— Где? — прохрипел Кончини.
— Здесь, — ответила Леонора. — И здесь же ты увидишь шевалье де Капестана. Через три дня, — вновь повторила она.
— Целых три дня! — простонал Кончини. — Но я чувствую, что ты не лжешь. На сей раз ты говоришь правду. Три дня? Где я возьму силы прожить их?
Он задыхался. За последний месяц маршал д'Анкр изменился до неузнаваемости, превратившись в жалкую тень прежнего Кончино Кончини. Исчезновение Жизели и вслед за ней Капестана было для него страшным ударом. Шевалье в тот же день, как его привезли в особняк, пропал, и Кончини не удалось узнать, что с ним случилось. Леонора объявила маршалу:
— Я держу у себя Жизель, я должна забрать и Капестана. Придет время, и вы увидите их обоих.
«Путь расчищен, — думала Галигаи. — Герцог Ангулемский — в Бастилии, принц Конде — в Бастилии. Гиз? Мы поладим с ним, предложив ему шпагу коннетабля».
— Не мешай мне действовать, Кончино, — продолжила Леонора, вновь обращаясь к мужу, — это единственное, что от тебя требуется. Я вырвала из твоих рук Жизель и этого жалкого Капестана лишь потому, что звезды запрещают тебе находиться рядом с двумя этими людьми до тех пор, пока ты не поднимешься по ступенькам трона, пока ты не вознесешься над всеми. Кончино, я приказала Лоренцо составить гороскоп Жизели и Капестана!
Кончини всегда с большим вниманием выслушивал звездные пророчества Леоноры — ее мечты о его грядущем могуществе поддерживались в основном астрологическими предсказаниями, а маршал безоговорочно верил во все, во что верила его супруга.
И сейчас Леонора Галигаи глухим голосом изрекла:
— По моему приказу Лоренцо принес мне гороскоп Жизели и Капестана — и я испугалась, Кончино.
— И что же там такого страшного? — встревожился маршал. — Что тебя ужаснуло в гороскопах Жизели и этого чертова Капитана?
— Вот что говорят звезды, — прошептала женщина. — Слушай: «Кто посягнет на жизнь или честь Жизели Ангулемской, умрет через три дня. Кто убьет Адемара де Тремазана, шевалье де Капестана, погибнет через трое суток».
Кончини отпрянул от жены, забившись поглубже в кресло.
— Значит, — вскричал он, — Жизель не станет моей! Что ж, придется мне умереть! Раз она…
— Молчи! — прервала мужа Леонора. — Лоренцо сказал кое-что еще.
Галигаи безмерно страдала: Кончини так любил эту девушку, что готов был из-за нее расстаться с жизнью!
Затаив дыхание, маршал ждал слов жены, нисколько не сочувствуя ее мукам.
— Ну, — упавшим голосом спросил Кончини, — что же еще предсказал Лоренцо?
— Он открыл мне, — ответила Леонора, — открыл мне вот что: «Только король может, не опасаясь за свою жизнь, поднять руку на этих двоих!»
— Король! — затрепетав, воскликнул Кончини. Леонора Галигаи поднялась. Странное спокойствие снизошло на нее.
— Кончино, — промолвила женщина, — теперь ты знаешь все. Ты понял, почему я выкрала у тебя Жизель и Капестана? Только король может подступиться к ним — и уцелеть. Значит, ты должен стать королем!
Леонора замолчала и погрузилась в раздумья, а Кончини смотрел на нее с суеверным почтением.
— А теперь иди, мой Кончино, — наконец сказала она. — Не мешай мне возводить тебя на трон. Ступай. Я страшно устала.
Кончини, ошарашенный, побледневший от страха, радости и новых надежд, встал и приблизился к жене, подыскивая слова благодарности. Но она не позволила ему заговорить, повторив:
— Ступай!
Он покорно удалился с почтительным поклоном. Как только маршал вышел, Леонора Галигаи упала в кресло и лишилась чувств.
Окрыленный Кончини вернулся в свой кабинет, предназначенный для аудиенций, и позвал лакея.
Велев зажечь свечи, Кончини распорядился:
— Пришли ко мне господина Жандрона.
На его зов явился главный интендант маршальского особняка.
— Господин Жандрон, — обратился к нему Кончини, — я собираюсь устроить праздник, да такой, чтобы всех ошеломить. Вы поняли меня? Этот вечер должен быть ослепительным!
Глаза интенданта заблестели. Он приосанился и произнес:
— Монсеньор, мы сумеем изумить всех. Ручаюсь, что парижане недели две не будут говорить ни о чем другом.
— Отлично, — кивнул маршал. — Этой ночью ты составишь план торжества, а утром мы его обсудим. А теперь скажи, сколько тебе понадобится для этого денег?
— В прошлый раз, монсеньор, мы истратили шестьдесят тысяч ливров, — доложил интендант. — Я думаю, что сто тысяч…
— А сколько дней уйдет на то, чтобы все приготовить? — осведомился Кончини.
— Месяц, монсеньор, не меньше, — ответил господин Жандрон.
— Праздник должен состояться через три дня, — отрезал Кончини. — Я выдам на него сто пятьдесят тысяч ливров.
Жандрон вышел из кабинета, на ходу выдумывая будущие чудеса, которые потрясут воображение гостей и парижан — простых зрителей.
— Моего камердинера! — крикнул Кончини. Явился уже известный читателю Фьорелло.
— Одеваться! — бросил маршал.
— Какой костюм прикажете? — спросил слуга.
— Какой хочешь, но чтобы я выглядел в нем красавцем, — нетерпеливо проговорил Кончини. — Я собираюсь засвидетельствовать свое почтение королеве-матери.
