После неудачного штурма Коварны и последующих боев за форт номер два госпиталь был переполнен, а следующей ночью ожидалась еще одна партия раненых из форта. Заметив, что лекарь заколебался, Алекс поспешно добавил:
– Доктор, обещаю исполнить все ваши рекомендации.
– Только не злоупотребляйте, господин капитан. И на перевязки являйтесь вовремя, иначе могут быть осложнения.
– Большое спасибо, господин лекарь, послезавтра прибуду в ваше распоряжение.
До прежней квартиры капитана Магу доставил госпитальный фургон. Санитары помогли пройти внутрь. Его койка была свободной и все вещи остались на месте. Денщик Светлорецкого сообщил, что подполковник отсутствует со вчерашнего утра, но к вечеру обещал быть. Развалившись на постели, Алекс предался скуке. Зато здесь было тепло, светло, сухо, отсутствовала госпитальная вонь, стоны и крики раненых.
После полудня скрипнула входная дверь, и в комнату без приглашения ввалился Фелонов.
– Ну наконец-то! Где тебя носило? Шинель принес?
– Да принес, принес. И не только шинель.
Денщик опустил на пол большой узел, развязал и принялся раскладывать принесенное, попутно сообщая информацию о ночном штурме и своем участии в его отражении.
– Я проснулся, только когда пушка бабахнула. Думаю, какого черта артиллеристы пальбу устроили, а тут второй выстрел. Тогда я уже понял, что неспроста стрельба эта. Пока оделся, револьвер с тесаком взял, а османы уже через амбразуру в каземат лезут. Двое-то пролезли, а третий, здоровый гад, застрял. Этих двоих я сразу положил…
– Герой, – улыбнулся Алекс. – А третий, действительно, такой здоровый был, что в амбразуру не пролез?
– Да не то слово! Башка – во!
Денщик развел ладони, демонстрируя размер османийской головы, абсолютно нереальный, кстати.
– И его тоже пришиб?
– Пришиб.
– И каземат в одиночку удержал.
– Не, не удержал. Османы со стороны внутреннего двора в коридор прорвались, пришлось на нижний уровень отступить. Единственный факел прогорел, темнотища! Лестницу завалили каким-то хламом, палили на любой шорох, заряжали на ощупь. Хорошо, что патронов хватило. А потом уж наши на них навалились, им деваться некуда, так они на нас поперли, тогда уже пришлось и тесаком помахать. Где свои, где чужие, ничего не видать, отбились кое-как.
– Народу в роте много осталось?
– В строю десятка два, пожалуй, наберется.
– М-да, негусто.
– Для такого боя, я считаю, очень даже хорошо. Мы потом наверх прямо по трупам выбирались, все коридоры были завалены, не пройти. Османийцев и наших потом весь день из форта выносили, сегодня ночью закопать были должны. А я, как только выбрался, сразу нашел фонарь и тебя искать пошел. Честно говоря, и не надеялся живым найти.
– Ты же даже не знал, где меня искать!
– Не знал, – подтвердил Фелонов. – А что делать? Сначала в казематах искал, потом Охримцева встретил, он сказал, что ты в траншее на валу был. Я туда пошел. Сначала один был, потом Охримцев пятерых солдат прислал. Всю траншею обыскали, и вал, и двор. Вот когда тебя нигде не нашли, тогда у меня надежда появилась.
От этого бесхитростного рассказа у Алекса едва слезы на глазах не выступили.
– Спасибо тебе, Влад.
– Да ладно, – смутился Фелонов, – ты же меня тоже не бросишь.
– Не брошу, – подтвердил капитан, – ни живым, ни мертвым. А ты бы сразу в лазарет сходил, я в это время там уже был.
– Да посылали мы в лазарет. Вернулся этот обалдуй, сказал, нет тебя там. Потом один унтер из двадцать четвертого полка вспомнил, что они во рву раненого офицера подобрали, тогда уже мы вдвоем с Охримцевым в лазарет пришли, а ты спать изволил в это время.
– Ну извини, ночка уж очень веселая выдалась, да и крови много потерял. Кстати, о крови. Мне лекарь рекомендовал для восполнения потери красное вино употреблять. Сможешь найти что-нибудь более приличное, чем местная кислятина?
– Смогу. Чего не смочь, коли деньги есть.
– Заодно и счастливое завершение этой эпопеи отметим, – оживился Алекс.
Полчаса спустя Фелонов принес глиняный кувшин полуведерной, приблизительно, вместимости. Еще через час на свою квартиру вернулся подполковник Светлорецкий, заставший попойку в самом разгаре. Поймав на себе неодобрительный взгляд старшего офицера, менее пьяный денщик поспешил ретироваться, освободив господ офицеров от своего присутствия.
– Вам не кажется, господин капитан, что совместная пьянка с нижним чином не предусмотрена ни одним уставом и наносит ущерб чести офицера?
– Бросьте, подполковник, он не нижний чин, он мой старый и надежный друг, – подвыпившего Алекса потянуло на откровенность. – Давайте лучше выпьем!
Магу потянулся к кувшину.
– Я сегодня не в настроении, – попытался избежать своей участи Светлорецкий.
– За счастливое спасение наследника!
Капитан разлил содержимое кувшина по кружкам, одну из них протянул квартирмейстеру.
– До дна!
