброту.
– Прошу прощения, королева Цирцея, я не знал, – сказал Джеймс. Он волновался так, как никогда не волновался в кругу аристократов у себя дома.
– Не нужно извиняться, Джеймс. Моих матерей описывали в гораздо худших выражениях, – сказала Цирцея с милой улыбкой.
Стоя перед ней, Джеймс впервые понял истинное значение слова «очарованный». Он пал перед их чарами.
– Идём, Джеймс. Мы тебя ждали. Пойдём внутрь, – сказала Хейзел.
– Да, и попробуем тот вкусный торт, который ты привёз с собой, – добавила Примроуз. Уродливый, но полный достоинства мужчина толкал по двору тележку с тортом. Джеймс не сразу смог оторвать взгляд от этого человека; присмотревшись внимательнее, юноша понял, что тот был всего лишь скелетом с кожей, обтягивающей кости. И всё же каким-то образом «тот человек – или то, что раньше было человеком, – словно дышал жизнью, умом и даже добротой.
– Джеймс, это наш дедушка, сэр Якоб, и ты прав, он очень добрый человек, – сказала Цирцея, улыбаясь. Джеймс был ослеплён ними леди – все они сияли, словно золотые цветы, заполнившие двор, и жизнь среди мёртвых почему-то казалась им совершенно естественной. Это были очень загадочные женщины.
– Приятно познакомиться с вами, сэр Якоб, – сказал Джеймс, не отрывая глаз от прекрасных ведьм. – Что это за удивительные цветы? Я видел их повсюду во Многих королевствах, – спросил он, когда ведьмы повели его через вестибюль, полный чудесных резных скульптур жутких монстров.
– Когда-то эти цветы были очень редки в этих краях, их выращивали и хранили наши предшественницы. Но теперь наступила новая эпоха, где королевы мёртвых делятся своей магией, сказала Цирцея, беря Примроуз и Хейзел за руки
– Это те самые цветы, которые подарили королеве Тьюлип бессмертие и вернули молодость миссис Тиддлботтом? – спросил Джеймс.
Хейзел обернулась и посмотрела на него:
– Мы знали, что ты очень умён, но я и представить себе не могла, что у тебя такая хорошая интуиция. Ты меня впечатлил, Джеймс.
– Благодарю вас, миледи. Мне непонятно, почему люди здесь до сих пор боятся матерей королевы Цирцеи. Вы говорите о новой эпохе. Сколько времени прошло с тех пор, как умерли Странные сёстры? – спросил Джеймс, жалея, что Скайлайтс не рассказал ему больше о Мёртвом лесе.
– Их не было с нами так долго, что они не узнали бы Многие королевства – слишком многое изменилось с момента крушения миров, – сказала Цирцея. – Мои матери не умерли; они ни живые, ни мёртвые, и находятся в месте между мирами, где они больше не могут причинить вред другим или самим себе. Я думаю, жители Многих королевств слишком хорошо помнят, насколько они ужасны, и боятся их так, будто они ещё среди нас.
– Мне показалось, миссис Тиддлботтом была обеспокоена тем, что сёстры послали меня за тортом. Она сказала, что навестит вас.
Цирцея вздохнула.
– У неё есть причины бояться их возвращения во Многие королевства. Если они вернутся в мир живых, наступит хаос и разруха. Я напишу миссис Тиддлботтом и заверю, что ей не о чем беспокоиться, – нахмурившись, сказала Цирцея. – Хотя мои матери заперты в Промежуточном месте уже целую вечность, многие ещё помнят их царство ужаса и боятся их возвращения.
– Давай не будем утомлять Джеймса нашей историей, Цирцея, – сказала Примроуз с дерзкой улыбкой, от которой по бокам её маленького носика появились складки.
– Королева Цирцея меня вовсе не утомляет, леди Примроуз, я нахожу всё это очень интересным, – сказал Джеймс, размышляя, что Цирцея имела в виду под крушением мирон.
– Я имела в виду нашу историю, – сказала Цирцея. – Давным-давно жила четвёртая сестра, и мои матери ею очень дорожили и любили больше себя самих. Но в один ужасны и день Тёмная Фея в припадке ярости из-за плохого отношения других фей подожгла Страну фей, что привело к смерти сестры. Мои матери так отчаянно хотели её вернуть, что придумали заклинание для создания новой жизни, пожертвовав лучшими частями себя. В итоге они сотворили дочь, похожую на их погибшую сестру. Заклинание лишило их лучших частей души; всё, что в них было хорошего, стало частью их дочери. Со временем жертва сестёр свела их с ума, что обернулось разбитыми сердцами и разрушениями во всех уголках Многих королевств. Джеймс, я и есть эта дочь.
Капитан не знал что сказать. Он снова почувствовал, что очутился во сне. Всё, что случилось с тех пор, как он нырнул с корабля за Чёрной Бородой, казалось совершенно нереальным.
