— В ваших словах нет ничего обидного, — успокоил его Лантерн, — оставим это. Я как раз собираюсь поужинать, господин Коголен, и, надеясь, что вы сохранили приятные воспоминания о нашей первой встрече, прошу вас составить мне компанию.
— Я только что из-за стола, мой дорогой де Лантерн, — лицемерно вздохнул Коголен, — но ради чести быть вашим сотрапезником, ей-Богу, можно поужинать и два раза кряду.
— Трактирчик, куда мы пойдем, откроется специально для меня, — объяснил Лантерн. — Мы поужинаем в «Золотой утке», на улице Барре, знаете?
Коголен чуть не подпрыгнул. «Ого, — подумал он, — это там, где я сцепился со шпионом Лаффема. Неужто меня ждут новые приключения?»
Через несколько минут они приблизились к улице Барре, Лантерн постучал в дверь, и хозяйка, видимо, ждавшая его, тут же усадила их за стол.
Часом позже Коголен имел полное право подозревать в своем сотрапезнике переодетого герцога — сильно захмелевший Лантерн сманивал его к себе на службу. Коголен, насытившийся на три дня вперед, отклонил сие лестное предложение. В этот миг отворилась дверь, и в трактир вошел человек, по виду похожий на лакея богатого дома.
— Добрый вечер, Бургонь, добрый вечер, — залепетал Лантерн.
Человек, не обращая внимания на Коголена, которого он, видимо, посчитал челядинцем маркиза, склонился к Лантерну и тихонько проговорил:
— Передайте господину маркизу, что дело назначено на завтра, на пять вечера. Монсеньор посылает ему ключ от маленькой двери. Вот он.
Человек исчез так же быстро, как и появился, а Лантерн старательно упрятал ключ в карман. Коголен все это заметил и запомнил…
— И что же должно произойти завтра в пять? Что это за ключик, господин де Лантерн? — с хитрой улыбкой осведомился слуга Капестана.
— О, друг мой… — начал Лантерн, снова преображаясь в знатного сеньора и отирая рукой заслезившиеся от тщеславия глаза.
— Господин де Лантерн, время уже позднее. Если вы позволите, я провожу вас до вашего дома, со мной вы будете в полной безопасности, — залебезил Коголен.
— Позволяю, мой друг, — с трудом ворочая языком, милостиво ответил Лантерн. — Я уже исполнил здесь свой долг… Прощайте, любезная Леонарда.
— До свидания, господин де Лантерн, — делая реверанс, ответила хозяйка, от зорких глаз которой не ускользнули уловки Коголена.
Коголен, на прощание одаривший трактирщицу восхищенным взглядом, поспешил за Лантерном, который величественно проследовал к двери.
Как только они очутились на улице, Коголен сказал:
— Вы, должно быть, тонкий дипломат, раз вам доверяют такие миссии. Вам ведь нужно передать маркизу де Сен-Мару, что дело назначено на завтра, на пять вечера?
— Точно, Бургонь мне сказал — на пять, — закивал Лантерн. — Я так полагаю, что завтра вечером состоится подписание брачного контракта…
— Значит, и свадьба не за горами, — предположил Коголен.
— Не за горами? — разразился пьяным смехом Лантерн. — Да поглядите только, все дома уже танцуют.
— Они рады, что вскоре сыграют свадьбу, — пояснил Коголен, не давая спутнику сбиться с мысли.
— Вскоре? — повторил Лантерн, с пьяной назойливостью прицепившись к одному слову. — Вскоре, вскоре… Сразу видно, мой друг, что ты вовсе не дипломат. В пять — контракт. В шесть — благословение священника. Вот так-то!
— Да ну?! — восхитился Коголен. — Вас, конечно, пригласят на свадьбу, господин де Лантерн! В таком деле жениху без вас не обойтись, это уж точно!
Лантерн уселся прямо на дорогу, упершись руками в грязную землю.
— Черт возьми! — суровым голосом изрек он. — Не хватало только, чтобы господин маркиз де Сен-Мар женился без моей помощи! Завтра — свадьба, завтра — пирушка! Слушай, друг Коголен, я приглашаю тебя на пир, я желаю, чтобы ты непременно пришел. Чтобы ты перед этой ангулемской челядью, перед Рэмбо, перед Бургонем, чтобы ты перед всеми ними… так сказать… я желаю…
— Я буду оказывать вам подобающие знаки внимания — и они все увидят, какого обращения вы заслуживаете! И невеста тоже увидит! Она, надо полагать, прехорошенькая и прелюбезная девица, не так ли? — небрежно поинтересовался Коголен.
— Чего не знаю, того не знаю, — важно ответствовал Лантерн. — Мне не довелось встречаться с дочкой герцога Ангулемского.
Коголен, который аж присел на корточки, по крохам извлекая тайну из пьяного лакея, выпрямился и пробурчал:
— Бедный мой шевалье! Нет, не я принесу ему эту горестную весть!
— Коголен! — промычал Лантерн. — Не покидай меня!
— Ни за что! — пообещал Коголен, помогая подняться своему новому другу. — Вот так! Обопритесь на мое плечо. В дорогу! Вы пригласили меня на пирушку, а куда же я должен прийти?
— Черт возьми! — воскликнул Лантерн, осененный новой идеей. — А что если мы двинем туда прямо сейчас? На пирушку! Вон туда! — он указал на один из домов, расположенных на улице Барре.
