После посадки к Ольге подошел Пугачев и сообщил:
– Корабль с Земли только что совершил посадку. Какие-то шишки приехали. Вроде бы с проверкой, или что-то еще. И самое интересное – новые машины привезли. Шестнадцать серийных «Тигров» и четыре каких-то новых, никогда раньше не видел. Уже выгрузили. «Тигры» без проблем отогнали в ангары, сейчас мои орлы ими занимаются, а эти новинки загнали в отдельный ангар и никого к ним не подпускают. Мы было сунулись, да там полно охраны. И не наших, а столичной госбезопасности. Даже и не знаю, что это за игрушки.
– Ну, насчет проверок, Михалыч, сколько их уже было. Это для адмирала головная боль, а не для нас. А вот новые машинки – что-то интересное. Сходим, посмотрим? Ты же все-таки начальник механической службы, а я командир авиаэскадры. Ведь все равно нам достанутся. Зачем же их сюда везли? Кроме нас, тут больше авиации флота нет.
– Не-е-т, Оля, я жить хочу! Гори они синим пламенем, эти новинки. Еще припаяют что-нибудь вроде попытки несанкционированного доступа к государственным секретам, оно мне надо? Да и тебе не советую, только проблем наживешь. Нужны будем – сами позовут.
– Что, неужели там все так серьезно?
– Серьезней некуда. Христом богом прошу, не ходи. Оттуда даже «инквизитора» наладили, когда он попытался свой нос сунуть.
– Детмерса?! Ничего себе!
– Вот и я о том же. Так что, Оля, пойдем-ка лучше до дому, до хаты. Меньше знаешь – крепче спишь!
…На следующий день Ольгу вызвал адмирал. Она догадывалась, что дело касается поступления новых машин и не ошиблась. Адмирал сразу сообщил новость:
– Ольга Александровна, вчера получена новая техника для вверенного вам подразделения. Шестнадцать «Тигров» и четыре новейших истребителя «Тайфун». «Тигры» были переданы сразу, а вот «Тайфуны» пока находятся под охраной. Это новейшая разработка с грифом «Совершенно секретно».
– Ваше превосходительство, а зачем же их сюда везли? Может быть, пускай охрана на них и летает, раз они такие жутко секретные? Ведь еще Наполеон сказал, что как только какое-нибудь секретное оружие попадает в войска, оно сразу перестает быть секретным. Ведь моим людям надо ознакомиться с новой техникой. Что летному, что техническому составу. Иначе как же на ней летать?
– Ольга Александровна, ну что вы всегда так, прямолинейно… Конечно, ваши люди будут ознакомлены с новыми машинами, но только после получения соответствующего допуска. С вами, кстати, хочет побеседовать полковник госбезопасности Ковальский. Он тоже прилетел на этом же корабле и просил вас подождать.
Нехорошее предчувствие шевельнулось в душе Ольги. А чего еще можно ждать, если тобой интересуется контрразведка? Ясно, как божий день, что опять будут расспрашивать об этом злосчастном разведывательном рейде. Неужели им мало отчета Детмерса?
С этими мыслями она покинула кабинет адмирала и в коридоре столкнулась с незнакомым человеком лет тридцати пяти в форме полковника госбезопасности.
– Доброе утро, Ольга Александровна! Это вы, я не ошибся?
– Здравия желаю, господин полковник! Нет, вы не ошиблись.
– Ну что вы так официально, Ольга Александровна! Давайте знакомиться: полковник Ковальский. Можно просто – Людвиг Казимирович. Мне хотелось бы обсудить с вами некоторые вопросы. Вы сейчас не заняты?
– Нет, не занята. Я к вашим услугам, Людвиг Казимирович, – с улыбкой ответила Ольга.
Полковник источал само дружелюбие, но она прекрасно чувствовала исходящую от него угрозу. Ведь не для того он прилетел за тридевять земель, чтобы просто побеседовать.
Они уединились в одном из пустых кабинетов и проговорили больше часа. К удивлению Ольги, ее последний рейд интересовал полковника очень мало. В основном разговор касался новых истребителей «Тайфун». Ковальский подчеркивал, что это экспериментальные секретные образцы, которые необходимо испытать в боевых условиях, спрашивал, кого она может порекомендовать для работы с ними. Все отобранные кандидаты пройдут проверку в службе безопасности на предмет получения допуска и только после этого будут допущены к машинам. Следует пресечь любую утечку информации.
От разговора остался неприятный осадок. Ольга и сама не могла понять, что ее настораживало. Хотя беседа и прошла в благожелательном тоне, и полковник не сказал ничего плохого, создалось впечатление, что он врал, и ее пытались прощупать. Она прекрасно знала цену сладких речей жандармов…
Глава 10
Полковник Детмерс не удивился появлению столичного визитера. Он уже был предупрежден заранее и получил инструкции оказывать всяческое содействие. Ковальский много говорил о новых машинах, о тщательном подборе для них пилотов и техников с целью соблюдения государственной тайны, да только провести Детмерса было трудно. Он догадывался, что столичный гость пожаловал не за этим. В конце концов, вдоволь поупражнявшись в словесной акробатике, Ковальский, как бы невзначай, задал вопрос:
– Кстати, Фридрих Карлович, а что вы можете сказать о самом командире авиаэскадры, капитане второго ранга Шереметьевой? Мы тут обсуждаем пилотов и техников, но ведь ей, как командиру, тоже придется столкнуться с этим вопросом.
