Одиннадцать часов утра. Король Людовик XIII укрылся под сенью буков с пышными кронами. Перед взором юного монарха проходят ужасные видения: словно пропасть разверзлась у его ног, и оттуда один за другим возникают коронованные призраки — с кровавыми ранами или с лицами, искаженными от боли, причиняемой ядом. В измученном мозгу пятнадцатилетнего короля мелькает страшная мысль: никто из его предшественников на троне не умер своей смертью! Жизнь каждого из них оборвало: убийство — явное или скрытое! Когда Людовик наконец возвращается к реальности, в глазах его сверкает мрачная решимость… Именно в этот момент он становится королем!
Полностью овладев собой, монарх отправился на поиски Альбера де Люина. Люин при виде короля испустил радостный крик.
— Да, да, я спасен, мой славный Люин, — проговорил Людовик.
«Спасен! — повторил про себя Люин. — Я спасен!»
Ибо от короля зависело само существование Люина. С юным монархом связывал он самые смелые свои мечты. К государю обращал он взор в надежде свести счеты с Кончини, своим заклятым врагом.
— Сир, нам нужно вернуться в Лувр, — произнес Люин, и голос его все еще дрожал от пережитого волнения. — Ах, как я испугался!
Король, улыбнувшись, повернул коня. Внезапно остановившись, он хлопнул себя по лбу и пробормотал:
— О! Я даже не поблагодарил этого смелого дворянина! Он рисковал ради меня жизнью, даже не зная, кто я такой… а я ускакал, не сказав ему ни единого доброго слова! О, я даже не спросил, как его зовут!
— Сир, Богом молю, вернемся в Лувр! — твердил Люин.
— Нет, Люин, — покачал головой Людовик, — охота продолжается!
Одиннадцать часов утра. Капестан, выручив из беды молодого незнакомца, поехал в Медон. Усевшись за столик в «Сороке-воровке», юноша вновь задумался о Жизели. Когда на колокольне медонского храма пробило одиннадцать, он встал, намереваясь вернуться в Париж, но тут взгляд его вдруг упал на таинственный дом, где он не так давно нашел превосходный обед, полную экипировку и деньги!
Не в силах справиться с любопытством, шевалье решился! Бегом обогнув стену, он влез в знакомый пролом и подобрался к крыльцу. Внезапно перед Капестаном возникла белая фигура безумной дамы.
Шевалье поклонился ей, но женщина, казалось, ничего не замечала. Глядя вдаль, она произнесла с горечью:
— Герцог Ангулемский, неужели вы забыли свою возлюбленную супругу?
— Герцог Ангулемский? — вскричал Капестан, резко выпрямившись. — Мадам, умоляю вас, выслушайте меня…
— Кто вы? — спросила Виолетта. — Ах да, я вас узнала! Я велела вам прийти не раньше, чем сама вас позову…
— Мадам, одно слово… только одно… — умолял юноша. — Речь идет о жизни человека, которого я поклялся спасти, даже если сам при этом погибну! Вы назвали имя герцога Ангулемского… вы его знаете? Где я могу с ним встретиться?
Виолетта медленно провела рукой по лбу.
— Я подслушивала, — сказала она. — Они говорили о двадцать втором августа. Да, именно так. Вы хотите увидеться с герцогом?
— Чтобы спасти его, мадам! — воскликнул шевалье.
— Прекрасно! Мы его спасем! — промолвила Виолетта. — Приходите ко мне двадцать второго августа, когда солнце сядет за лесом, и я… да… О! Что вы здесь делаете? Слушайте… кто-то плачет!
Безумная, расхохотавшись, бросилась в дом. Капестан устремился вслед за ней, но она обернулась, сделав столь повелительный жест, что юноша попятился.
Вернувшись на постоялый двор, Капестан вскочил на коня и галопом поскакал в лес. В голове у шевалье вихрем проносились мысли:
«Она помешанная… сама не знает, что говорит! Двадцать второго августа, когда сядет солнце… Почему именно этот день, а не какой-нибудь другой?»
Капестан мчался по тропинкам, поворачивая наугад. Внезапно Фан-Лэр замер. Впереди виднелась большая дорога.
— Отчего я так устал? — пробормотал шевалье. — Ладно! Раз глаза у меня слипаются, а Фан-Лэр решил задержаться здесь, то я, пожалуй, вздремну под старой сосной…
С этими словами Капестан спешился, улегся на землю и заснул.
Сен-Мар, побывав в «Сороке-воровке», вновь пустился на поиски, однако на сей раз поехал рысью по парижской дороге. Он обогнал двух всадников в масках, на которых, впрочем, не обратил ни малейшего внимания. Но вот маркиз услышал справа от дороги лошадиное ржание. Около старой сосны стоял оседланный конь, а под деревом спал какой-то человек. Сен-Мар, испустив радостный вопль, спрыгнул на землю с криком:
— Великий Боже! Вот этот негодяй! Вот он, Капитан!
Похоже, шевалье разоспался не на шутку, ибо в ответ лишь со вздохом повернулся на другой бок, как человек, глубоко погрузившийся в сладкое забытье. Сен-Мар, выхватив шпагу, яростно топнул ногой.
— Эй! Открывайте глаза, господин де Капестан! — завопил он.
— А, так это и есть знаменитый Капитан? — произнес чей-то голос рядом с Сен-Маром. — Хорош, негодяй…
И Лаффема, показав Ришелье на спящего шевальe и на Сен-Мара, обезумевшего от бешенства, добавил насмешливо:
— Полагаю, мы сейчас увидим отменную схватку. Не зря гонялись по лесу за этим безрассудным мальчишкой…
В этот момент Капестан открыл один глаз и увидел сначала мертвенно-бледного Лаффема и мрачного Ришелье. Шевалье невольно вздрогнул.
