— Вы правильно поступили…
Глянув на свое платье в присутствии этой важной дамы, Мак невольно покраснел и провел рукой по камзолу, и тут на лице его появилось выражение настоящего горя.
— Что с вами, сударь? — ласково спросил Ришелье.
— Ах, монсеньор, — ответил Мак, продолжая ощупывать свою грудь, — простите меня, но я в отчаянии. Я только сейчас потерял медальон, вещь для меня памятную…
Ришелье улыбнулся.
— О, ваше преосвященство заблуждается; в медальоне был портрет, и, поскольку он всегда был при мне, нужно думать, что это — портрет моей матери.
Последние слова мадемуазель де Бовертю выслушала очень внимательно.
— Это ценная вещь? — спросила она с беспокойством.
— Нет, сударыня, простой медальон, по виду старинный, без камней, но я дорожил им как реликвией.
Говоря эти слова, Мак смотрел в лицо собеседницы и чувствовал, что им овладевает странное беспокойство. Где он видел этот взгляд, какое воспоминание будил в нем властный облик этой знатной дамы, которую он видел первый раз в жизни?
Дама же, взволнованная не меньше Мака, пристально смотрела на него.
Ришелье, пребывавший, по-видимому, в благожелательном настроении, с интересом наблюдал за сценой, разворачивавшейся на его глазах.
— Необходимо найти этот медальон, совершенно необходимо, вы слышите, сударь?! — говорила мадемуазель де Бовертю.
— Но, сударыня, это почти невозможно.
— Ах, обыщите весь Париж, если понадобится, но найдите его. И тотчас же, умоляю вас.
— Но, сударыня, вы слишком уж много от меня хотите. Я попытаюсь его разыскать, без всякого сомнения, но сначала я желал бы обнять женщину, которую я люблю и уж не надеялся больше увидеть.
— Заклинаю вас, сударь, поторопитесь. Вы видите мое смятение; так помните же, что, пока этот портрет не найдется, я буду пребывать между жизнью и смертью.
— Я ухожу, сударыня, и хотя я не могу себе объяснить, почему этот медальон внушает вам такой интерес, я обещаю вам сообщить, успешными ли окажутся мои поиски.
— Хорошо, я отправлюсь домой и буду ждать вас.
И мадемуазель де Бовертю вынула записную книжку, написала на листочке несколько слов и протянула его Маку.
Ришелье снова позвонил. Вошел лакей.
— Проводите этого господина, — сказал он слуге, указывая на Мака, — и пусть его переоденут. Идите, капитан, и помните, что я тоже жду известий с равнины Мон-Сури.
— Вашему преосвященству не придется ждать долго.
Глава 34. Две возлюбленных
Из дворца кардинала Мак вышел в новом платье, достойном коменданта крепости Ла-Рош-Сент-Эрмель. Его бравый вид и костюм привлекали к нему все взгляды, и это доставляло ему огромное удовольствие.
Мак, как читатель уже понял, был красивый малый и сам об этом хорошо знал — он был гасконцем, и этим все сказано. Новый же титул, радость от того, что кардинал его похвалил — а его преосвященство похвалы обычно не расточал — и предвкушение свидания с Сарой придали его лицу выражение, сделавшее его еще краше.
И с наслаждением вдыхая свежий воздух, он источал радость жизни, и этим невольно привлекал взгляды — прохожие с удовольствием смотрели на красавца-офицера, упругим шагом спешившего по направлению к улице Сен-Дени. Недалеко от дома ювелира Лоредана Мак замедлил шаг. Еще мгновение, и он увидит Сару, которая полагала, что он сейчас далеко от нее.
Мак спрашивал себя, будет ли девушка грустной, или спокойной и веселой, как всегда, и это мысль очень занимала его.
Наконец он дошел, бросил взгляд в окно, и лицо его побелело.
Сара сидела на своем обычном месте; шитье, над которым она работала, лежало у нее на коленях, голова была откинута на спинку стула, глаза неподвижно устремлены в одну точку. Девушка была погружена в свои мысли.
Мак ни на секунду не усомнился, что она думает о нем; ему показалось, что бледность и грустный взгляд делают ее еще красивее, чем раньше.
Одним прыжком он оказался рядом с ней.
— Ах, дорогой капитан! — воскликнула Сара, обретая свою обычную веселость, — а я сидела тут и думала, когда же я снова вас увижу!
— Это правда, вы думали обо мне?
— Конечно! А вы в этом сомневались?
— Нет, но я счастлив услышать это от вас.
И Мак покрыл поцелуями маленькие руки Сары.
— Я принес вам хорошие новости, моя милая женушка, — ведь я скоро смогу вас так называть?
— А вы дрожите от страха, задавая этот вопрос?
Мак улыбнулся.
— И правы, что не дрожите, — сказала она, нежно на него глядя. — Но сначала послушаем новости. Я уже думала что вы уехали в Ла-Рош-Сент-Эрмель, и хотя эта мысль должна была бы меня успокоить, я испытывала помимо своей воли необъяснимую тревогу.
— Дорогая Сара, я знал, что у меня есть ангел, чья мысль хранит меня…
— Значит, вы подвергались большой опасности?
— И не одной, а тысяче!