– А что сказать, Людвиг Казимирович. Шереметьева – грамотный офицер и авторитетный командир. Со своими обязанностями справляется прекрасно. Сама пилот от бога, каких поискать. По линии нашего департамента за ней ничего нет.
– Вы меня не поняли. Мне прекрасно известно все, что написано в ее личном деле. Хотелось бы узнать подробности о ней, так сказать, из первоисточника. Ведь вы работаете бок о бок уже не первый год и изучили ее прекрасно. Что бы вы могли рассказать чисто по-человечески? Что обычно не попадает в личное дело?
– Чисто по-человечески? По-человечески про таких, как Шереметьева, говорят – черт в юбке. Умна, своенравна, независима в суждениях, обладает болезненным чувством справедливости. Очень хорошо помнит и добро, и зло. Сама никогда не сделает человеку гадость, но если сделают ей, то не забудет никогда и при случае отомстит. При попадании в экстремальную ситуацию не опускает руки, а борется до конца, оказываясь вулканом энергии и добиваясь цели любыми, даже незаконными средствами. Вы это хотели узнать?
– Очень, очень интересно! А ее поведение вне службы? Ведь мы должны учитывать и это. Не секрет, что противник может попытаться завербовать наших людей, играя на их слабостях, пороках и сомнительных связях. А у Шереметьевой, насколько мне известно, нетрадиционная сексуальная ориентация?
– Шереметьева никогда не делала из этого тайны, об этом знают абсолютно все. И сомнительных связей у нее нет. Ее единственная «связь» – это ее постоянная подруга – майор медицинской службы Анастасия Кудрявцева. Они вместе уже около трех лет, и им хватает друг друга. Развлечений на стороне они не ищут.
– Но какой же пример может подавать командир с такой репутацией? Как вы можете так спокойно смотреть на все это? И как к этому относятся остальные?
– А остальным, Людвиг Казимирович, во всяком случае подавляющему большинству, на это наплевать. Шереметьева и Кудрявцева никого насильно в свою веру не обращают и говорят, что если им хорошо друг с другом, то это касается только лично их. Для меня же главное, что Шереметьева толковый офицер и настоящий профессионал. По долгу службы я обязан знать, с кем она делит свою постель, но мужчина это или женщина, мне абсолютно безразлично. Более того, в течение всего периода, как только она появилась на базе, нам приходилось постоянно общаться по служебным вопросам, и скажу вам свое личное мнение: гораздо лучше работать с лесбиянкой, чем с воинствующей феминисткой-мужененавистницей. Бывали в моей практике, к сожалению, и такие.
– Ладно, Фридрих Карлович, оставим этот вопрос. Давайте вернемся к недавним событииям. Чуть больше недели назад совершался разведывательный рейд на Лукхор, в результате которого все машины и корабль были потеряны. Мы получили ваш отчет и, честно говоря, вначале не поверили. В рейде принимал участие один человек – Шереметьева. Получается, это была ее идея, приведшая к таким неоправданным потерям? Вы пишете, что ее истребитель был сбит, она совершила вынужденную посадку, каким-то чудесным образом захватила машину противника и вернулась на ней с разведданными? Фридрих Карлович, но ведь ни один здравомыслящий человек не поверит в это. Если бы вас не знали раньше, то подумали бы, что вы занимаетесь откровенной дезинформацией. Как вы могли поверить в подобный бред?
– Это не бред. Шереметьевой действительно удалось совершить немыслимое. Хотя, конечно, определенная доля везения ей помогла. Запись полета это подтвердила. Эксперты признали ее подлинной. А что до плана полета – другого выхода просто не было. Да, план разработала Шереметьева, и я был с ней полностью согласен. Все другие варианты привели бы только к потерям и провалу миссии. А так план почти удался. Если бы не нелепейшая случайность, которую невозможно предусмотреть, все бы закончилось, как было задумано.
– А что показала запись в компьютере трофейной машины?
– Здесь, к сожалению, нам удалось выжать не много. Шереметьева все-таки попала одной ракетой в «Сункар», и запись на этом обрывается. Сам штурмовик не пострадал, но какие-то электрические цепи от сотрясения корпуса были повреждены, и дальнейшая запись не велась.
– Иными словами, вы хотите сказать, что все вышеперечисленное базируется только на рассказе Шереметьевой? Ведь запись, проведенная компьютером «Гепарда», тоже заканчивается моментом извлечения кассеты, и что было дальше, мы не знаем. Даже если предположить, что эксперты не ошибаются и материалы подлинные?
– Мы провели хронометраж событий. Двигательная установка «Сункара» снабжена независимым регистратором рабочего времени и параметров работы. Она фиксирует все режимы работы, пуски и остановки. На наших машинах такая система тоже есть. Она служит для точного учета отработанного ресурса механизмов и независима от бортового компьютера.