— Увы! — опустил глаза лакей. — Простите меня, монсеньор, за то, что я вынужден сообщить вам грустное известие. Мы не видели вашу дочь. Господин маркиз уехал не с ней. Больше я ничего не могу вам сказать. Не просите меня, чтобы я предал своего хозяина.
— Прошу тебя, чтобы ты проявил уважение к горю отца, это все! — вскричал Карл Ангулемский.
— Хорошо! — вздохнул слуга. — Монсеньор, господин маркиз уехал с женщиной, которую зовут Марион Делорм!
Побледневший герцог Ангулемский, шатаясь, побрел к резиденции герцога де Гиза. Разумеется, он даже представить себе не мог, что Гиз сейчас в Бастилии.
Во дворе особняка герцог Ангулемский увидел множество знакомых лиц, но все отшатывались от него, словно от прокаженного. Вскоре герцог узнал, что Гиз арестован. Карлу Ангулемскому даже поведали, что завтра Гиз выйдет из тюрьмы и, возглавив отряд из тысячи заговорщиков, штурмом возьмет Лувр. Разумеется, это были всего лишь слухи.
Герцог Ангулемский выбрался на улицу, обливаясь слезами.
Его предали Гиз и Сен-Мар, у него не было больше единомышленников, друзей и даже дочери! У него осталась только Виолетта… Герцог решил, что сначала нужно найти жену, а дочь они будут потом искать вместе. Спасение было только в этом.
Карл Ангулемский отправился в Медон и прибыл туда около четырех часов утра. Первым делом герцог поспешил в гостиницу «Сорока-воровка», чтобы расспросить там обо всем, что случилось, благоговевшую перед ним хозяйку Николетту.
Разбуженная слугой трактирщица тут же куда-то исчезла. Через несколько минут она вернулась с Жизелью и Виолеттой!
Когда герцог, едва не лишившийся рассудка от счастья, пришел наконец в себя, он заметил, что его жена сильно изменилась. Взгляд Виолетты стал более осмысленным. По всей видимости, к ней возвращался разум. Герцог с нежностью посмотрел на супругу.
— О дорогая! — воскликнул он, осыпая ее поцелуями.
Виолетта, обнимая радостно улыбавшуюся Жизель, произнесла таинственную фразу, смысла которой никто не понял:
— Теперь торговец травами с моста Менял прощен!
…Пробило восемь. Николетта распорядилась, чтобы конюхи запрягли в карету лошадей.
Вскоре Карл Ангулемский с женой и дочерью входил в свой особняк. Вдруг совсем рядом послышался странный шум.
Изо всех домов, которые окружали гостиницу, выходили люди. Каждый мужчина сжимал в руке шпагу.
Жизель, стоявшая на крыльце родительского дома, мгновенно все поняла, — и через минуту увидела, как ее отца, с кляпом во рту, швырнули в подкатившую карету. Там же оказалась и ее мать. Девушка услышала, как кто-то, сидевший в этом мрачном экипаже, крикнул: «В Лувр!» Лошади помчались, и скоро карета скрылась вдали.
Вдруг Жизель заметила, что к ней приближается группа людей. Впереди шел человек, которого она сразу узнала!
— Кончини! — прошептала девушка. Ей казалось, что она вот-вот лишится чувств.
Кончини был уже в трех шагах, когда красавица пришла в себя. Она в ужасе попятилась и наткнулась на дверь собственного дома. Дверь отворилась, Жизель быстро юркнула в особняк и повернула ключ в замке.
— Тащите сюда какие-нибудь бревна или балки! — взревел Кончини.
Тридцать головорезов немедленно окружили дом. Маршал не обратил ни малейшего внимания на карету, стоявшую неподалеку. Рядом с ней спокойно ждал слуга Николетты. Но Кончини в этот момент было не до него.
Люди маршала приволокли огромное бревно, и после нескольких мощных ударов дверь сорвалась с петель.
Бретеры тут же с гиканьем ринулись в зияющее отверстие…
Людовик XIII не спал. Вместе с ним бодрствовали и его советники. В королевском кабинете находились Ришелье, Кончини и многие другие.
Две новости, словно два громовых раската потрясли дворец: пленение Гиза Капестаном и предостережение, которое король услышал от Лоренцо.
Жизнь Кончини висела на волоске…
Пора действовать. Людовик XIII должен было проявить силу и решительность. Приближался роковой момент, а король был один. Почему он отдалил от себя Капестана?! Зачем оскорбил своего отважного рыцаря? Людовик постоянно спрашивал себя об этом — и не находил ответа.
Король приказал запереть все ворота Лувра. Однако Лоренцо и Бельфегор к тому времени уже покинули дворец. Леонора Галигаи пришлось остаться. Она находилась при Марии Медичи.
Леонора подозревала, что карлик все-таки сумел поговорить с королем. Женщина понимала, какая страшная опасность нависла над Кончини.
О чем Галигаи беседовала с королевой? Мы этого не знаем. Но, выйдя из покоев Марии Медичи, Леонора покинула дворец.
Тем временем юный монарх, оставив совет, пришел в кабинет Витри.
— Капитан, — сказал Людовик, — пора начинать сражение!
— С кем, сир? — оживился Витри.
— С маршалом д'Анкром, — решительно заявил подросток.
— Ну наконец-то! — радостно воскликнул капитан. — Я должен его арестовать?