И Мак рассказал девушке о своих ужасных приключениях. Он рассказывал, а бедная девочка бледнела все больше и больше; капитан же с восторгом наблюдал за тем, как Сара переживает опасности, которых он столь чудесно избежал.
— Ах, добрый Сидуан, славный мальчик! — воскликнула она под конец.
— Да, мне крупно повезло, и не только в тот вечер, когда я зашел в гостиницу на дороге в Блуа.
— Вы забываете, что там вы встретили и дона Фелипе.
— Да, но без него я бы вас, может быть, никогда не увидел. И, кроме того, сейчас мне уже нечего бояться дона Фелипе. Жалкий у него, должно быть сейчас вид!
— Что вы собираетесь с ним делать?
— Я скажу вам это позже, а сейчас мне нужно сказать вам многое другое.
— Что еще?
— О, на этот раз приятные вещи.
— Тогда говорите быстро.
— Вы же не думали, что я приму командование крепостью Ла-Рош-Сент-Эрмель под именем дона Руиса?
— Почему же нет, если только так можно было спастись.
— Вы дитя. Но я уверен, что вы так и думали из расположения ко мне, а титулы и звания тут были не причем.
— О, конечно, это так.
— И вы готовы смириться с тем, что станете женой бедного офицера без состояния, которому нечего вам предложить, кроме имени, да и то неизвестно от кого ему доставшегося?
— Готова, — сказала она с прелестной улыбкой.
— Так вот, я, еще вчера, когда вы мне прислали голубую ленту, которую я вас попросил, и тем признали свою любовь, — сказал Мак серьезно и взволновано, — я лишь в отдаленном будущем провидел для себя возможность жениться на вас, потому что не хотел, придя к вашему отцу просить у него самое заветное сокровище, то есть вас, быть простым рыцарем удачи.
— Вы чересчур скромны, дорогой капитан, и если я вам ответила так, как я это только что делала, то только потому, что мой отец готов отдать свою дочь человеку, которого она любит и который сумел ее защитить.
— Это большое счастье, и мне есть чем гордиться, но посмотрите на меня: я счастлив, потому что мои мечты сбылись. Я — комендант крепости Ла-Рош-Сент-Эрмель, и при этом под именем Мака. Ах, что же до имени, — добавил он, смеясь, — вам придется им удовлетвориться: другого у меня нет, чтобы вам предложить.
И тут капитан рассказал Саре о своем визите к кардиналу.
Но Сара снова стала серьезной.
— Кардинал вознаградил вас за то, что вы раскрыли заговор, который замыслили испанцы, — это прекрасно; но над кардиналом есть король, и король любит донью Манчу. Что случится, когда она узнает, что ее брат и ее соотечественники были выданы вами? Не достанет ли ее влияния на короля, чтобы добиться их помилования и аннулировать ваше назначение?
— Донья Манча, дорогая Сара, совершенно не любит своего брата и будет рада, что избавилась от него. Что же до прочих, то они ей и вовсе безразличны, и она согласилась заниматься этим заговором только под давлением дона Фелипе.
— Может быть, вы и правы, но одну вещь следует все же от нее скрыть — это наши планы пожениться.
— Что вы говорите?! — обеспокоенно воскликнул Мак, — я ведь рассчитываю осуществить эти планы как можно скорее.
— Но вы забыли, — с сомнением произнесла Сара, — что эта дама любит вас!
— Ах, да, верно, я и забыл об этом. Вы этим недовольны?
— Конечно нет, но если она узнает, что вы любите меня, она захочет отомстить и наказать вас за равнодушие.
Мак задумался. Рассуждения Сары очень походили на правду. Минуту он молчал, потом поднялся.
— Что вы собираетесь делать?
— То, что делаю всегда: атаковать врага в лицо.
— Что вы хотите этим сказать?
— Что я сию минуту иду к донье Манче и расскажу ей все сам.
— Но в данном случае ваш враг — молодая, красивая женщина, которая вас любит. Это очень опасно!
— Вы ревнуете?
— А как же иначе?
— Ну, тогда я совершенно счастлив, — сказал Мак, — но вы не бойтесь ничего, моя любимая, потому что ваши прекрасные синие глаза очаровали меня настолько, что я просто нечувствителен к пламенным взглядам прекрасной доньи Манчи.
— Тогда идите и возвращайтесь скорее.
Через четверть часа Мак был уже у прекрасной испанки.
Когда ей доложили о приходе капитана, донья Манча резко поднялась с места.
Что ему от нее нужно?
Он действительно предатель, как назвал его дон Фелипе, и пришел к ней, чтобы заставить ее говорить и узнать у нее о заговоре?
Или пришел влюбленный, который готов упасть к ее ногам и молить ее о том, что она была бы счастлива ему отдать?
— Сударыня, — сказал, входя, Мак, — у меня есть считанные минуты. Меня ждут, поэтому позвольте мне говорить откровенно и кратко.
Увы, донья Манча хорошо поняла, что к ней пришел не возлюбленный.
— Говорите! — произнесла она.
— Заговор раскрыт.
— Ах, значит это ваше дело? Дон Фелипе меня не обманул? И вы решили меня погубить, меня, которая… О, вы — негодяй! Ну что же, продолжайте. Может быть, вы пришли меня арестовать? Я готова следовать за вами. У меня было время бежать, но как вы видите, я здесь.
— Позвольте мне вставить несколько слов?
— Говорите, что вам угодно.