Глава 13
Когда Леонора Галигаи пришла в себя, она погрузилась в размышления о предсказании небес и о Лоренцо, который составил гороскопы Жизели и Капестана. Карлик поступил довольно странно. Почему его так заинтересовала судьба этих людей? Зачем он сделал их в некотором роде неуязвимыми? Ведь теперь, если они умрут, то станут гораздо опаснее, чем живые.
Леонора набросила на плечи меховой плащ и отправилась к Лоренцо. Когда она потребовала от него объяснений, карлик усмехнулся.
— Мадам, я изучаю все судьбы, имеющие отношение к вашей, — заявил он.
— Но я никак не связана с этими людьми! Или ты знаешь больше, чем я? — пристально взглянула на него женщина.
— Да, мадам, — медленно кивнул он. — И я могу вам все рассказать. Но учтите: моя тайна ужасна.
Леонора вздрогнула.
— Я слушаю. Говори, Лоренцо! — прошептала она.
— Вы влюблены, и вы — отважная влюбленная. А я, я два года назад был трусом… — с горечью промолвил карлик.
— Трусом? — изумленно переспросила Леонора.
— Да, трусом! — повторил Лоренцо. — В январе 1615 года я отправился в окрестности Орлеана, — начал он свой рассказ. — Мне нужно было добыть драгоценный манускрипт: в нем были различные формулы, которые я долго искал раньше… Наконец этот трактат оказался в моих руках. Я изучил его — и мне не терпелось проверить все, что я почерпнул оттуда, на практике, поэтому я снял небольшой домик и принялся за работу. Не знаю, в чем тут дело, но скоро по городу поползли слухи, что в Орлеане поселился колдун. И вот, однажды ночью, когда я работал, в мой дом ворвалась разъяренная толпа. Эти люди вопили: «Смерть ему! Прикончим колдуна!» Я выпрыгнул в окно и побежал. Убийцы бросились следом. Они долго гнались за мной, я задыхался… В конце концов силы меня покинули, и я остановился у какой-то двери. И тут свершилось чудо. Эта дверь отворилась, и на пороге появилась женщина. О, как она была прекрасна! В этот миг я потерял сознание и рухнул к ее ногам.
— Продолжай! — Леонора не спускала глаз с рассказчика.
— Когда я пришел в себя, — снова заговорил карлик, — то увидел, что лежу в роскошной постели. Я понял, что нахожусь в одном из самых великолепных особняков Орлеана.
— Кто была эта женщина? — с живейшим любопытством спросила Леонора.
— Я называл ее дамой в белом, потому что она всегда была одета в белый бархат, — ответил Лоренцо. — Ее слуги заботились обо мне, а сама она каждый день приходила справиться о моем здоровье. Это была воплощенная доброта. Я всем обязан этой женщине. Наконец, на третий день я смог встать с постели и вышел прогуляться. Но едва я покинул дом, как столкнулся с каким-то человеком, который, казалось, внимательно изучал подступы к особняку. Я тотчас же узнал его: это был знатный сеньор, которому я в свое время оказал кое-какие услуги.
— Кто был этот сеньор? — взволнованно осведомилась Леонора.
— Подождите немного, сейчас узнаете, — грустно улыбнулся карлик. — Итак, этот сеньор пригласил меня в гостиницу поужинать. Там он сказал мне, что влюблен в даму в белом, и попросил меня изготовить приворотное зелье, которым я уже снабжал его в Париже. И тогда я совершил ужасную подлость. В любовном напитке не было нужды. Я предложил ему кое-что получше. Когда наступила ночь, я поставил под окном спальни моей благодетельницы лестницу. Сам же я спрятался в опочивальне. Вскоре раздался звон разбитого стекла, и сеньор проник в комнату…
— То, что ты сделал, отвратительно! — вскричала Леонора.
— Это еще не все, — вздохнул Лоренцо. — Когда сеньор схватил женщину, я задернул занавески на окнах. Тогда она в ужасе посмотрела на меня и вдруг разразилась смехом, от которого у меня кровь застыла в жилах. Это был нечеловеческий хохот… — содрогнулся карлик. — Прежняя дама в белом перестала существовать. Вместо нее передо мной было жалкое, обезумевшее существо!
Лоренцо помолчал немного, а потом промолвил:
— Даму в белом звали Виолетта, герцогиня Ангулемская. Что же касается сеньора, то это был ваш муж!
Леонора выдержала этот удар. Она казалась по-прежнему спокойной.
— Таким образом, Кончино сначала любил мать, а потом пленился дочерью! — пробормотала женщина. — Это все, Лоренцо? — взглянула она на карлика.
— Нет, мадам! — ответил тот. — Однажды вечером Жизель Ангулемскую бросили в Сену. Вам, наверное, это известно?
— Неважно! — передернула плечами Леонора.
— Да, важно другое: то, что ее спасли! — заявил Лоренцо. — Жизели совершенно случайно помог человек, который никогда ее прежде не видел. И этот человек перед вами, мадам! — вскричал карлик.
На этот раз Леоноре не удалось сдержаться. С губ ее сорвалось тихое проклятие. А Лоренцо продолжал:
— Потом произошло другое важное событие. Как-то вечером на мосту Менял на одного человека напала целая толпа. Сам не знаю почему, но я повторил то, что сделала когда-то дама в белом… Я приоткрыл дверь, и тот человек оказался в безопасности. Только потом я узнал от людей, которые хотели его убить, что мне обязан жизнью шевалье де Капестан! Теперь вы понимаете, почему я решил составить два гороскопа и почему я вас предупредил? — мрачно спросил карлик.