— Поднимайся, предатель! — взревел Сен-Мар. — Береги уши!
Капестан, открыв второй глаз, заметил шпагу Сен-Мара, сверкавшую на солнце, и улыбнулся.
— Маркиз, вы не дали мне досмотреть такой чудный сон! — потягиваясь, проговорил шевалье.
— Защищайтесь! — завопил Сен-Мар.
— О! — воскликнул Капестан. — Не терпится получить урок, который я еще вчера собирался вам преподать?
С этими словами шевалье вскочил и обнажил шпагу. Два клинка скрестились, зазвенели, засверкали. Через две секунды клинок Сен-Мара отлетел на десять шагов; Капестан повернулся к Ришелье и Лаффема, тогда как его противник устремился за своим оружием.
— Господа, — промолвил шевалье, — вы, надо полагать, секунданты маленького маркиза? Что же вы стоите? Нападайте!
— Ах, мерзавец! — прорычал Сен-Мар, налетев на Капестана и обрушив на него град ударов. — Капитан с подмостков! Фанфарон! Защищайся!
— Уж как-нибудь! — отвечал шевалье громовым голосом. — Капитан? Хорошо, пусть будет Капитан, черт возьми! Но тебя, юнец, я одолел бы и голыми руками!
— Ты боишься атаковать! — взревел Сен-Мар.
— Опасаюсь тебя зашибить! — насмешливо заявил Капестан.
Шпага Сен-Мара вновь отлетела в сторону.
— Ну же, господа, нападайте! — обратился шевалье к зрителям. — Для Капестана вас не слишком много!
— Капестан? — проскрежетал чей-то голос. — Это он! Наконец-то!
Всадник в маске, которого сопровождали двое мужчин, чьи лица также были скрыты, соскочил с коня на землю и, устремившись к Сен-Мару, что-то быстро шепнул маркизу на ухо.
— Монсеньор, — умоляюще воскликнул Сен-Мар, явно не желая уступать своего права биться с шевалье.
— Если он убьет меня, вы отомстите за герцога Ангулемского, — заверил маркиза человек в маске.
— Будь по-вашему, монсеньор, я не смею с вами спорить, — вздохнул огорченный Сен-Мар.
— Ну, когда же вы решитесь? — проворчал Капестан. — Вперед! Теперь вас шестеро… можно, наконец, размяться!
— Всем назад! — приказал всадник в маске. — Я буду драться с ним один на один! Сударь, вы действительно шевалье де Капестан? — обратился он к юноше.
— Адемар де Тремазан, шевалье де Капестан, к вашим услугам! — поклонился тот. — А вы?
— Мое имя не из тех, что произносят во всеуслышание! — отрезал человек в маске. — Скажите, это вы оставили записку известного содержания в одном из домов Медона?
«Владелец зачарованного замка!» — подумал шевалье. А вслух проговорил:
— Да. Но должен вам сказать…
— Вы виновны в подлом преступлении! — завопил мужчина в маске.
— Ах так! Эти слова, сударь, я вколочу вам в глотку! — рассвирепел Капестан.
— Мерзавец, я убью тебя! — взревел его новый противник. — Но сначала признайся, где искать похищенное тобой!
— Клянусь крестом Господним! — бушевал юноша. — За это оскорбление вы заплатите мне жизнью!
И Капестан ринулся на герцога, но в ту же секунду мозг его пронзила мысль:
«Я не могу убить этого человека, пока не верну то, что взял у него взаймы!»
Ожесточенная безмолвная схватка длилась две минуты — шевалье не нападал, а только парировал удары.
Внезапно на дороге остановилось несколько всадников. Увидев Капестана, они переглянулись в изумлении и страхе, а затем, спешившись, подошли поближе.
— Кончини! — прошептали одновременно герцог де Гиз и принц Конде, увлекая в сторону герцога Ангулемского.
— Неужели? — промолвил тот. — К нам прибыл синьор Панталоне, именуемый также Кончино Кончини? И прославленный Ринальдо, парижанин с Блошиного рынка? И вся прочая свора? Добрый день, любезные господа!
Изумление Кончини и его банды сменилось яростью.
— Это он! — прошипел маршал д'Анкр. — Он! Живой!
— Смерть ему! Руби! Коли! — завопили Шалабр, Лувиньяк, Монреваль и остальные головорезы.
Капестан, прислонившись спиной к дереву, бесстрашно взирал на своих врагов.
Герцог Ангулемский, маркиз де Сен-Мар, Ришелье, Кончини! Чудовищный квартет, источающий ненависть! А кругом — их не менее злобные приспешники!
Презрительно выпятив губу, шевалье насмешливо бросил:
— Кто желает первым попасть на мой вертел? Прошу господа!
Словно обожженные ударом хлыста, все кинулись на Капестана, страшного в своем ликовании… все как один, не исключая и Сен-Мара, который кричал:
— Он мой! Оставьте его мне!
— Опустить шпаги! — загремел чей-то голос. — Назад!
Все головы повернулись к новому участнику сцены. Все лица побледнели. Гиз, Конде и герцог Ангулемский, вскочив на коней, мгновенно исчезли. Сен-Мар тихонько отошел в сторону. Ришелье отступил в тень деревьев. Лаффема юркнул в кусты.
— О! — прошептал Капестан. — Тот самый маленький дворянин, пьяную лошадь которого я остановил!