– Цирцея хотела пожертвовать собой, чтобы её матери снова стали целыми, – подхватила рассказ Хейзел, – но сёстры ей не посолили. С помощью древнего бога они освободили Цирцею из Промежуточного места, отчего многие миры разрушились, безвозвратно разлетелись на кусочки. И теперь Цирцея здесь, восстанавливает миры и смотрит на разрушения, оставшиеся после сестёр, пока её матери так и остались заперты в Промежуточном месте.
– Поэтому Многие королевства покрыты волшебными цветами? Вы воспользовались их магией, чтобы восстановить миры?
– Да, это одна из множества форм магии, которые мы использовали. Конечно, наша история гораздо сложнее, но мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать наше прошлое, – сказала Цирцея, словно потерявшись в другом месте и времени. Джеймс задумался, какие ещё испытания выпали на долю этих женщин. Он чувствовал их боль так же ясно, как доброту, но юноша был джентльменом и не стал требовать от них больше, чем они были готовы рассказать.
– Это очень любезно с твоей стороны, Джеймс. Теперь я понимаю, почему мои матери так сильно хотели, чтобы мы встретились с человеком, который снял проклятие Чёрной Бороды, – сказала Цирцея.
Джеймс до сих пор не понимал, как Странные сёстры послали ему сообщение с просьбой принести торт, который они даже не могли съесть, – возможно, они просто хотели поиздеваться и напугать тех, кто их боялся, как бедная миссис Тиддлботтом. И ему было непонятно, откуда Цирцея знала, что её матери же лают с ним познакомиться.
– Пойдём, Джеймс, пойдём внутрь; мы с радостью ответим на все твои вопросы, но нам будет удобнее в оранжерее, – сказала Примроуз.
Они шли по особняку, и Джеймс восхищался статуями и узорами на стенах. Именно это он себе представлял, когда думал о месте под названием Мёртвый лес. Они прошли через прекрасные залы с резными драконами, миновали библиотеку с каменными птицами на полках и комнату, похожую на детскую, с большим гнездом, окружённым воронами.
– Да, эту часть дома построили королевы, которые правили до нас. Многие из них были ужасны и окружены смертью и страданиями. Мы оставили эти комнаты нетронутыми, чтобы они напоминали нам никогда не ступать на путь прежних королев, – сказала Хейзел.
Подъём на крышу особняка казался бесконечным, но они наконец достигли оранжереи – стеклянной комнаты с великолепным видом на Мёртвый лес. Везде, куда падал взгляд Джеймса, среди покрывала из ярких сияющих золотых цветов виднелись бесчисленные могилы и надгробия.
– Это действительно чудесная комната, – сказал Джеймс.
– Спасибо, её построила наша сестра Готель, – ответила Хейзел, и юноша увидел, что она растворилась в воспоминаниях о давних временах.
– Ты очень интересный смертный, Джеймс. Ты замечаешь то, чего не видят другие, – сказала Хейзел. – Нам кажется, ты будешь счастлив во Многих королевствах. – Она безмятежно улыбнулась.
– А мы будем более чем счастливы принять тебя здесь, в Мёртвом лесу – добавила Примроуз. – Мне кажется, тебе подходит это место.
Джеймс перевёл взгляд на кладбище внизу. Ему было трудно понять, как такие очаровательные женщины могли жить в окружении множества смертей. Он размышлял, не в них ли причина печали, которая нависала над ведьмами тёмными тучами, заслоняя их свет.
– Мы – правящие королевы мёртвых. Это наш дом, – сказала Примроуз с улыбкой.
– Это правда, печаль окружает нас, как туман, и угрожает погрузить нас в вечное отчаяние. Но это печаль не о мире, каков он есть сейчас, это печаль о том, каким он был когда-то и каким станет снова, если мы не будем осторожны. – Хейзел выглядела так, словно потерялась между этим миром и тем, которого боялась.
– Наш долг – сохранить и защитить эти земли и сделать так, чтобы они никогда больше не попали в руки моих матерей. Они погрузят это место в пучины хаоса и кошмара, и их мощь почувствуют все миры, даже твой, Джеймс, и твоя любимая Нетландия. – Слова Цирцеи поселили глубокий холодный страх в сердце Джеймса.
– Но пусть это тебя не пугает. Мы совсем не похожи на наших матерей и сестёр, которые были до нас, – сказала Примроуз, указывая на стол, где стояли несколько женских портретов в овальных рамках. И там Джеймс наконец увидел их – Странных сестёр, одинаковых ведьм. Их лица смотрели на него с почётного места среди других портретов прежних королев.
– Верно, Джеймс, здесь мы чтим память королев Мёртвого леса, – сказала Цирцея, снова прочитав его мысли и заставив юношу вздрогнуть. Как бы Джеймсу ни нравились эти женщины, он не мог привыкнуть к тому, что они читают его мысли. Хотя юноша чувствовал, что ведьмы изо всех сил старались не быть навязчивыми.