Тут же налил по второй.
– За здоровье государя императора! Многая лета! До дна, подполковник, до дна!
Светлорецкий попробовал сменить тему разговора, чтобы отвлечь Алекса от кувшина.
– Где вас ранили, капитан?
Не на того напал! Вино опять потекло в кружки.
– Там. В форте. За форт! Вот черт, закончилось! Эй, кто там есть, еще вина!
Только это и спасло подполковника от утреннего похмелья. С огромным трудом ему удалось отговорить раздухарившегося капитана Магу от идеи послать кого-нибудь за вторым кувшином и продолжить банкет, но третью кружку живительной влаги Светлорецкому все-таки пришлось выпить. Вскоре Алекс, разочарованный быстрым опустошением кувшина, заснул.
Утром капитан Магу страдал от похмелья. Сжалившись над ним квартирмейстер поделился с Алексом вполне приличным коньяком из своих личных запасов. Опрокинув в рот содержимое кружки, капитан блаженно зажмурился и рассыпался в благодарностях.
– Ой, спасибо, господин подполковник, вы мне, можно сказать, жизнь спасли.
Немного поправив здоровье и придя в себя, офицер пожелал узнать последние новости. Квартирмейстер, видимо, обидевшийся за вчерашнее, поначалу был немногословен, но потом все-таки разговорился и постепенно выложил все, что знал об оперативной обстановке вокруг Коварны.
– Наследника позавчера эвакуировали, вместе с ним и вся свита снялась. Теперь в Ясене с квартирами стало намного лучше. А вы тоже вслед за ними уедете?
Обратно возвращаться совсем не хотелось, благо у Алекса сейчас был уважительный предлог задержаться здесь на некоторое время.
– Да, только подлечусь сначала. А что там с фортом?
– Можно сказать, удержали. После той ночной атаки, в которой вас ранили, османийцы ничего, кроме дежурных обстрелов, не предпринимали. Мы, в свою очередь, ввели в форт резервы, перебросили туда артиллерию. Мост со стороны османийцев саперы взорвали. Так что повторить тот успех противнику не удастся. А ведь в ту ночь все висело на волоске, промедли Скоблин с вводом резервов…
– Я бы с вами сейчас не разговаривал, – продолжил Алекс. – От двадцать второго полка много осталось?
– Не очень. В строю чуть больше двухсот пятидесяти штыков, в полковой батарее три орудия без лошадей и передков. Сегодня ночью остатки полка выведут из форта на переформирование. Хотя фактически требуется его заново формировать. А вам в нем какой интерес, капитан?
– Практически никакого. Но я в полку двое суток все-таки пробыл, в отражении штурма участвовал, вот и интересуюсь. Значит, если для форта номер два опасности более нет, то появляются все предпосылки для реализации вашего плана по взятию Коварны?
– Он уже не мой, – грустно улыбнулся квартирмейстер шестой дивизии.
– А чей же? – изумился Алекс.
– Официально – штаба Палканской армии. В случае его успешной реализации, мне, может, какую медаль и дадут. Если вспомнят. Или вы наших порядков не знаете?
– Знаю, к сожалению. Но меня фамилия выручает. И влиятельные родственники. Так, когда начнется наше наступление?
– Не спешите, господин капитан. В свете последних событий, от любых авантюр, связанных хоть с малейшим риском, решено отказаться. В ближайших планах – захват люнета, расположенного к северу от форта номер два, и закладка новой траншеи, что позволит обеспечить безопасное сообщение с фортом в любое время суток.
Капитан Магу тут же подхватил мысль квартирмейстера:
– А за это время подтянуть резервы, подвезти снаряды…
– Вот-вот. Можно подумать, османийцы будут ждать, когда мы закончим свои дела и займемся блокадой Коварны.
– А вы считаете, что нужно действовать немедленно?
– Да!
От волнения Светлорецкий вскочил на ноги и начал мерить ногами их небольшую комнату. Алекс лежа наблюдал за его перемещениями.
– Есть сведения, что Эник-паша заканчивает формирование тридцатитысячного резервного корпуса. У нас есть два, в лучшем случае три месяца. Если корпус Эника прибудет в Коварну, осаду можно снимать!
– И как вы хотите его остановить?
– Взять Лочев и Тешель, закрыть перевалы, и пусть Эник бьется о них лбом, пока не растратит все свои резервы! На перевалах можно одним батальоном целую дивизию удержать! Впрочем, не мне вам это рассказывать. А в армейском штабе меня никто выслушать не захотел.
– Рапорт подавали?
– Само собой. Никакой реакции.
Поморщившись от боли в левом боку, Алекс приподнялся на локте.
– Значит, немедленно.
Остановившись, квартирмейстер рубанул воздух ладонью правой руки.
– Да, немедленно! Пока у нас больше людей, больше орудий, больше снарядов!
– Ладно, сегодня уже никуда не двинусь, а завтра, после перевязки заеду в штаб, попробую устроить вам аудиенцию у командующего. Так что будьте к этому готовы.
– Я уже давно ко всему и всегда готов, – махнул рукой Светлорецкий. – И так после прошлого раза начальник дивизии и начальник штаба волками смотрят за то, что через их головы к Скоблину обратился.
– Одним разом больше, одним меньше… Кстати, вам, господин подполковник, уже на службу пора, а мне лечиться.