— Нет, пока еще рано, — покачал головой Людовик. — Нужно бить наверняка. Идите за его женой, которая только что покинула Лувр, и проведите в их особняке обыск. Если вы найдете какой-нибудь документ, свидетельствующий о том, что Кончини являлся участником заговора, арестуйте Леонору Галигаи и возвращайтесь во дворец.
Витри поспешно ушел. Король же заторопился обратно в кабинет, где находился совет. Не успел Людовик опуститься в кресло, как возникший в дверях лакей объявил:
— Господин комендант Бастилии!
Король строго взглянул на вошедшего в комнату де Невиля.
— Объясните мне, сударь, смысл вашего письма, — потребовал Людовик. — Ну, говорите, граф. Мы вас слушаем.
Комендант почувствовал: сейчас начнутся неожиданности… Де Невиль смешался.
— Этот молодой человек, сир… — забормотал он.
— Молодой человек? — вскинул брови Людовик.
— Да, сир. Господин де Тремазан, шевалье де Капестан… Он доставил в Бастилию арестованного, — принялся сбивчиво рассказывать комендант.
— Значит, — вмешался Ришелье, — герцог де Гиз действительно в тюрьме? И его привел туда этот Капестан?
— Если произошла какая-то ошибка, — стал защищаться де Невиль, — то я не виноват. Я выполнял приказ, подписанный самим королем!
— Приказ? — воскликнул Людовик. — Он у вас с собой?
— Вот он, сир!
С этими словами де Невиль, поклонившись, протянул королю документ. Схватив пергамент, подросток торопливо пробежал глазами по строчкам.
— Капестан! — прошептал он. — О мой храбрый рыцарь!
Потом Людовик передал документ Ришелье. Тот чуть не задохнулся от ярости, когда узнал приказ, который сам продиктовал королю.
— Здесь сказано, — прошипел епископ, — что коменданту Бастилии передадут заключенного, имя которого должно остаться в тайне. Но это еще не все. Тут говориться и о том, что господин де Невиль обязан препроводить к подателю сего письма другого заключенного, имя которого также не указано. Господин комендант, вы позволили этому Капестану увести из крепости какого-нибудь узника?
— Разумеется, монсеньор! — пробормотал окончательно растерявшийся де Невиль.
— Какого? — мрачно осведомился Ришелье.
— Того, которого он затребовал! Арестанта из камеры номер четырнадцать, из Казначейской башни! Господина герцога Ангулемского!
— Герцога Ангулемского?! — повторил побледневший Людовик XIII.
— Вот правда и выплыла наружу! — подал голос Кончини. — Этот негодяй Капестан — участник заговора Карла Ангулемского! Сей шевалье — достойный помощник самого грозного противника Вашего Величества!
— Сир, — добавил Ришелье, — это преступление — не просто оскорбление королевского величия: это предательство, государственная измена и прямое покушение на жизнь монарха!
Людовик XIII долго сопротивлялся, но в конце концов сдался… Аргументы советников казались юному королю неопровержимыми.
— Сир, — заключил Кончини, — нужно схватить этих двоих сегодня же ночью.
— Кто этим займется? — вздохнув, спросил Людовик. — Кто знает, где они находятся?
— Я, — ответил Кончини. — Только прикажите, сир, и я приведу к вам и Капестана, и герцога Ангулемского.
— Хорошо! — мрачно кивнул головой король. — Но я требую, чтобы их доставили сюда живыми! А теперь идите! Пароль — Медон! Маршал, возьмите с собой столько гвардейцев, сколько сочтете нужным.
— Мне не понадобятся гвардейцы, Ваше Величество. Мои люди ожидают меня во дворе Лувра, — довольно неосторожно ответил маршал д'Анкр.
Посоветовавшись с Ринальдо и Лувиньяком, Кончини быстро составил план действий. Сначала маршал решил заняться Капестаном, а потом, когда рассветет, отправиться в Медон.
Вскоре Кончини со своими головорезами уже был у гостиницы «Славная встреча». Он приказал своим людям окружить здание. Вдруг послышался лязг отодвигаемого засова, и дверь отворилась. На пороге появился Капестан. Заметив, что по двору снуют какие-то подозрительные личности, юноша обнажил шпагу. В ночи блеснула сталь клинка.
— Капестан! — прорычал Ринальдо. — Если вы не сдадитесь, вам конец!
— Конец — так конец! — спокойно ответил шевалье. — Сейчас вы увидите, как умирает Капестан!
Что он мог сделать в одиночку против целой банды? И очень скоро Капестан упал… Головорезы маршала схватили юношу, скрутили по рукам и ногам и бросили поперек седла.
— Восемь человек отвезут арестованного в Лувр, — распорядился Кончини. — Вы, господин де Марсак, возглавите этот отряд. Передадите королю следующее: «Сир, Капестан пойман. Что касается герцога Ангулемского, то господин маршал устремился за ним в погоню и сам доставит вам пленника сегодня утром».
Группа всадников под командованием Марсака поскакала к Лувру, а Ринальдо со своими людьми отправился в Медон.
— Капитан! — процедил сквозь зубы Кончини и пришпорил коня.
Покинув Лувр, Леонора Галигаи вернулась в свой особняк. Она бросила в камин охапку хвороста и развела огонь.
Нужно было действовать — и притом быстрее, чем Людовик. Тогда Кончини станет хозяином положения.
Не теряя хладнокровия, Леонора принялась жечь бумаги, в каждой из которых упоминалось какое-нибудь прославленное имя.