«Тот самый! — пронеслось в голове у Коголена. — Перед ним остановилась карета, за которой следил Лаффема! Все ясно! Бедный шевалье!»
— Пошли! — настаивал Лантерн. — У меня есть ключ от маленькой двери.
— Давай его сюда. Я открою, — предложил Коголен.
В течение нескольких минут Лантерн искал ключ, полученный от слуги герцога Ангулемского. Коголен помогал Лантерну столь усердно, что ключ вскоре оказался в кармане у слуги Капестана, а пьяный лакей этого даже не заметил.
— Наверное, вы потеряли этот ключ, — высказал предположение Коголен. — Я думаю, сейчас вам лучше вернуться к себе, а ключ поискать завтра, на свежую голову… Где живет ваш хозяин?
— На улице Сен-Антуан… рядом… с Фий-де-ла-Круа… — с трудом ворочая языком, пробормотал Лантерн.
Вскоре они прибыли на место. Коголен изо всех сил заколотил кулаками в дверь, которая тут же отворилась. Лантерн, сжав его на прощание в объятиях, еле слышно пролепетал:
— До завтра, мой достойнейший друг.
— До завтра… после дождичка в четверг, — ухмыльнулся преданный слуга шевалье де Капестана.
Глава 9
Из вышеизложенного легко понять, почему на следующий день в четыре часа шевалье де Капестан спешным шагом устремился на улицу Барре. Коголен после долгих колебаний все же рассказал хозяину о своем приключении и вручил ключ.
С какой целью торопился шевалье на улицу Барре? Об этом он себя не спрашивал. Собирался ли он воспользоваться маленькой дверью, от которой у него был ключ? Юноша был уверен, что нет. Тем не менее, он проследовал прямо к особняку Мари Туше, сам себе удивляясь: «С какой стати явился я к этому дому, куда мне заказан вход?»
С этими словами он приблизился к маленькой двери, отомкнул ее ключом и проскользнул внутрь; дверь молодой человек притворил, но не запер… Впрочем, сделал он это без особого умысла; шевалье с трудом соображал, что к чему. Перед ним оказалась еще одна дверь, он толкнул ее и очутился в большом, роскошно обставленном зале — прямо на Капестана смотрел со стены портрет Карла Девятого в блестящей позолоченной раме.
Этот зал Капестан проскочил, не задерживаясь, и вошел во вторую комнату, гораздо меньшую по размеру. Вошел и остановился: других дверей здесь не было. И только тут юноша сообразил, какую он совершил глупость: в зале сейчас начнут собираться люди, обнаружат его в соседней комнате и наверняка решат, что он явился в этот дом как шпион короля. В ту же секунду Капестан вздрогнул от ужаса: в большом зале раздались шаги! Там теперь было два или три человека; юноша слышал, как они переговаривались между собой! Шевалье понял, что погиб!
Однако он недолго предавался отчаянию. Приняв неожиданное решение, Капестан распрямил плечи и со смехом воскликнул:
— Ничего страшного! Придется убить себя, вот и все!
— О нет! Вы не убьете себя! — прозвучал рядом с ним нежный голос.
Капестан круто повернулся и увидел перед собой женщину — она глядела на него с едва заметной улыбкой. Несмотря на роскошный наряд дамы, шевалье сразу узнал ее.
— Медонская фея! — воскликнул пораженный юноша.
Как же она попала в комнату? Через какую дверь вошла? Мягким движением взяв шевалье за руку, женщина ласково заговорила:
— Если вы убьете себя, кто же спасет мою дочь?
— Вашу дочь? — вскричал молодой человек.
— Жизель! — кивнула дама.
— Жизель! — эхом откликнулся потрясенный Капестан. — Я должен спасти Жизель? Ах, мадам, умоляю вас, объяснитесь!
— Тихо! — выдохнула Виолетта.
Взглядом она указала на дверь, ведущую в зал. Там говорили. Капестан начал различать знакомые голоса.
— Приступим! — пророкотал баритон герцога Ангулемского. — Поскольку все уже в сборе — и будущие свидетели, и родители, прошу вас, господин Преман де Пермантен, зачитать акты. После чего вы уступите место почтенному кюре из Сен-Поля, который согласился совершить обряд венчания прямо здесь, в этом доме.
«Обряд венчания! — воскликнул про себя Капестан, охваченный глубокой тоской. — Сейчас Жизель и Сен-Мар станут мужем и женой!»
Нотариус приступил к исполнению процедуры. Отец невесты герцог Ангулемский, герцог де Гиз, представлявший отца жениха, свидетели — все поочередно подтвердили свое присутствие. После этого нотариус громко воззвал:
— Высокородная Жизель, единственная дочь монсеньора Карла, графа Овернского, герцога Ангулемского?
— Я здесь! — откликнулась невеста.
— Анри де Рюзе, сеньор д'Эффья, маркиз де Сен-Мар? — вновь торжественно произнес нотариус.
— Я здесь, — ответил жених.
— Все кончено! Все! — Шевалье в отчаянии пошатнулся.
В этот момент перед собравшимися вдруг появилась фея из Медона и звучным голосом проговорила:
— Подобная церемония не может состояться без графини Овернской, герцогини Ангулемской, матери невесты. Я здесь, господа!
Виолетта вошла в зал поступью величественной и грациозной. На супруге Карла Ангулемского было белое, расшитое серебром платье из великолепной парчи, в волосах сверкала усыпанная бриллиантами герцогская корона. Всем своим видом таинственная красавица походила на сказочную королеву.